- А что он там держит?
- Да ничего особенного.
- Ну, например?
Мужчина в белом халате подмигнул инспектору:
- Ну что человеку больше всего нужно? Диван. Другой мебелью он и не пользуется.
- Девок, что ли, водит?
- Меня это не касается, раз он им сам платит. Жену-то уж он точно сюда не приглашает.
Он засмеялся, полицейский тоже.
- Все-таки надо посмотреть.
- Да нет ключа. Честно.
Инспектор заколебался. Он уже вышиб сегодня несколько дверей, и никакого проку от этого не было, а вот когда облава закончится, придется по этому поводу объясняться. Он вынул блокнот и записал: "Химчистка. Дом 7, пассаж Сен-Дени. Ничего подозрительного. Одна комната заперта, хозяин отсутствует, у работника ключа нет". И сунул блокнот в карман.
- Ладно уж, пожалеем вашу дверь.
Его собеседник пожал плечами.
- Мне-то что, она не моя. Но если бы вы ее взломали, ему бы с новым замком пришлось поспешить: тут одна цыпочка ему такие сцены закатывает...
Он снова подмигнул и закончил коротким смешком - эдаким грязным намеком.
Полицейский хохотнул в ответ и, позвав двух других, вышел на улицу. Вслед им громко звякнул колокольчик. И было им невдомек, что к длинному перечню промахов, допущенных ДСТ в этом деле, они добавили еще один.
После их ухода человек в халате еще минут двадцать возился с метками на белье. Потом выглянул наружу, убедился, что полицией поблизости и не пахнет, и вернулся к себе. Тут он отомкнул запертую дверь. В комнате было пусто Ингрид и ее приятели не появлялись здесь с тех пор, как Леон выследил Жан-Поля. Содержимое шкафа было убрано.
Человек позвонил по телефону. На том конце линии кто-то снял трубку, он тут же положил свою на рычаг и немедленно снова набрал номер. Ответил мужчина.
- Это из химчистки. Чего ждали, то и произошло. Все в порядке. Как и не было ничего.
- Хорошо.
Положив трубку, звонивший снова запер дверь и возвратился в мастерскую.
Глава 13
Завтрак, который Рольф Хемминг приготовил себе сам в воскресенье, был достаточно скромным - немного копченой лососины с картофельным салатом, полбутылки хорошего шабли. Воскресные номера газет, как правило, не содержат ничего для него интересного, он раскрыл лежавшую рядом с тарелкой "Теорию восстаний" Эмилио Луссу - книгу, которая заслуживала внимания настолько, что он даже подчеркивал карандашом отдельные места. На десерт съел персик, предварительно вымыв его. У черного слуги был выходной, так что и кофе пришлось сварить самому. Но он любил иногда повозиться в кухне - не готовить, конечно, всерьез, а так, слегка: сделать кофе по-турецки или подогреть что-нибудь.
Он принес кофе в маленькую гостиную, где до этого завтракал, и закурил "корону". Отложив книгу, посмотрел на часы. Половина второго. Через десять минут выходить. Затягиваясь сигарой, он прикинул в уме все, что следует сегодня обсудить. Потом отнес в кухню кофейную чашку, книгу поставил на полку и вышел, заперев за собой дверь на двойной замок.
Как обычно, Хемминг дошел до авеню Шарль де Голль и взял такси до аэровокзала на площади Порт Майо. Счетчик показывал всего четырнадцать франков, но он дал водителю двадцать.
- Подождите, пока на счетчике будет шестнадцать, - сказал он. Отвезете меня в аэропорт, если я вернусь, - неплохая для вас поездка. Но если я не вернусь, значит, планы мои переменились и тогда вы свободны, а сдачу оставьте себе.
Сотрудник ДСТ, который вел слежку, увидев, что такси не отъезжает, решил, что Хемминг сейчас вернется, - на что тот и рассчитывал. Предоставив водителю и агенту ждать хоть до посинения, он вошел в здание аэровокзала и тут же быстро вышел через боковую дверь на другую улицу. Сотрудник ДСТ, который следил за Хеммингом с той минуты, как тот покинул такси, этого не заметил, мгновенно потеряв преследуемого в многолюдье аэровокзала. А тот, оглядевшись и убедившись, что никто его не преследует, взял другое такси до парка Монсо, и был таков.
Обоим агентам понадобилось время, чтобы уяснить тот факт, что птичка упорхнула. Еще дольше их коллеги свыкались с мыслью, что сегодняшняя вылазка в Булонский лес абсолютно бесполезна: свидание на лесной поляне не состоялось.
Подъехав к парку Монсо, Хемминг направился в условленное место - одно из тех, которых избегали мамаши с детьми, потому что там проводили свой послеобеденный отдых целые компании пьяниц. Вот и сейчас на скамьях расположились два неприглядных старика и еще более старая и еще менее приглядная старуха. Рене в своем воскресном, то есть женском, обличье уже был тут. Рука об руку они начали прогуливаться по гравиевой дорожке, петлявшей меж пыльных кустов, переговариваясь негромко, проясняя все детали предстоящих акций и повторяя по нескольку раз наиболее важные детали, чтобы поточнее запомнить. Свидание длилось ровно двадцать минут, - затем Рене укатил в своем белом фургоне, а Рольф на такси доехал до места, откуда за десять минут пешком дошел до дому и с удовольствием продолжил изучение суховатого, но полезного произведения Эмилио Луссу.
Рене же пересек весь Париж, поставил машину у станции метро Порт Жавель и отправился на "Марию Луизу". Там он пересказал все, о чем говорилось на свидании с Феликсом, и час спустя, около пяти вечера, снова вышел на набережную, поднялся по ступенькам у моста Мирабо, перегнал свою машину на противоположную сторону шоссе и, развернувшись, остановился на перекрестке. Вклиниться в густой поток машин, несущихся по авеню Эмиль Золя, было делом непростым. Внимательно следя, не образуется ли где просвет, он не заметил справа от себя двух полицейских на мотоциклах. Они оказались там случайно: их делом было следить за уличным движением в тот час, когда парижане возвращаются в город после выходного дня. На минуту остановились, чтобы покурить, и как раз собирались вернуться на свой пост. Перекур распорядком их службы предусмотрен не был. По правде сказать, им совершенно нечего было делать на авеню Эмиль Золя. У одного из них оказалась хорошая память.
- Слушай, а вот этот фургон, - сказал он напарнику. - Помнишь, что-то насчет такого говорили. Смотри-ка, и номер тот же!
- Да ну его! Если мы им займемся, придется начальству объяснять, почему это мы здесь оказались, - нам же положено быть на мосту!
- Нет, знаешь, насчет него ведь специально звонили, это наверняка что-то важное. Может, нам больше будет пользы, чем вреда. Поехали!
Фургон как раз в этот момент тронулся с места и влился в поток движущихся машин. Мотоциклисты бросились в погоню, но им на это понадобилось несколько секунд. Выключив сирены и мигалки, оба развили максимальную скорость и догнали белую машину, когда она пересекла мост и поворачивала вправо. Расстояние между мотоциклами составляло в этот момент метров сто. Тот, у которого была хорошая память, посигналил второму: задерживаем? Он кивнул в ответ.
Моторы мотоциклов взревели, и они мгновенно поравнялись с фургоном, включив при этом сирены. Один обогнал его и дал сигнал остановиться, второй держался рядом слева. Слабосильному фургончику не под силу было вступать в соревнование с двумя мощными мотоциклами, но нервы у Рене оказались крепкими. Он резко бросил машину на того, что мчался слева, и, не будь ездок специально тренирован, он вылетел бы из седла прямо на дорогу. Однако он удержался, хотя едва не разбился о перегородку, разделяющую в этом месте два потока машин.
Тот, что был впереди, увидел эту сцену в зеркале и понял, что призыв остановиться выполнен не будет и водитель сейчас постарается сбить и его. Рванув вперед, он вызвал по рации подмогу. Напарник теперь двигался вслед за фургоном. Свернуть с шоссе было невозможно: поворотов здесь нет.
- Куда направлять машину? - спросила дежурная, выслушав сообщение и просьбу.
- Не знаю пока. Пожалуй, к мосту Альма, но я еще уточню. - В голосе говорившего не было уверенности.
Фургон на своей предельной для него скорости - шестьдесят - двигался вдоль реки, сзади и спереди держались мотоциклы. Через несколько минут возле подземного перехода у моста Альма полицейским повезло во второй раз: впереди оказалась пробка, на пути к центру застряли десятки машин. Фургону оставалось либо затормозить, либо попытаться куда-нибудь свернуть. Тому, что ехал впереди, было ясно: водитель готов на все. Опасный преступник, и скорее всего вооружен. С тяжелого мотоцикла на ходу особо не постреляешь. Он нажал на газ, стиснув машину коленями, будто норовистую лошадь, в момент оказался там, где недвижно стояли попавшие в пробку машины, и резко, с визгом, затормозил. Вытаскивая пистолет из кобуры и спрыгивая на землю, он предоставил своему коню валиться наземь и повернулся лицом к приближающемуся фургону, который уже сбавлял скорость из-за массы машин впереди. Полицейский держал пистолет обеими руками, целясь в водителя, готовый выстрелить, если тот попытается выйти. Но Рене, уже на малой скорости, резко вывернул влево, на центральную полосу - если бы ему удалось ее пересечь, он мог бы пуститься наутек в противоположном направлении.
