– Я?! – София прыснула, плечами передернула, ресницами хлопнула, брови подняла, выражая недоумение. – С какой стати я буду вас искать?
– Не нас, а его. Почему у вас все не как у людей? Артем психует, ты бесишься… Давно уж переспали бы и перестали бы беситься, это вам любой доктор скажет!
От подобной наглости на щеках у Софии выступили красные пятна, и велико было ее желание стукнуть Вовку, но под руками у нее ничего тяжелого не имелось, а клавиатуру было жалко. Остались слова – желчные и ядовитые, и София проговорила со злодейской улыбкой:
– Кто-то хочет получить по морде? По наглой рыжей морде? Не будем показывать пальцем, кто именно!
И, естественно, она показала пальцем, у кого тут такая рыжая наглая морда. В ответ «морда» сморщилась:
– София, ты же писатель, представитель интеллигенции, а выражаешься… Никогда бы не подумал!
– С кем поведешься, – промурлыкала она, вставая. – Вот я тебя сейчас за чуб оттаскаю и научу вежливости…
И оттаскала бы, если бы в ее тесном кабинете не появился еще один нежелательный гость, к которому и бросился Вовчик:
– Артем, блин, где тебя носит? Я тебя везде ищу!
– Трубка села, а зарядки у меня с собой нет.
– Не знаю, как тебе, а мне повезло, и крупно – удалось выяснить имя парня, сиганувшего с балкона!
– Серьезно?! – вытаращился на него Артем, бухнулся на свободный стул у стола Софии, зацепил стул, стоявший у стены, и одним движением поставил его напротив. – Падай и рассказывай!
– Извини, но я ослушался тебя еще вчера. Думаю, женщин опрашиваешь ты, а мужики что – не трепачи разве? И начал я так: первый по списку Усманова, первый по списку Яминой, потом вторые, третьи… Короче, решил я охватить оба эти списка. И вдруг сегодня, буквально час назад, на восьмом номере попадаю в точку! Встречаюсь с парнем примерно твоих лет, но не таким, какой ты сейчас, – небритый, немытый… Тот – отшлифованный, как изумруд, упакован, как принц Монако, из списка…
– Яминой? – попробовал угадать Артем.
– Усманова! Помню, что в трубе он записан как Паныч, думал, это кличка, оказалось – фамилия. Сначала он не кололся, показывал, какой я из себя мусор, а он – доллар. А я ему небрежно так фотки кидаю: Ямину, Уса и парня того. Снимочек медсестры тоже подкинул, для количества. Ты же знаешь: одно дело услышать – мол, убили кого-то, а другое дело – увидеть. Вот тут с него налет аристократизма и слетел, гляжу – бледный такой стал. Я его и спрашиваю…
– Узнаешь кого-то? Ну, что затрясся? Лучше скажи, а то тебя тоже «сделают», будет поздно сожалеть.
Паныч выбрал из стопки снимков, рассыпанных на столике в кафе, фото парня, раскрыл другие карточки веером, закурил… Длительной эта пауза получилась, но Вовчик не мешал ему собраться с духом, правда, по прошествии двух минут он все же не выдержал:
– Понравились фотки? Смахивают на киношный вариант, да? У нас знают, как снимать трупных моделей, режиссерам с операторами такое и не снилось – заметить столько деталей в одном трупе. Как его зовут?
– Ларион. Ларик. Лар…
– Мы не нашли в квартире Яминой… – Вовчик порылся в снимках, ткнул пальцем: – Вот! Ни вещей Лариона, ни его телефона, ни обуви. Видишь, он здесь босиком?
– Как он погиб?
– Видишь ли, Паныч, пока трудно сказать – как. Но две версии есть. Либо он сам спрыгнул, потому что пятна крови ведут на балкон, либо его выкинули, потому что сценарий убийства повторился. Ремейк, можно сказать. Слышал такое слово?
– Не паясничай, – осадил его Паныч, закуривая вторую сигарету, но вдруг встрепенулся, махнул рукой, призывая официанта: – Водки принеси. Ты пить будешь?
– Извини, мне еще бегать полночи, я ж легавый.
Почему-то внимание Паныча приковалось только к фотографиям Лариона, а ведь остальные снимки были куда страшнее.
– Ладно, слушай. Когда Ус не мог обработать бабу, я имею в виду нужных ему баб, крутых леди, а не обычных шлюшек и сучек, он запускал тяжелую артиллерию. То есть подключал меня или Ларика. В нашу задачу входило умаслить женщину, чтобы у нее мозги от черепа с изнанки отскочили, а работать приходилось с дамами старше сорока. Знаешь, что это такое?
