ей руку:
– Кира.
– Очень приятно, – слегка смущаясь, произнесла Валя и пожала маленькую, но крепкую ладонь незнакомки.
– А это Вадим Степанович. – Женщина указала на брюнета, который не спеша поднялся с дивана.
Валя мельком глянула в его лицо: молодой, но не юноша. Пожалуй, красивый. Точно красивый – черты правильные, нос с легкой горбинкой, широкий, твердый подбородок, выдающий сильную волю и властность. Глаза темные, взгляд пронзительный. Однако выражение лица мужчины было мрачным и застывшим.
«Конечно, – поняла Валя, – у него ведь горе. Жена погибла. Интересно, он ее сильно любил?»
Черноволосый негромко прокашлялся и проговорил низким, звучным голосом, обращаясь к Вале:
– Добрый вечер. У меня к вам только два вопроса. Я их задам, и мы можем ехать домой. Не возражаете?
– Н-нет, – выдавила Валя, несколько шокированная таким сугубо официальным подходом к делу.
– Отлично. – Мужчина удовлетворенно кивнул. – Могу я спросить, вы отдаете себе отчет в том, на что идете?
– Да.
– Понимаете, что отныне, с этой минуты, не сможете всецело принадлежать себе? Должны будете подчинять свое время строгому расписанию?
– Да, да, конечно.
– Она все отлично понимает и осознает, – вступила в разговор Ольга Борисовна. – Я с ней уже побеседовала.
– Ладно. И последнее. Хочу предупредить вас: если меня не устроит то, как вы обходитесь с ребенком, я буду вправе тотчас дать вам расчет. Если же что-то не понравится вам, вы также вольны покинуть мой дом. Согласны на это?
– Да, согласна.
– Тогда вот. – Черноволосый открыл «дипломат», лежащий тут же, на диване, достал из него лист бумаги в файле и протянул Вале.
– Что это? – Она недоуменно глядела на мелкие компьютерные строчки.
– Контракт, по которому вы обязуетесь поступить ко мне на работу в качестве кормилицы. В машине ждет нотариус, поставьте свою подпись, и он заверит наше соглашение. Вот ручка. – Мужчина подал Вале изящный «Паркер».
Она опасливо покосилась на бумагу и вопросительно глянула на стоявшую рядом Ольгу Борисовну.
– Подпиши, не бойся, – мягко посоветовала та.
Валя глубоко вдохнула и, почти не глядя, размашисто подмахнула лист.
– Теперь все. – Брюнет спрятал договор обратно в «дипломат», убрал ручку в карман куртки и коротко бросил женщине, все это время молчаливо наблюдавшей за происходящим: – Кира, бери ребенка.
Кареглазая подошла к детской сестре, та передала ей сверток и улыбнулась.
– Счастливо вам.
– Спасибо, – сухо поблагодарила женщина и направилась к дверям.
Мужчина шел вслед за ней.
Валя, которую никто никуда не позвал, стояла в растерянности, оглядываясь по сторонам.
– Ну что же ты, – Ольга Борисовна легонько подтолкнула ее в спину, – иди. Иди, не стесняйся! Привыкнешь, втянешься. Еще вспомнишь меня добрым словом. – Она встала на цыпочки и быстро чмокнула Валю в щеку.
– До свиданья, – пробормотала та, вконец смутившись.
Брюнет уже открывал стеклянную дверь перед своей спутницей, и Валя побежала их догонять, придерживая болтающуюся на боку сумку.
Во дворе, у ограды, стоял черный блестящий «мерс». За рулем сидел шофер, сзади – средних лет мужчина в очках.
Отец Антошки сел к водителю, женщина сначала пропустила в салон Валю, а затем залезла сама, не выпуская из рук конверт с ребенком. Черноволосый обернулся и сунул очкастому контракт:
– Семен Петрович, прошу вас.
Тот в мгновение ока извлек из борсетки печать, тиснул на лист, помахал им в воздухе и вернул хозяину.
