Сепия: О, Лайза! Какая ужасная история!
Лайза: Да и сам пастор недолго после этого прожил.
Селия: Но почему же так плохо говорят о мистере Рэмсботтоме? Разве он не спас Бродерика от тюремного заключения?
Лайза: Да, но на этом история не кончается. Один из Кэмпбеллов, побывавший в Центре, обнаружил, что Брод живёт припеваючи. Он стал владельцем большого мотеля с бассейном, рестораном и всем прочим. Да он бы не смог себе такое позволить и через миллион лет! Наверное, Рэмсботтом заплатил Броду, чтобы тот взял на себя вину.
Селия: Уж если Брод был такой честный, разве он не мог отказаться?
Лайза: Его загнали в угол, и у него не было выхода. Бороться с могущественным человеком равносильно самоубийству.
Мужской голос: Хэлло! Хэлло! Что здесь происходит? Почему здесь так темно?
Лайза: Селия, это мой муж… Лайл. Селия Робинсон — одна из наших самых ценных помощниц. Её племянник подумывает о финансовой сделке с Рэмсботтомом…
Мужской голос: Ха! Скажите, чтобы он держался на пушечный выстрел от этого человека. Рэмсботтом — мошенник! Мы все знаем, что он нагрел руки на строительстве нового здания школы и перерасход разорил бы округ, если бы не помог Фонд К.
Селия: Ну что же, я весьма признательна за информацию. Скажу племяннику, чтобы он воздержался от сделки.
(Щелчок.)
Квиллер повернулся к Коко, который слушал, сидя на ручке кресла:
— Что ты думаешь об этой грязной истории?
«Ааа-ааа-ааа», — завёл кот свою новую монотонную песню, подходившую к разным случаям.
Квиллер взглянул на часы. Было поздно, но не слишком, для того чтобы поздравить Селию с отлично выполненной работой. Он позвонил в квартиру над каретным сараем.
Когда она ответила невыразительным «хэлло», он спросил:
— Вы варите картошку для салата или ставите противень с пирожками в духовку?
— О, хэлло, — ответила она, но вопреки обыкновению голос её звучал невесело.
— Эта плёнка — лучшее из того, что вы сделали, — сказал Квиллер. — Я уничтожаю её, как вы просили, но предсказываю, что эта история станет ещё одной легендой Мускаунти через пятьдесят или сто лет.
— Рада, что вам понравилось, — коротко ответила она. И он почувствовал, что у Селии проблемы. Это не был его тайный агент 0013 1/2. Не потому ли Коко так горестно блеял? Какая-то новость расстроила Селию.
— Селия, вы себя хорошо чувствуете? — спросил он строгим тоном старшего по званию.
— Да, со мной всё в порядке.
— Вы мне хотите что-нибудь рассказать? — поинтересовался он мягче.
Его дружеская обеспокоенность подействовала, и Селия пробурчала что-то невнятное.
— Я к вам сейчас приду, Селия! Держитесь!
Взяв с собой фонарик, Квиллер пошёл коротким путём через ельник. Среди тёмных ветвей обитала хищная сова, и Квиллер предусмотрительно надел жёлтую бейсболку. По пути он вспоминал, что ему известно о Селии: вдова, жила в Иллинойсе вместе со взрослым сыном и его семьей, переехала в Пикакс, чтобы начать новую жизнь, стала добровольным помощником, ободряла старых и немощных, пела в церковном хоре, выполняла мелкие кулинарные заказы. Сам Квиллер был кровно заинтересован в благополучии Селии. Она не только поставляла блюда для его морозилки и кошачий корм для сиамцев, но и выполняла поручения «шефа» и проводила за него расследования, когда он желал оставаться в тени.
Она также хохотала до слез над его самыми незамысловатыми шутками. Что же случилось? Плохие новости от доктора? Смерть в семье?
Дойдя до каретного сарая, он позвонил в дверной колокольчик, и замок автоматически открылся. Лестница была узкая и крутая. На верхней площадке стоял кот по имени Ригли, который потребовал у гостя верительные грамоты.
— Как поживает хороший мальчик? — спросил Квиллер.
Ригли узнал его голос и проследовал впереди него в гостиную.
Не поднимая глаз, Селия уныло осведомилась:
— Может быть, стаканчик чего-нибудь?
Раньше она бы непременно сострила по поводу его жёлтой бейсболки.
— Нет, спасибо. Давайте просто сядем и несколько минут побеседуем. Вас что-то гнетёт, Селия, и вам бы пошло на пользу, если бы вы облегчили душу.
Она послушно заговорила, так как привыкла выполнять его распоряжения, но тон у неё был безнадежный.