– Целлюлит, морщины, дряблая кожа…
– Дурак ты! Сейчас бабы с купюрами следят за собой и не производят тошнотворного впечатления. Но еще это такой возраст, когда наступает настоящий расцвет, разумеется, перед закатом, а возможностей реализовать накопленный опыт нет! Женщины в основном одинокие, а если они замужние, то мужья их уже утратили тонус, а любви-то хочется. Я к чему тебе обрисовывал так долго ситуацию? Чтобы ты понял: это было красиво!
– Но вы не даром занимались… э…
– Ну да, мы типа альфонсы, – невесело рассмеялся Паныч. – Так, да не так. Расплачивался с нами Ус, а не дамы сердца. И он хорошо платил.
– М-м! – осенило Вовчика. – Значит, женщина верила, что с вашей стороны это искренние чувства, а вы помогали убедить ее сделать то, что требовалось Усманову.
– Гляди-ка, мент, а с мозгами!
Официант принес водку. Паныч слишком торопливо налил ее в рюмку и слишком жадно выпил, следовательно, он волновался. Впрочем, Вовчику показалось, что он боится до самых печенок и у него есть причины для страха.
– Итак, Ус подпустил Ларика к Яминой, – рассуждал Вовчик вслух. – Зачем, если у него с ней полный альянс был?
– Правильный вопрос. Значит, это не Ус запустил Ларика, – кивнул Паныч.
– Да? А кто?
– В последнее время я начал отходить от их дел, знаешь, надоело. Конечно, отходил я на цыпочках, без лишнего шороха, чтобы не нервировать Уса. Прикидывался уставшим, а мужик с синдромом хронической усталости в постели не работяга, это он понимал и основную ставку делал на Ларика. Но недавно Ларион мне сказал, что его переманивает некий… забыл, как его зовут. Лар и мне предложил перейти к тому типу, так как там платят на порядок больше. Думаю, Ларик попросту боялся в одиночку уходить от Уса, у него и так была неустойчивая нервная система.
– То есть?
– Ну, перепады настроения, то он в депрессии, то радуется, как ребенок. В общем, я отказался. И ему посоветовал – остаться с Усом.
– Почему?
– Не понимаешь? Ус – это фигура, предательства он не простил бы и не спустил бы с рук. Второе. А не с целью ли завалить Уса сманивали Ларика? И такое вполне могло быть. Это игроки серьезные, они играют на жизнь и – жизнями, зачем же подвергать себя такой опасности?
– Разумно, – согласился Вовчик.
Паныч выпил еще водки, ничем не закусил, только кулак приложил ко рту, бесшумно дыша и щурясь. Видимо, со смертью Уса опасность для него возросла. Через минуту он продолжил:
– Теперь считай: Ус убит. К его верной пособнице запускают Лариона, и?..
– Им что-то нужно было от Уса и Яминой, то, что объединяло их обоих.
– Наверняка! Но еще людей убивают – когда? В каких случаях?
– Когда их надувают, «разводят»… – начал перечислять Вовчик.
– И когда люди выходят из-под контроля! – высказал свою главную мысль Паныч. – Усманов не имел чувства меры, Ямина – тоже, бабки они добывали не в одиночку и далеко не праведным путем. Запомни: копать надо в подпольном цехе Яминой. Она его держала… дай бог памяти… не знал, что это может понадобиться… Ищите где-то у Быковского шоссе, на выезде из города. Там должна быть то ли мастерская, то ли завод небольшой… м-м… с какими-то котлами связано производство Яминой, то есть эти котлы прикрывают ее. Ну, пока, мент, лично я линяю отсюда, иначе – мало ли что…
– Как тебе это? – Вовчик скрестил руки на груди и улыбался во все тридцать два зуба, довольный своей работой.
– У Быковского шоссе? – повторил Артем. – Черт, я не знаю, что там за завод может быть. Завод! Это – о! – развел он руками, показывая возможные габариты завода.
– Паныч сказал, что завод небольшой.
– Надо Денисовичу доложить, он должен знать.
– Завтра. А сейчас – держите. – Вовчик достал ключи и показал каждый – по очереди – им обоим. – Этот – от верхнего замка, этот – от нижнего. Оба повернуть два раза, запомнили? Умоляю, укротите свою злость, а то это просто невозможно, честное слово! Я поехал к Люсе, хоть сегодня не увижу твою небритую рожу.
Бросив ключи на стол, Вовчик убежал, оставив огорошенных друзей решать проблемы с их злостью. И кто-то должен был сделать первый шаг, сказать первое слово, взять инициативу в свои руки. У Артема с инициативой было совсем плохо, он как уставился на ключи, так и не шевельнулся, очевидно, восстанавливал в памяти карту местности, где Светлана Ямина соорудила свой подпольный завод. София (тоже штучка хитрющая!) изобразила на лице непонимание и выговорила всего несколько слов:
