– Как тебе удается так выглядеть? – не выдержал Георгий. Этот вопрос давно крутился у него на языке.
– Здоровый образ жизни, воздержание, – засмеялся Виктор. – Я тантра-йогу практикую! Хочешь попробовать?
– Нет, – поморщился Георгий. – Благодарю покорно!
– Как знаешь, – погасил улыбку Гладышев. Он хорошо изучил шефа и чувствовал, когда можно шутить, а когда следует остановиться.
– Ты вот что… скажи, этот парень, которого видели в «Северном» с Викой, он туда продолжал ходить потом, уже без нее? – с усилием произнес Георгий. Каждая фраза о бывшей любовнице давалась ему с трудом.
– Вроде нет. Но… как-то несколько фирм устроили в «Северном» презентацию, и этот мужик там был, его все запомнили!
– Что, такой красавец?
– Он фокусы какие-то показывал. – На лице Виктора ясно читалось недоумение. – Чудной мужик!
– Фокусы?! – изумился Георгий.
– Вот и я удивляюсь… Бизнесмен, неплохо стоит, и… фокусы! Странно?
– А что он делал? Кроликов вытаскивал из-за пазухи или цветочные гирлянды? Может, шпаги глотал?
– Нет, – Гладышев снова улыбнулся. – Он билеты выигрышные угадывал. Все призы выиграл! Народ обалдел, конечно. Хотя публика была солидная, но русские люди привыкли к балагану. Они только с виду изменились, лоск европейский навели. А он как шелуха – чуть «халявой» запахло, тут же слетел! Ну, все и ринулись, за дармовщинкой-то… Едва не растоптали мужика этого с его девкой.
– Что за девка?
– Блондинка длинноногая, шикарная, но… телка, одним словом.
– Что ты имеешь в виду?
– Пустая баба. Так… для развлечения.
У Георгия дернулась щека. Негодяй гуляет себе по ресторанам с какой-то шлюшкой, а Вика лежит там, в темноте и холоде, под мокрой от дождя глиной, вместе с его неродившимся ребенком! Он вспомнил усыпанный белыми гвоздиками холмик на кладбище, куда никто, кроме него, не приходил. Родители Вики уехали сразу после похорон. Георгий дал им денег на дорогу, о могиле велел не беспокоиться, сказал, что памятник сам поставит, из розового мрамора.
Он почувствовал, как воспаленные глаза снова наполняются слезами, сердито спросил:
– Это все?
– Да, – ответил Гладышев. – Я навел кое-какие справки об этом «фокуснике». Бизнесом он занялся недавно, сразу пошел в гору. Из тех, кого удача сама ищет.
Георгий задумался. Если Вику убил «фокусник», то понятно, откуда у него деньги. Вексель! Неужели убийца наконец обнаружен?! Но вексель к оплате пока предъявлен не был… Гридин бы узнал, его это в первую очередь касается.
– Ты с этого «фокусника» глаз не спускай, Витюша! Я в долгу не останусь, ты ж знаешь. Мне нужно теперь каждый его шаг знать! – приказал Георгий.
Похороны Арнольда произвели на Клавдию тягостное впечатление. Никто по-настоящему его не оплакивал, не горевал. Дети и супруга были скорее растеряны, подавлены свалившимися на них проблемами, чем удручены потерей мужа и отца. Отношения в семье были, по всей видимости, холодными, формальными и отчужденными. Давным-давно.
Нина Никифоровна Климова, во всем черном – юбке, свитере и платке, долго смотрела на Еремину, не решаясь подойти.
– Ой, простите, Клавдия Петровна, я вас никак узнать не могла. Думала – вы или не вы? Прическа у вас другая, и вообще…
– Что вообще?
– Не знаю…
Нина Никифоровна смутилась. Она не ожидала увидеть Клавдию такой. Вроде бы ничего особо не изменилось, но что-то мешало ей поговорить с Ереминой так, как она собиралась. А собиралась она предложить Клавдии Петровне вернуться на фирму в качестве наемного директора.
Смерть супруга поставила ее перед фактом, что вся ответственность за «Спектр», а следовательно, за благосостояние ее самой и детей, теперь полностью легла на ее плечи. А она в делах ничего не понимает. Она никогда не интересовалась, чем Арнольд Вячеславович занимается на своей работе, не вникала в подробности. Выходит, зря! Так уж сложилась их супружеская жизнь – он работал, она обеспечивала домашний уют, растила детей. Их было двое – мальчик и девочка.
Нине было двадцать девять, когда она вышла за Климова, немолодого угрюмого холостяка. Это был брак по расчету – и с его, и с ее стороны, безрадостный, чуть тепловатый, скучный. Вдобавок супруг оказался патологически скуп. Он считал каждую копейку, экономил даже на мыле и туалетной бумаге. Нина долго вспоминала, как сразу после женитьбы он установил нормы расхода продуктов, стирального порошка и прочих вещей первой необходимости. С годами эти нормы не увеличивались, несмотря на то что подрастали дети, а бизнес потихоньку развивался, приносил доходы.