– Поехали, – велел брюнет водителю.
Автомобиль бесшумно тронулся со двора.
Малыш молчал, его лица не было видно за кружевным уголком. Валя сидела, плотно прижатая с одного бока нотариусом, с другого кареглазой Кирой, и пыталась, глядя в окно, угадать, куда они едут. Ее знание Москвы, однако, исчерпывалось районом Юго-Запада. «Мерседес» же несся по совсем незнакомым улицам.
Вскоре Валя совсем перестала узнавать окрестности. Ее удивило, что жена черноволосого бизнесмена приехала рожать в такую даль от дома, но задавать какие-либо вопросы она не рискнула, тем более что ни один из пассажиров за все время не проронил ни слова, каждый хранил угрюмое молчание.
«Странные люди, – подумала Валя с невольной неприязнью, – особенно этот, как его… Степаныч». Она назвала своего новоиспеченного хозяина по отчеству не намеренно, а лишь потому, что выглядел черноволосый очень безлично, отстраненно и теплое, мягкое имя Вадим ему абсолютно не подходило.
«Неужели Антошка, когда вырастет, станет таким же букой?» – усомнилась Валя. Она почувствовала, что соскучилась по общению с малышом, ей захотелось поскорее остаться с ним с глазу на глаз, без строгих и пристрастных надзирателей. «Должны же они все куда-нибудь отвалить, – понадеялась Валя. – На работу, например».
Машина все продолжала ехать, высотки за окнами постепенно редели, стали появляться частные домики, густые полосы деревьев.
«Ведь это загород, – догадалась Валя. – Мы уехали из Москвы».
Как бы в ответ на ее мысли справа от дороги показался коттеджный поселок, сплошь из красного кирпича, с остроконечными сказочными крышами. «Мерс» по широкой и гладкой бетонке подъехал к одному из домов и остановился перед витой чугунной оградой.
Черноволосый, также ни слова не произнося, вылез из автомобиля, открыл ключом калитку, впустил туда кареглазую, нотариуса и Валю и сам зашел следом за ними. Шофер тем временем загнал машину во двор.
Вереница прибывших прошествовала к крыльцу коттеджа. За дверью оказался огромный холл, обставленный с роскошью, но без уюта. Черноволосый сразу куда-то исчез, а с ним и очкастый нотариус. Женщина обернула к Вале некрасивое, но ухоженное лицо:
– Нам туда, – и указала на лестницу.
Они поднялись на второй этаж. Там их встретила девушка в джинсовом комбинезоне.
– Здравствуйте, Кира Сергеевна, – обрадовалась она, увидев кареглазую. – Уже приехали? Ну-ка, ну-ка, дайте глянуть! – Девушка с любопытством нагнулась над свертком и защебетала: – Мой голубочек, моя ягодка, где ж ты там, ничего не видать!
– Оставь, Наташа, – строго проговорила Валина спутница. – Во-первых, он спит, разбудишь. А во-вторых, инфекцией какой-нибудь заразишь, не дай бог.
Девица отошла, с интересом поглядывая на Валю.
– Снимай верхнюю одежду, – распорядилась Кира. – Отдашь ее Наталье. Ванная слева. Вымоешь как следует руки и грудь, а душ примешь чуть погодя. Обязательно.
Валя кивнула. Кира чем-то напомнила ей тетку – та говорила с ней тем же непререкаемым тоном. «И все-таки, кто ж она такая?» – подумала она с легкой досадой.
Раздевшись и посетив ванную, Валя зашла за Кирой в большую, очень светлую комнату. В ней все было приготовлено для младенца: у одной стены стояла кроватка под пологом, у другой детский шкафчик, в углу высокий пеленальный столик, рядом с ним этажерка, полная флаконов и тюбиков с детскими лосьонами, кремами и присыпками. В соседнем углу красовались мягкий, удобный раскладной диван и пара кресел.
– Это для тебя, – кивнула на диван