— Мне позвонил сын из Иллинойса. От него ушла жена, и он хочет, чтобы я вернулась на ферму и вела для него хозяйство.
— Это ведь мачеха вашего внука, не так ли? Они не очень-то хорошо ладили, верно?
Селия кивнула.
— Знаете, Клейтон хотел приехать сюда и жить вместе со мной, но его отец не позволил. Мой сын — очень строгий.
— А что вы сами думаете насчёт того, чтобы уехать из Пикакса?
— Я не хочу уезжать. Я была здесь так счастлива. Но у меня есть обязательства перед моей семьей.
— Сколько вам лет, Селия? Обычно я не задаю женщинам подобных вопросов, но сейчас это важно.
— Семьдесят, — ответила она застенчиво.
— В таком случае вы уже выполнили свой долг. Вы вели дом и работали на ферме полстолетия. Вырастили детей. Вы здоровы. У вас впереди ещё долгие годы. Теперь ваша очередь жить своей собственной жизнью.
— Но это мой единственный сын, и я ему нужна. Моего старшего убили на войне.
— Судьба послала вас в Пикакс не для того, чтобы вы тут пережидали, пока жена вашего сына от него уйдёт. Судьба занесла вас сюда, чтобы вы делали добрые дела для многих людей. Не исключено, что ваша невестка вернётся или сын снова женится. А пока что пусть наймёт домоправительницу. Что касается Клейтона, то он скоро уедет учиться в колледж. Ваше будущее здесь! Вы только что начали своё собственное дело — вы же об этом всегда мечтали! А что думает мистер О'Делл по поводу такого поворота событий?
— Я ему не сказала, — тихо произнесла Селия. — Сама узнала только сегодня вечером.
— Как, по-вашему, он будет реагировать?
Она покачала головой, и на глазах у неё выступили слезы.
— Мы… мы говорили насчёт того, чтобы… пожениться.
— Тогда ради бога, Селия, живите своей собственной жизнью! Ваш сын в расцвете лет, и пусть он живёт своей собственной жизнью. А ваша жизнь — это ваша жизнь. — Квиллер поднялся. — Вы поняли?
— Да, шеф, — ответила она, смеясь и плача одновременно.
Магазин под названием «Майки и фуфайки» помещался в неказистом домишке за таверной «Кораблекрушение». И вещи, и люди в нём выглядели так, будто их вышвырнула на берег ярость водной стихии. И тем не менее, когда Квиллер прибыл на место, оказалось, что все тридцать футболок готовы, а владельцы горды тем, что выполнили заказ для такого важного события.
— Мне велено всё проверить, — объяснил Квиллер. — Матч на приз — дело ответственное, и устроители нервничают.
Проверка показала, что название «Мазилки» написано неправильно, так что три футболки пришлось переделывать. В ожидании заказа Квиллер подкрепился в «Бяке-Кулебяке», а потом отправился в бутик Элизабет. Был вторник, и магазинчик пустовал.
Элизабет выбежала к нему.
— Квилл, я сегодня утром видела Дерека перед занятиями. У него хорошие новости! Вчера вечером бармена уволили!
— На каком основании?
— Не знаю. Дереку не сказали, а он не спрашивал. Он просто рад был избавиться от этого человека — и заодно разрешить неловкую ситуацию с Обезьянкой, девушкой бармена. Она бывала там каждый вечер и жаждала беседовать с Дереком.
— Кто заменит бармена?
— Дерек мог бы кое-кого порекомендовать, но он предпочитает ни во что не вмешиваться.
Хочет проработать там год. А потом, если последует моему совету, соберёт всю свою одежду, провонявшую в этом заведении, и бросит в костер.
— Ну что же, наденьте на нос прищёпку для белья, если понадобится, но держитесь Дерека, — посоветовал Квиллер. — Он перспективен. Те, кто его знает, всегда были в этом убеждены, но он обнаружил свой потенциал, только когда на сцене появились вы и оказали на него благотворное влияние.
— О, Квилл! Как это мило с вашей стороны — сказать такое!
Доставив футболки Хикси, Квиллер зашёл к ответственному секретарю забрать письма от своих читателей. У неё был слегка утомлённый вид — по-видимому, она устала на репетиции.
— Вы и Уилфред прекрасно поработали вчера вечером за кулисами, — сказал он.
— Спасибо, — ответила она с притворной застенчивостью. — Вы хотите, чтобы я вскрыла для вас конверты?
— Буду очень признателен. — Поскольку вопреки обыкновению она была молчалива, он вышел, не навязываясь с разговорами.
Только что был отпечатан вторничный номер, и Квиллер взял экземпляр в вестибюле.
На первой странице напечатали материал, заставивший его хмыкнуть в усы.
