Невыразительные глаза мистера Кемпиона блеснули за толстыми стеклами очков.
— Но вы все-таки узнали? Быстро, однако. Малыш Альберт недооценил вас. Увы; увы! Что же вы собираетесь делать дальше? Устроить охоту на сокровище и вручить призы? Я вам скажу, когда будет горячо.
— Хватит городить чепуху, — оборвала его миссис Дик. — У меня, — сказала она с обезоруживающей искренностью, — совсем нет чувства юмора.
— Оригинально. И честно. Я бы не мог быть честнее, — учтиво отозвался Кемпион. — Могу я сделать вам предложение? Возьмите чашу, которая уже побывала в ваших руках. Она хранится в Доме Чаши с тех самых пор, как была сотворена. Отдайте ее вашим нанимателям. Если они вам не поверят, скажите им, что, насколько вам известно, другой чаши у Гиртов нет. Думаю, они заплатят вам.
— А вы становитесь занятным. — Миссис Дик закурила сигарету из желтой пачки, которую достала из кармана бриджей. — Но информировали вас неважно. Поддельная чаша уже в «Башне». Я отлично знаю, где настоящая чаша и собираюсь добыть ее.
— С помощью Мэтта Сэндерсона, Хоукинса, Мэтта Джонсона, майора, старины Тома Могги и остальных? Шансов у вас немного. Так стоит ли затевать все это?
Миссис Дик опустила руку с сигаретой.
— У меня получится, — сказала она. — Я подошла слишком близко. На мне одной лежит ответственность, и вознаграждение тоже будет только моим.
Кемпион помолчал. Потом он кашлянул и в упор посмотрел на нее.
— Если вы действительно несете ответственность, то ситуация серьезно осложняется. Собственно, говоря откровенно, чтобы закончить это дело успешно, один из нас должен уйти со сцены.
— Так и есть. Вы, мой друг, и уйдете.
— Ну вот, угрозы! — ничуть не испугавшись, воскликнул Кемпион. — Играете победу? И только потому, что уезжаете? Дали бы мне пару усов, и я бы тоже показал вам, что такое мужчина!
Сумерки сгустились. Правда, он все еще видел ее бледное лицо, однако его выражение от него ускользало.
— Меня интересует, — неожиданно спросила она, — кто вас нанял. Наверное, Гирты? Но откуда они узнали? Жаль, что им пришлось пустить деньги на ветер. У них ведь немного осталось.
— Насколько я понял, вы тоже нуждаетесь в деньгах.
— Правильно. Я спустила два состояния, — без всякого сожаления подтвердила миссис Дик. — Поэтому мне нужно еще одно. Вы ведь не думаете, что я позволю вам помешать мне заполучить его?
— Вы меня недооцениваете. Мои главные качества — смелость, ум и изобретательность.
В первый раз он заговорил громко, и тотчас снизу послышатся стук копыт и удары в деревянную стену, сотрясшие все здание.
— Горькое Алоэ, — как бы безразлично заметила миссис Дик. — Она как раз под вами. Неплохая компания. Однако говорите потише. Она не любит чужаков.
— Своих тоже не жалует, — возразил Кемпион, но голос понизил. — Я видел, как вы играли, словно два котенка, во дворе. Думал, она вас достанет.
— В прошлом году она убила конюха. — Миссис Дик произносила слова резко, отрывисто, но без всякого выражения. — От меня потребовали, чтобы я ее пристрелила. но мне удалось выкрутиться. Парень неожиданно подошел к ней. Я видела. Зрелище было малоприятное. У нее ноги, как стальные молотки.
Кемпион ссутулился.
— Странные вы выбираете для себя игрушки. Горькое Алоэ и «Пальчики» Хоукинс — великолепная парочка. Однако покончим с мелодрамой и вернемся к делу. Во-первых… исключительно из любопытства… как вы собираетесь ее увезти?
— А кто мне помешает? — самоуверенно ответила миссис Дик. — Вы как будто забыли, что меня пригласили в это дело, потому что мое положение неуязвимо. Я могу бывать, где хочу, и окружать себя, кем хочу, не вызывая никаких подозрений. Таково преимущество профессии и репутации.
— Понимаю. Ваша репутация плюс состояние ваших финансов, которое ввергает вас в отчаяние, доставили вам контракт, как мы говорим, открыли дорогу в большой бизнес. Правильно? Но я имел в виду не это. Каким образом вы рассчитываете сбежать? Или останетесь тут?
— А почему бы и нет? Никакие подозрения не могут мне повредить. Даже если полиция выдаст ордер на мой арест, какая мне выгода красть чашу? Продать ее нельзя, как вы сами знаете, а я не принадлежу к коллекционерам, украшающим свои гостиные. А мои наниматели и вовсе недоступны для полиции. Как только чаша будет у меня, я смогу действовать по собственному усмотрению. Гирты не станут заявлять о пропаже. Если честно, я думаю, полиция не вмешается вовсе. Что же до здешнего общественного мнения, то оно уже давно меня не тревожит. Уверяю вас, мне приходилось переживать и куда более неприятные скандалы.
