то, что Том вводил их в заблуждение. И думали настолько серьезно, что решились прервать наш сеанс. Им нужно было быстрее выдвинуть обвинение, поскольку они беспокоились, что мать Тома может уехать из штата. После трех сеансов с Томом я думаю, что они могли быть правы насчет обмана, хотя он и непреднамеренный. Я полагаю, что Том не смог должным образом осознать события той ночи. Он продолжает жить в своего рода неопределенности, будучи не в состоянии понять разницу между тем, что он помнит, и тем, что не может… или не хочет вспомнить.
Я близка к тому, чтобы освободить его».
* * *
Шум двигателя еще затихал вдали, когда я услышала звук шагов: кто-то бежал ко мне из дома. Вместе с шагами приближался и прыгающий луч света. Это мог быть только один человек.
– Мама?
– Да, я здесь.
– Где Майкл? Что случилось?
– Он уехал.
– Уехал?
Я мельком увидела лицо моей дочери, слегка освещенное ее телефоном.
Я не успела ничего сказать, поскольку она сразу убежала к грунтовке.
– Джо, – окликнула я ее, – Джо, милая…
– Отстань, мам!
А ведь отношения между нами только начали налаживаться…
Не дождавшись от нее больше ни слова, я заметила, как она коснулась экрана. И прижала телефон к уху. Мгновение спустя:
– Майкл? Дорогой! Неужели все… – Выслушав ответ, она сказала: – Нет, я поняла. Поверь мне, я поняла. – Очередная пауза. – Нет, мне больше ничего не нужно. Я готова в любой момент.
Пол тоже направился к нам из дома – еще один смутный силуэт в темноте. Но он уже вооружился настоящим фонариком.
– Все в порядке?
– Все нормально, милый, – достаточно громко ответила я.
Джони еще разговаривала по телефону:
– Ты можешь сказать мне, что случилось? Что она тебе устроила?
– Джо, давай же… – Я коснулась ее рукой, и она резко отошла дальше.
– Что она сказала? – Выслушав ответ, Джони сказала: – Все ясно, любимый. Ладно. Я буду ждать.
Дочь закончила разговор. Даже в полумраке я заметила, как она разозлилась. Подойдя к нам, Пол остановился рядом со мной.
– Что произошло?
– Мама просто задолбала Майкла до чертиков, – заявила Джони.
– Джо, послушай, нам нужно кое-что обсудить…
– Нет уж, – категорически произнесла она, подходя ко мне по подъездной дорожке. – Наговорились. Сыта по горло.
– Эй! – Мой возмущенный голос взлетел на октаву. – Ну-ка, послушай меня внимательно. Джони, ты же знаешь, какова моя жизнь. Знаешь, что моя работа порой требует особой осторожности.
– О чем ты говоришь? – она остановилась.
– К кому он только что сел в машину?
– Что за хрень с тобой творится?
Пол:
– Джони, не разговаривай в таком тоне с матерью!
– За ним прикатила она? – продолжила я. – Не пойму я, чего вы, ребята, добиваетесь? У меня такое ощущение, Джони, будто я попала сейчас в чертову «Сумеречную зону» [19]. Пора нам поговорить начистоту.
– Начистоту с тобой? Почему бы тебе честно не сказать мне, что ты наговорила ему?
– Может, и скажу, но чуть позже. – Я глянула на Пола и вновь пристально посмотрела на Джони.
– У тебя такой вид, будто ты хочешь обвинить его в чем-то, – заявила Джони, – и с таким видом ты ходила с самого нашего приезда сюда.
Ее запальчивый тон вывел меня из себя.
– Ах, неужели я опять виновата? Неужели мы с твоим отцом показались тебе слегка не в себе? Может, из-за того, что мы практически не виделись и не слышали ничего о тебе с Пасхи? Ты вновь, как раньше, устроила нам одно из своих диких исчезновений. А когда наконец соблаговолила удостоить своим присутствием – сюрприз! Ты появляешься со своим одиннадцатым бойфрендом, и – бог ты мой – на сей раз кто он? Твой жених. Обалдеть! Но стоит ли волноваться. «Не беспокойтесь, мама и папа, – теперь у меня все нормально. Просто прекрасно. Да, однажды вы нашли меня на улице с иглой в руке, но теперь все идеально».
Джони пристально смотрела на меня. Даже в слабом свете я заметила, как потускнело ее лицо. Пол, приблизившись, коснулся моей руки, но я отмахнулась от него.
– Так это она приезжала? – внезапно спросила я. – Неужели он договорился с ней о встрече у нас?
Джони долго молчала. Так долго, что я взяла у Пола фонарик и посветила ей в лицо. Она прищурилась от яркого света, но продолжала смотреть на меня. Я понимала, что обидела ее; это убавило мое возмущение.
Ее обида обычно сменялась вызовом – с той же непререкаемостью, с какой солнце сменяется луной. И очередной внутренний бунт вылился у нее в наигранную кривую улыбочку и жалость в глазах.
– Ух ты, мама… Твоя работа, похоже, окончательно достала тебя. Ты уже думаешь, что все вокруг что-то скрывают. Может, ты судишь о других по себе? Я имею в виду твои загадочные вопросы. О ком ты вообще говорила? И, кстати, мама, всему, вероятно, есть причина. И тому, что я делала прежде. Ты когда-нибудь задумывалась об этом? – Она перевела взгляд на Пола. – Хоть кто-нибудь из вас задумывался?
– Слушайте, – сказал Пол, забирая у меня фонарик, но продолжая освещать лицо дочери, – давайте постараемся поговорить спокойно.
Но Джони уже охватила ярость.
– И вы здесь принялись допрашивать его. После всего, через что ему пришлось пройти!
Ее возмущенный голос эхом разносился по лесам и горам. Как бы уединенно мы ни жили, я забеспокоилась о том, что нас могут услышать соседи. Звуки здесь разносятся далеко, особенно над водой.
– Вы хоть понимаете это? – ехидно спросила Джони. – Да еще заявляете, что беспокоитесь обо мне. Как всегда, внимание сосредоточено на моей особе. Но это ты, мамуля, последние два дня разъезжала по округе, сбивала животных и вообще вела себя как психованная… Мы приехали сюда, намереваясь рассказать вам о наших планах, а наткнулись на стену негатива!
– Потише, Джо, – вставила я.
Слушая дочь, я немного успокоилась, хотя в моей голове продолжало метаться множество мыслей.
– Мне не нужно ваше одобрение, – возмущенно воскликнула она, глянув на меня, – не нужны все ваши заумные проекции! Разбирайтесь сами в вашем собственном дерьме, ваших собственных давних изменах и…
– Поосторожнее на поворотах, – предупредил Пол ледяным тоном.
– Ладно. Но ты, мам, слишком далеко зашла… Я даже не могу понять, насколько далеко. По-моему, тебе нужна помощь.
Каким-то образом во время ее гневных разглагольствований мне удалось успокоиться.
– Так скажи же мне, кто был в машине.
Джони дерзко глянула на меня. Ей явно не хотелось удостаивать меня ответом. Она не считала это нужным.
Словно по команде, вдалеке вновь загорелись фары, их свет пронизывал
