Я поблагодарила официанта, когда он подошел, и его унылое лицо несколько просветлело.
— А что теперь, мадмуазель? Сыр? Фрукты?
Я взглянула на Филиппа, который сонно мотал головой, и засмеялась.
— Братик почти заснул. Не надо сыра, спасибо, месье. Cafe filtre, пожалуйста, cafe au lait и один бенедиктин.
Он повторил заказ, смахнул со стола крошку и отвернулся. Я спросила вслед:
— Вы не могли бы принести несколько жетонов?
— Безусловно.
Он взял деньги, скоро на столе появились чашки и маленькая кучка жетонов.
Филипп спросил:
— Что это?
Я даже удивилась, хотя конечно, месье граф и не мог никогда пользоваться общественными телефонами. Я объяснила, что это нужно, чтобы позвонить.
— Я тоже хочу, — сказал граф, проявив первые признаки оживления.
— Обязательно, mon gars, но в другой раз.
— Куда ты? — спросил он, не шевелясь, но будто вцепился в меня обеими руками.
— На угол за баром. Видишь, там телефон? Вернусь до того, как мой кофе отфильтруется. Оставайся здесь и пей свой и… Не разглядывай так тех мужчин, притворяйся, что ты был в таких местах тысячу раз, пожалуйста.
— Они не замечают.
Да, пока на нас не обращали внимания. Кроме нас в кафе было мало народу. Банда рабочих играла в карты. Стройный юноша, подстриженный en brosse, шептал что-то на ухо симпатичной маленькой цыганочке в черном тугом свитере и юбке. Могучая дама сидела у стойки и вязала что-то пестрое, как попугай, она мне улыбнулась, когда я прошла мимо. Во всяком случае никто здесь не искал молодую сероглазую шатенку с похищенным ею графом де Валми. Нас защищает не только удача, подумала я, шанс, что кто-то увидит и узнает нас в таком месте, очень мал. В приключенческих книжках про погони самое ужасное всегда — полная осведомленность всего населения. А в обычной жизни мало кто всем интересуется.
В этот момент один из картежников поднял голову, посмотрел на меня, а потом сказал что-то своему соседу. Тот тоже посмотрел. Я смутилась, сердце застучало, опровергая логику моих рассуждений, но я постаралась безразлично отвернуться, набрала номер и прислонилась к стене, ожидая связи. Углом глаза я увидела, что второй мужчина сказал что-то и усмехнулся. Я поняла, что может быть у них совершенно другие причины обращать на меня внимание, абсолютно невинные.
— Ici le Coq Hardi, — проквакал телефон мне в ухо.
— Я бы хотела поговорить с месье Блейком.
— С кем?
— Месье Блейком. Англичанином из Дьедонне. Он иногда бывает у вас. Он сейчас там?
Что-то изменилось, телефон резко замолчал, будто к трубке прижали руку, потом ответил.
— Нет, его здесь нет, а кто его спрашивает?
— А вы его ждете сегодня?
— Возможно. Он не сказал. Если вы перезвоните через полчаса… Кто его спрашивает?
Я сказала:
— Спасибо большое, я так и сделаю. Извините за…
Голос стал уже угрожающим:
— Откуда вы говорите?
Что-то это подозрительно. Там — земля Валми, новости, очевидно уже известны, если заморочить им голову, обеспечить себе безопасность еще на полчаса… Я сказала как можно приятнее:
— Из Эвиана. «Сен-Флер». Не беспокойте месье Блейка, я ему перезвоню попозже. Спасибо большое.
И не выслушав следующего вопроса, я повесила трубку.
Ясно, что я не собиралась тут оставаться, чтобы перезвонить еще раз. Но я морочила голову не только погоне, но и Вильяму Блейку. Если ему вообще что-то передадут, он может сообразить, что мне нужна помощь, и поехать прямо в Эвиан, в переполненный «Сен-Флер», а там, разумеется, не вспомнят, была ли у них молодая женщина с маленьким мальчиком и пользовалась ли она телефоном. Я была почему-то совершенно уверена в его желании и способности помочь мне. Как только пришлось отказаться от этой возможности, я поняла, как приятно мне было бы его присутствие при неизбежной в дальнейшем сцене. Даже разговор с Ипполитом будет не слишком простым. Никогда раньше мне не был так нужен друг, пусть он даже бы не мог ничего сделать, а просто пребывал поблизости. Я мысленно себя встряхнула. Не стоит так себя вести. Из-за того, что я рассчитывала на Вильяма несколько часов подряд, нет оснований падать духом. Я долго все делала сама, значит надо и продолжать в том же духе. Чего не было, того и потерять нельзя. Говорят.
Я вернулась к столу, развернула три куска сахара и выпила кофе, черный и слишком сладкий. Бенедиктин доставил мне удовольствие, но боюсь, я проявила к нему недостаточно уважения — торопилась и следила за посетителями кафе. Когда за соседним столиком в очередной раз раздавали карты, я тихо расплатилась с официантом, кивнула мадам, и мы с Филиппом удалились.