Мистер Кемпион молчал. Через некоторое время он заметил ее любопытный взгляд, обращенный на себя.
— Что скажете?
— Думаю, до чего же умны люди, которые наняли вас, ведь вы и вправду неуязвимы. Есть только один опасный момент в вашем построении.
— Да? И какой же?
— Я, — почти застенчиво проговорил Кемпион. — Видите ли, законы нашего общества я знаю не хуже вас. Вы ведь подумываете меня убить?
— А что мне делать? Вы могли бы быть мне полезны, но не желаете помогать. И я не подумываю вас убить. Я вас убью.
— Но мы в Суффолке, а не в Чикаго. Ужасно не люблю возражать, но что вы будете делать с моим телом? Полицейские, конечно же, милые ребята и настроены по-дружески, но им придется заняться расследованием. Вы собираетесь похоронить меня в своем саду? Или бросить в речку? А?
Миссис Дик не ответила.
— Но прежде, чем вы займетесь мной, позвольте мне потренироваться в пении. Послушайте.
Он закинул назад голову и пронзительный птичий крик пронесся над пустошью. Едва он затих, как Кемпион крикнул еще раз, и кобыла внизу стала яростно биться в стену. Миссис Дик засмеялась.
— Если вы рассчитываете на цыган, то придется сообщить вам печальную новость. Сегодня утром я прогнала их с пустоши. Вы совсем один. Похоже, вам не удалось разыграть вашу партию, а я терпеть не могу неудачников.
Взгляд мистера Кемпиона за толстыми стеклами очков был твердым, но тревожным, однако на его лице оставалось выражение безмятежной придурковатости.
— Неудачник? — переспросил он. — А где ваши удачи? Вы не ближе к чаше, чем были в самом начале.
— Но я знаю, где она, — медленно, с расстановкой, проговорила миссис Дик. — Как я раньше не догадалась? Она в потайной комнате в левом крыле, о которой было столько разговоров. Едва я поняла, что чаша из Дома Чаши поддельная, мне все стало ясно. Ночью чаша будет в моих руках.
Она проговорила это с такой уверенностью, словно любое другое предположение было полной нелепостью. Мистер Кемпион напрягся.
— Понятно.
Он снял очки и положил их в карман. На чердаке стало почти совсем темно, и хотя он не был совсем не готов к следующему шагу миссис Дик, все же она застала его врасплох. Он увидел, как взлетела вверх рука в белой блузке, и тотчас удар хлыста по лицу отбросил его к стене.
Снаружи доносились голоса, однако у него не было времени прислушаться к ним. Миссис Дик наступала на него с той же холодной расчетливостью, с какой она сражалась с кобылой, теперь бившейся в ярости внизу. Он поднял руки, желая защитить лицо, и отступил, понимая, что она загоняет его в угол.
Она следовала за ним, в то же время отыскивая что-то на полу. Почти незаметным движением ноги она отодвинула засов на крышке люка, чем вызвала новый шквал ударов стальных копыт Горького Алоэ.
Кемпион инстинктивно поднял руки и уцепился за край люка. Но ему недолго пришлось пробыть в таком положении, потому что подошла миссис Дик и легко убрала помеху, словно его пальцы были всего-навсего камешками, попавшими ей под ноги.
Потом она с помощью веревки подняла крышку люка и вернула засов на место.
Глава двадцать четвертая
Горькое Алоэ
Кобыла испугалась не меньше Кемпиона. Она отпрянула от него и заржала, неистово забив в воздухе передними ногами. И это спасло молодому человеку жизнь.
В углу чуть повыше находилась старомодная корзина для сена, которая не могла спасти его от зубов кобылы, но вполне могла спасти от ее копыт.
Когда миссис Дик наступила Кемпиону на пальцы и он упал, то оказался в яслях и над ним нависали копыта Горького Алоэ. Он постарался забиться как можно дальше в угол, и его голова уперлась как раз в прутья корзины. Когда же Горькое Алоэ в ужасе и ярости вновь встала на дыбы, Кемпион прыгнул, что было силы, и оказался в корзине, висевшей прямо под люком и всего в шести дюймах над головой кобылы.
Но даже в это мгновение он не перестал восхищаться, с какой простотой все было устроено. Даже если полицейские найдут его неузнаваемый труп в лошадином стойле, никакой суд ни в чем не обвинит хозяйку, особенно если она представит дело в выгодном для себя свете. Двенадцать добропорядочных мужей Суффолка решат, что это дело подлежит рассмотрению небесного суда.
