— Из-за любимого мужика, — поправила меня Мила.
— Даже из-за любимого. Не стоят мужики того, чтобы из-за них на тот свет отправляться. Они по своей природе все кобели. И вообще, он же не ушел, он же с тобой остался. Я думаю, не из жалости, а потому, что семья для него превыше всего. Не дурак он, тебя из-за первой встречной бросать. Ну и пусть он к ней трахаться ездит… Ей все это самой потом надоест. Кому нравится, мужика с другой бабой делить! Найдет себе свободного и от твоего открестится. Чужие семьи только конченые дуры рушат. На чужом горе счастья не построишь. Оно потом все равно аукнется. Так что загул твоего Вадима еще не повод для самоубийства. Мила нервно затушила сигарету.
— А теперь самое главное слушай, — голос подруги стал ледяным, и я почувствовала, как по моему телу побежали мурашки. — Я с ней познакомилась.
— С кем?
— С любовницей Вадима.
— Да ты сумасшедшая! Зачем тебе это надо? И зачем ты с ней знакомилась, если травиться надумала?
— Передумала. В общем, я их выследила. Взяла такси и посмотрела, куда мой дорогой супруг на блядки мотается. Лучше бы я ее не видела. Красивая, уверенная, холеная. От нее так и идут флюиды ленивого, безразличного пренебрежения к миру, превосходства над окружающими.
— Она что, и вправду так хороша?
— Красивая хищница, вот она кто. Она жила на Щукинской, прямо рядом с пляжем.
Мила замолчала и тихонько всхлипнула. Меня охватил такой ужас, что я с трудом выговорила:
— Ты сказала, что она жила…
Мила слегка дернула плечом и посмотрела на меня таким взглядом, каким смотрят умалишенные.
— Я ее отравила…
— Бог мой, ты что говоришь?!
— Что слышишь. Я ее отравила. Теми самыми таблетками, которыми хотела отравиться сама.
Мила навалилась на меня, у нее началась истерика.
— Ты в своем уме, — трясла я ее за плечи. — Ну скажи, что ты все это придумала. Скажи!
Мила начала успокаиваться.
— Я ничего не придумала, — заговорила она. — Я тебе сказала сущую правду; Муж уехал по своим делам, я выследила ее. Она на пляж пошла. Выбрала местечко, где побольше народа, расстелила полотенце, намазалась дорогим кремом и легла загорать. Я рядышком прилегла. Слово за слово, познакомились…
— Она знала, что, ты жена Вадима?
— Нет. Она и подумать об этом не могла. Ты даже не представляешь, какое чувство я испытала, когда она разделась… У нее такая красивая грудь, как у фотомодели с обложки… А у меня, сама знаешь, после операции не грудь, а… Я могу только закрытый купальник носить, да и то в чашечки приходится что-нибудь подкладывать… Ты бы видела ее повадки и ужимки. Прямо светская львица! Я одного не могла понять: на кой хрен ей мой Вадим сдался? Ведь она из дорогих, а Вадим мой не богат, не перспективен. Ну что он ей мог дать?! Ничего, кроме секса. Но ведь на одном голом сексе далеко не уедешь. Ты ж это лучше меня знаешь. Она спросила, какой фирмы на мне купальник. Я говорю, что на толкучке в Лужниках покупала, так она так сморщилась, будто я сказала что-то ужасное. Что ж, говорит, у тебя за муж, если на приличный купальник заработать не может. Я ей объясняю, что сейчас деньги заработать тяжело, что зарплату нигде не платят, а она говорит, что, мол, скажи своему любимому мужу, пусть идет туда, где платят. Я говорю, что он у меня крутиться не умеет, а она мне советует его бросить и найти того, кто крутится. А еще она мне сказала, что мы живем один раз и в этой жизни главное себя подороже продать. Любимый человек — это тот, кто решает твои проблемы, а не вешает свои на тебя. — Помолчав несколько секунд, Мила всхлипнула и пробормотала: — А самое страшное было для меня то, что я узнала — этот купальник от «Нина Ричи», который был на ней, мой Вадим купил…
— Как Вадим?
— Вот так. Купил и все.
— Ты же говоришь, что у него с деньгами плохо.