Арнольд установил четкие границы между делами и семьей, которые никогда не нарушались. Нине Никифоровне не позволялось спрашивать, сколько ее супруг зарабатывает денег и куда они идут. В ванной до сих пор стояла допотопная стиральная машина, а на кухне – холодильник «Минск» старого выпуска. Одежду себе и детям она вынуждена была покупать на оптовых рынках, торгуясь за каждый рубль.
Когда позвонили с фирмы и сообщили, что у Климова инфаркт, она никак не могла сообразить, что произошло. Ее супруг скоропостижно скончался, оставив дела в страшном беспорядке, что для него было вовсе не характерно. Так или иначе, но заниматься всем этим теперь придется именно ей. Эта новая реальность повергла госпожу Климову в шок гораздо более сильный, чем смерть мужа.
Ни в компьютерах, ни в какой-либо другой технике, ни в бухгалтерии, ни в торговле она ровным счетом ничего не смыслила. Штат «Спектра» не внушал ей доверия. Арнольд платил людям гроши, и они, естественно, постараются наверстать упущенное. Кому она могла доверять на фирме? Нина Никифоровна недолго думала, прежде чем пришла к неутешительному выводу: она не может ни на кого положиться. Единственным порядочным человеком была Клава Еремина, главный бухгалтер «Спектра», но Арнольд ее почему-то уволил. Новая же бухгалтерша, рыжая Нелли, привела Климову в ужас. Первое, что она сделала, еще до похорон, – уволила Нелли. Это доставило ей необъяснимое наслаждение.
Но теперь перед Ниной Никифоровной встал новый вопрос. Климов мертв, а фирма продолжает существовать, и ею кто-то должен руководить. Кто это будет делать?
Именно это – руководить «Спектром» в качестве директора – она и собиралась предложить Клавдии Петровне. Та была незаносчивой, добросовестной и несколько робкой женщиной, а дело свое между тем знала прекрасно. Она не будет обманывать, с ней можно обо всем советоваться и быть уверенной, что получишь дельное предложение.
Еремина, конечно же, с радостью согласится. Во-первых, для нее это повышение, а во-вторых, оклад директора не идет ни в какое сравнение с теми копейками, которые платил ей Арнольд. Нина Никифоровна сама испытала, что это такое – жить на гроши, поэтому понимала Клавдию как никто. Но произошло неожиданное.
Клавдия Петровна выслушала Климову, немного подумала и… отказалась! Этого Нина Никифоровна никак не могла взять в толк. Почему?
– У вас что, есть лучшая работа? – спросила она растерянно.
– Я больше не хочу работать ни на кого, кроме себя! – заявила Еремина, опуская глаза. Казалось, она сама удивлялась своим речам.
Это было так на нее не похоже, так не соответствовало тому, что Климова о ней знала! Это поставило Нину Никифоровну в тупик, и она долго не могла найти, что сказать.
– Вы уверены? – наконец выдавила она, понимая, что вопрос звучит глупо.
– Абсолютно! – заявила Клавдия Петровна, сверкая неприсущей ей улыбкой. – Арнольд Вячеславович уволил меня без всякого повода, после того, как я много лет служила ему верой и правдой, заботилась об его интересах лучше, чем о своих собственных! Больше я не могу допустить подобного. Лучше продавать газеты, ни о чем не волноваться и знать: сколько заработал – все твое!
– Но оклад директора…
– За оклад, каким бы он ни был, я работать не соглашусь! Никогда. Я так решила.
– Бога ради, почему? – недоумевала Климова.
– Тот, кто дает, может всегда взять обратно, лишить чего-то, оставить без средств. Глупо попадать в такую зависимость от чьей-то воли. Во всяком случае, я больше не хочу!
– Но… чего же вы тогда хотите? – растерялась Климова.
– Я хочу быть вашим партнером по бизнесу, а не наемным сотрудником. Если мы договоримся, то вы можете на меня рассчитывать!
Нина Никифоровна Климова долго не могла вымолвить ни слова, глядя вслед удаляющейся фигуре Клавдии, очень прямой, очень уверенной, несмотря на старый плащ и стоптанные ботинки.
Придя домой, Клава не находила себе места. Как она могла отказаться от предложения Климовой? Арнольд ей насолил, это верно, но его жена Нина всегда вызывала у Клавдии сочувствие. Почему это вдруг она отказалась у нее работать? Что на нее нашло? Она никогда даже и не мечтала быть директором «Спектра», а тут ни с того ни с сего отказалась! И самое удивительное, что нисколько об этом не жалела. Чудеса!