Вилла Мирей стоит прямо на берегу озера Леман в ряду богатых домов, почти chateux. К ней ведет узкая красивая дорога примерно на двести футов вниз от бульваров. Большинство домов окружают огромные ухоженные сады с высокими стенами и тяжелыми воротами. Когда мы пришли туда, было темно.
Мы остановились перед закрытыми на тяжелую цепь воротами, басом залаяла собака.
— Это Беппо, — сказал Филипп.
— Он тебя знает?
— Нет, не знаю… Я его боюсь.
Открылась дверь домика привратника, осветились деревья, толпившиеся перед нами. Женский окрик. Лай перешел в рычание, дверь закрылась, деревья опять укутались тьмой.
— А есть другой вход?
— Можно войти с берега. Сад идет прямо вниз, там есть лодочный домик — эллинг. Но я не знаю, как идти к озеру.
— Найдем.
— Мы идем дальше? — он уже почти плакал.
— Только ищем дорогу к озеру. Мы не пройдем мимо Беппо и мадам, как ее зовут?
— Вюату.
— Конечно, если ты хочешь пойти прямо к ней…
— Нет.
— Ты будешь в безопасности, Филипп.
— Она позвонит дяде Леону, правда?
— Почти наверняка.
— И кузен Рауль приедет?
— Возможно.
— Лучше подождем дядю Ипполита. Ты говорила, что можно.
— Хорошо. Подождем.
— А ты тоже так хочешь?
— Да.
— Тогда, — мальчик сглотнул, — пойдем быстро искать дорогу.
Мы ее нашли через три дома от виллы Мирей. Темно, кусты с двух сторон. Собаки не лаяли, и мы прошли незамеченными мимо большой огороженной поляны и между деревьями к бормотанию озера. Ни луны, ни звезд. Над водой лежали сугробы тумана, ближе густые, а вдалеке бледные, между ними вода мерцала, как темное стекло. Клочья испарений тянулись к деревьям. Не холодно, но от воды и тумана я начинала дрожать.
— Вот эллинг, — сказал Филипп, — я знаю, где ключ. Войдем?
Маленькое двухэтажное здание стояло у самого берега, у искусственного залива из двух изогнутых валунов. В двух ярдах от воды берег круто вздымался вверх, зарастал деревьями, которых очень много на территории виллы Мирей. Задняя стена домика почти прижималась к земле, пряталась под ветвями. Туман, темнота и ощущение полной покинутости — обстановка, в тот момент не совсем подходившая для нас с Филиппом.
— Пошли в сад, посмотрим на дом. Может, дядя Ипполит уже появился. Хочешь остаться в эллинге? Запрешься, договоримся о секретном сигнале…
— Нет.
— Хорошо. Будем вместе обследовать сад. Но очень осторожно.
— Мадам Вюату — совсем глухая.
— Может быть. Но Беппо — нет. Пойдем, petit.
Крутой берег оказался скользким от грязи и мокрых листьев, которые лежали между корней. Выше большие парковые деревья росли на аккуратно подстриженной мягкой траве. Мы прокрались между ними и остановились почти у дома. Пахло фиалками. Недалеко металлом блестело маленькое озеро, над ним склонилась статуя. Окна не светились, горел только фонарь над дверью, освещая дорогу. Я спросила:
— Куда ведут эти окна?
— В салон. Его никогда не используют. Кабинет дяди Ипполита наверху. Последнее окно. Там нет света.
— Тогда, боюсь, он еще не приехал.
— Войдем?
Я подумала немножко:
— А черный ход есть?
— За углом, рядом с домом привратника.
— И Беппо? Тогда это отпадает. И сомневаюсь, что где-нибудь открыты окна. И свет горит над входом… Нет, Филипп, думаю, подождем. А ты?
— Да, я… Машина!
Он почти больно схватил меня за руку. Мы находились не больше, чем в двадцати ярдах от дороги. Машина шумно и быстро тормозила, тормоза визжали. Хлопнула дверь. Шаги. Звонок. Лай собаки, звон цепи, мадам Вюату открывает ворота.
Филипп сжал руку еще крепче:
— Дядя Ипполит!
Мужской голос произнес что-то неразличимое.
— Нет, Рауль.
Консьержка ответила громко, четко и невыразительно, как говорят глухие:
— Нет, месье. Ничего, месье. И не нашли никаких следов?
— Нет. Вы уверены, что они не могли войти? Они направятся сюда, точно. Черный ход заперт?
— Нет, месье, но мне его видно из окна. Никого здесь не было. И через парадный вход, уверена.
— Окна?
— Заперты, месье.
— Телефон не звонил? Ничего?
— Ничего, месье.
Пауза. Я слышала, как бьется мое сердце.
— Все равно посмотрю. Оставьте, пожалуйста, ворота открытыми. Сюда в любую минуту может приехать Бернар.
