Войдя в зал, Макс обалдел от количества народа. В толпе виднелись знакомые по телеэкрану лица: артисты, политики, шоумены, ведущие развлекательных программ и просто «светские львы», для которых посещение модных мест и событий – дело чести. Макс сразу заметил Дину. Она стояла, разговаривая с огромным качком, в котором он узнал мужа эстрадной звезды. На художнице красовался странный балахон грязно-серого цвета, поверх которого она набросила шифоновую накидку без рукавов, переливающуюся всеми цветами радуги. При виде долгожданных гостей Дина улыбнулась и, оставив качка в полном недоумении, ринулась к ним через весь зал.
– Я уже точила топор, Кожухов! – сказала она своим звонким девчачьим голосом. – Если бы ты не явился, то российский рок лишился бы своего идола!
– Я не мог так поступить с российским роком, – усмехнулся Андрей и чмокнул Дину в губы. Тут же к ним подскочил фотограф и запечатлел поцелуй знаменитостей.
– Еще один снимочек, пожалуйста! – взмолился папарацци, когда Дина и Андрей отшатнулись друг от друга из-за ослепительной вспышки.
– Отвали, – буркнул Кожухов и, отодвинув парня с дороги, влился в толпу. Макс последовал за ним. Он практически ослеп из-за вспышек фотокамер, нацеленных на них с Андреем. Репортеры не знали молодого человека, в компании которого Кожухов появился на выставке, но решили, что непременно должны его сфотографировать, чтобы не упустить очередную сенсацию. На фоне внезапного исчезновения Ивана Костомарова Семен Ворошило решил не распространяться, кто займет его место. Поэтому все, кто так или иначе интересовался надвигающейся премьерой «Призрака оперы», оставались в неведении относительно участия Макса.
Пока они с Андреем таранили толпу, подбираясь к картинам, Дину оттеснили журналисты центрального телевидения. Она успела только с сожалением посмотреть вслед мужчинам, за которыми сомкнулась человеческая стена. Макс заметил, что взгляд Кожухова устремлен в сторону, противоположную картинам, и он тоже посмотрел туда. В толпе Макс различил лицо, знакомое с детства по советским фильмам, на которых он вырос. Баба Маша обожала этого актера, его фотография висела на внутренней стороне их гардероба, и вот теперь Макс видел его живьем – народного артиста России, депутата Госдумы, которого прочат в министры культуры, Евгения Адамовича Светлова! Несмотря на почтенные лета, он выглядел импозантно в вечернем костюме цвета шоколада. Седые волосы поредели, но превосходно уложены, а морщин на лице не так много, если принять во внимание его возраст. Светлов напоминал голливудскую кинозвезду сороковых годов, с прекрасной осанкой и грацией в каждом движении. Рядом с ним шла женщина намного моложе. Она смотрелась очаровательно, от прически до кончиков ногтей, и Макс наморщил лоб, пытаясь вспомнить, где мог видеть ее раньше. Женщина была одета в васильковое вечернее платье без украшений. Пара двигалась по направлению к Максу и Андрею.
– Ну, здравствуй… Андрюша! – Макс не мог не заметить паузы перед именем. – Сколько лет, сколько зим! – И он протянул ухоженную руку, которую Кожухов крепко пожал.
– Здравствуй…те, – поздоровался он.
– Милый, а ты не говорил мне, что знаком с Андреем Кожуховым! – радостно воскликнула спутница киноактера. – Я ваша большая поклонница, – сказала она Андрею, мило улыбаясь. – Вы – украшение нашей сцены в то время, когда на ней полно бесноватой безголосости!
– Спасибо, – кивнул Кожухов.
– Это – моя жена, Лариса, – счел нужным представить даму Евгений Адамович.
Брови Кожухова взлетели вверх, но потом выражение его лица стало прежним.
– А твой молодой спутник? – вопросительно посмотрел на Макса Светлов.
– Это мой… коллега.
– Так он тоже участник шоу? – радостно воскликнула Лариса. – Расскажи, дорогой, с каким трудом нам удалось заполучить билеты на премьеру!
– Да уж, – согласно кивнул Светлов. – Пришлось нажать на рычаги…
– Надо было просто снять трубку, – заметил Кожухов. – Билеты лежали бы на вашем столе через час.
– Вы знаете, – оживилась Лариса, – Женечка не пропускает ни одного вашего выступления, Андрюша, но он ни разу не заикнулся о вашем знакомстве, противный! – и она шутливо стукнула мужа по руке.
– Если не возражаешь, радость моя, – обратился Светлов к жене, – я бы хотел посекретничать с Андреем. Мы давно не виделись, и у нас есть о чем поговорить.