— Значит, для этой крали он деньги находил. Хотел перед ней пижоном предстать, пыль в глаза пустить. Получается, он на мне копейку экономил… Ты знаешь, мне так обидно стало, я не знала, куда себя от обиды деть. Любят таких, как она, а к таким, как я, жизнь поворачивается задницей. По этой крале было видно, что, кроме моего Вадима, у нее толпа поклонников. Красивая бабочка… Наслаждается обществом мужчин и легко собирает с них нектар. Я смотрела на ее большие, очень чувственные губы и представляла, как этих губ касаются губы моего мужа. Я даже представила себе те минуты, когда они занимаются сексом. Интересно, а он ласкал ее языком так же откровенно, как ласкал когда-то меня? Мне становилось страшно. До сих пор слышу ее голос, вижу ее ужимки. Когда она мерила пляж своими длиннющими ногами мужики все как один оборачивались ей вслед. Казалась, весь мир лежит у ее ног… Понятно, почему мой Вадим потерял голову и, словно наркоман, шел на запах этой самки… А затем она сняла верх от купальника и стала загорать топлес… Господи, если бы ты видела эту грудь — Мила достала новую сигарету и снова жадно затянулась.
— Мы долго разговаривали… А затем она сказала, что хочет пить, мол, впопыхах позабыла колу. В моей сумке лежала небольшая бутылка с растворенными таблетками, которые я купила у той бабки. Я предложила ей колу. Сразу. Как-то даже автоматически.
— А что было потом? — спросила я едва слышно.
— Не знаю. Она выпила ровно полбутылки, а потом легла на свое полотенце и закрыла глаза.
— А ты?!
— А я испугалась. Ты даже не представляешь, как я испугалась. Не того, что я сделала, я боялась увидеть смертельную агонию. Я собрала вещи и быстро ушла.
— А она?
— А она осталась там…
— Господи, что же ты наделала… — с тоской проговорила я. Сердце мое разрывалось от страха и жалости к подруге.
— Я и сама ничего не могу понять, — каким-то пустым, безразличным голосом сказала Мила. — Я побежала, поймала такси, ехала и случайно увидела твою машину…
— Милка, но ведь тебя могут опознать и спрятать за решетку. Кто-то же видел тебя на этом гребаном пляже. Менты начнут вынюхивать, с кем встречалась умершая, выйдут на твоего Вадима, а затем на тебя.
— Не выйдут. Я сейчас в Ялту рвану. Там отсижусь, пока все успокоится. Ты дашь мне ключи от своего дома?
— Дам, конечно. Но только мне кажется, что это не самый лучший выход из сложившейся ситуации.
— Я боюсь. Ты даже не представляешь, как я боюсь. Я хочу уехать. Мне нужно прийти в себя…
— А Вадим?
— Что Вадим? Если меня посадят, Вадим вряд ли будет носить мне передачки.
Услышав последнюю фразу, я судорожно включила мотор, машина помчалась на бешеной скорости. Я и сама не знала, куда я ехала. Просто давила на газ, не обращая внимания на светофоры и перепуганных прохожих. Мне было жалко любовницу Вадима, безумно жаль Милку… Надо было что-то предпринимать.
— Куда мы едем?! — истерично закричала Мила.
— На место преступления, — неожиданно вырвалось у меня.
— Почему?!
— Может, мы еще успеем спасти ей жизнь.
— Я боюсь! Не надо туда!
— Надо, Милка, надо! Если она жива, мы с ней обязательно договоримся и она не будет подавать на тебя в милицию.
— Она умерла!!!! — Мне показалось, что Милка хотела перекричать свой собственный голос. — Понимаешь, умерла!!!!
— Не ори, я не глухая. Откуда у тебя такая уверенность?
— Она умерла! От этих капсул не выживают, от них: сразу умирают! И вообще, может, все обойдется. Вдруг никто не поймет, что это убийство, подумают, что не выдержало сердце…
Я сбавила скорость.
— Милка, ты сейчас не в себе, — попыталась я успокоить подругу. — Ты только подумай, как ты теперь будешь с этим жить.
— Как я буду с этим жить? Но ведь она жила с моим мужем! Я знаю одно — я за свое боролась, я никогда на чужое не зарилась.
Все время, пока мы ехали к реке, Мила что-то говорила, но я просто не слышала ее. Я хотела только одного — спасти человеческую жизнь чего бы это ни стоило. По описанию, любовница Вадима была довольно сильной здоровой женщиной. Господи, только бы это лекарство оказалось халтурой. Ведь возможен и такой вариант. Если это обычное отравление, все обойдется. Одна моя знакомая отравилась таблетками. У нее с месяц дрожали руки и сильно кружилась голова. Некоторое время она не могла ходить. Теперь же носится, словно гончая, от былого отравления не осталось и следа. Я бы не смогла быть любовницей женатого мужчины. Его бесполезно ждать по вечерам, а уж тем более по праздникам, потому что, как правило, в праздники собираются родственники, пойдут разговоры, сплетни, если он вдруг не явится. А еще — когда он с тобой, он постоянно смотреть на часы, нервничать, лгать. От этого, увы, никуда не денешься. Я вновь подумала об отравленной девушке и почувствовала, как заныло мое сердце.
— Где это было? — еле слышно спросила я, когда мы подъехали к реке.