– Конечно, Женечка, – охотно согласилась Лариса. – Мне будет приятно побыть в обществе такого прекрасного молодого человека!
Макс немного поболтал с симпатичной женщиной, но минут через пять к ним подлетела полная дама и увела Ларису с собой. Макс в нерешительности остался стоять у стены. Он чувствовал себя неуютно и думал: неужели вот так и живут знаменитости? Ходят на вернисажи и модные вечеринки лишь для того, чтобы лишний раз показаться в обществе? Чтобы на следующий день их фото появились в журналах, а на страницах газет в рубрике светской хроники промелькнули имена? Макс видел в толпе лица, знаменитые лишь благодаря тому, что постоянно светятся на подобных тусовках. Эти люди нигде не работают и не относятся ни к миру искусства, ни к миру власть предержащих, чьи дороги обычно пересекаются на разных мероприятиях. Так называемые «светские львы». Макс считал их паразитами. Но большинство присутствующих все же занимались творчеством. Вот известная актриса из телесериалов. Видно, что она порядком поднабралась. Ее поддерживает высокий молодой человек в смокинге. Изловчившись, женщина хватает с подноса проходящего мимо официанта бокал мартини. Ее спутник пытается возразить, но она, вырвавшись из его цепких объятий, отходит в сторону настолько быстро, насколько позволяет ее состояние и высоченные каблуки. По дороге часть содержимого бокала выплескивается на фотографа, который вознамерился запечатлеть пьяную кинодиву и поплатился за это испорченным костюмом и подмоченным фотоаппаратом.
Еще Макс заметил в разношерстной толпе ведущего скандального телешоу, которое баба Лена отчаянно ругала, но регулярно смотрела. Он появился на вернисаже в рваных джинсах и футболке. Несмотря на приглушенное освещение, на носу у него солнцезащитные очки, скрывающие пол-лица. Ведущий с равнодушным видом потягивает коньяк, а его спутница, такая молоденькая, что ей впору пришлась бы школьная форма, а не вечернее платье с глубоким вырезом, щебечет без умолку. Кажется, ее абсолютно не смущает тот факт, что ее никто не слушает.
Время шло, и толпа постепенно рассасывалась. Кто-то торопился на другую тусовку, другие жаждали продолжения банкета в баре по соседству, третьи, решив, что достаточно себя показали, покидали сборище в надежде провести время с пользой. Интересно, подумал Макс, наблюдая за тем, как пустеет зал, есть ли здесь те, кому интересны Динины картины?
Чья-то мягкая рука легла на его плечо. Обернувшись, он увидел Дину. Она выглядела измученной, но улыбалась.
– Ну, как? – спросила она.
– Теперь гораздо лучше! Народ рассосался, и стало легче дышать.
– Да я про картины, глупый! Предполагается, что все эти люди приходили сюда на них посмотреть.
– Мне нравится – я уже говорил тебе. Страшноватые образы, но все равно – красиво.
– А куда Андрей подевался?
Макс пожал плечами. В последний раз он видел его удаляющуюся спину, когда Кожухов в сопровождении Светлова шел к выходу. Дина выглядела расстроенной. Если раньше Макс с трудом понимал, какие отношения связывают ее с Андреем, то теперь у него не осталось сомнений: маленькая художница до беспамятства влюблена в Кожухова! Экспозиция называлась «Чудовища моих снов». В каждой третьей картине – был ли то палач, стоявший опершись на свой смертоносный топор в окружении отрубленных голов, то оборотень, превращавшийся в человека при первых лучах солнца, то демон, сжимающий в руках трепещущее тело молодой девушки, – везде угадывались знакомые зеленые глаза и длинные, черные, спадающие на лоб волосы. Здесь присутствовали и другие полотна, изображающие знаменитостей в самых неожиданных одеяниях и позах, но именно картины, на которых Макс узнавал Андрея, казались самыми завораживающими.
Обойдя все здание, Макс и Дина поняли, что Андрея здесь нет.
– Отвезти тебя домой? – предложила девушка. Когда они вышли на улицу, машина Кожухова оказалась припаркованной там, где Макс ее оставил.
Когда он вошел в квартиру, свет не горел. Значит, Кожухов не возвращался. Макс посмотрел телевизор, рассеянно переключая каналы, позвонил бабушке, чтобы справиться, все ли в порядке. Часы показывали половину третьего ночи, когда Макс, устав от ожидания, лег, наконец, спать.
* * *
Пушнин отложил фотографию Макса в сторону.
– Приятный парень, – сказал он. В его голосе Рита уловила нотки гордости. – Не могу поверить, что это – мой сын!
– Осталось выяснить кое-какие детали, но, по-моему, сомневаться не приходится.
