По ночам, после немилых объятий мужа, она забывалась тревожным сном. Ее преследовал перестук колес, запах дыма и тошнотворное покачивание. Каждый раз кошмар заканчивался одним и тем же – черное жерло горы дышало туманом, наползающим на Франческу, заглатывающим ее, как удав заглатывает свою добычу…
Она просыпалась с криком ужаса. Будила Марио. Тот успокаивал ее, поил водой и обещал защитить от любой опасности. Франческа ему не верила.
– Где ты был, когда обрушился город? С родителями в Риме?
– Простишь ли ты меня когда-нибудь? Ведь я простил…
Ей с самого начала не надо было становиться невестой Марио. Не надо было слушать его любовные признания… читать монастырские хроники из собрания семьи Саджино…
Она силилась вспомнить, зачем в то роковое утро встала ни свет ни заря, накинула домашнее платье и отправилась в библиотеку…
Лариса внезапно проснулась, – теперь по-настоящему, – и села на кровати, озираясь по сторонам. Сквозь жалюзи в гостиничный номер пробивалось солнце. На тумбочке стояла бутылка воды и ваза с виноградом. Ренат сел рядом и взял ее за руку.
– Мне снилась Франческа…
– Я догадался.
– Тебе удалось поспать? – спросила она, вспомнив Антонио, петлю в сарае и причитания Розы.
– Немного. Я справлялся о самочувствии нашего соглядатая. Лежит в постели, отвернувшись к стене, и молчит. Он боится нас с тобой, боится своего босса, боится собственной жены.
– Ему не позавидуешь…
– А как Франческа? Тебе удалось понять, что такого было в рукописи, которую похитил Брасов?
– Скоро это выяснится. Гораздо больше меня интересует другое…
* * *
Тереза сидела в кресле и разговаривала по телефону с адвокатской конторой. Горе горем, а дела насущные никто не отменял.
– Мне пора возвращаться в Рим, – сказала она сестре, кладя трубку. – Меня ждут на работе. Клиенты нервничают. Мой отпуск затянулся.
– А как же я?
– Поедем вместе. Тебе нельзя оставаться здесь одной.
– В Риме мы живем в разных квартирах, на разных улицах.
– Переедешь ко мне. Это решено.
– Думаешь, вдвоем нам будет не так страшно?
– Что ты заладила со своим страхом? – рассердилась Тереза. – Мама всю жизнь боялась, и ей это не помогло!
Кармела, стоя у мольберта и подправляя неудачный морской пейзаж, повернулась и заявила:
– Кладбище – не то место, где я хотела бы оказаться в ближайшее время.
– Что ты предлагаешь?
– Послушай… неужели отец ни разу не говорил с тобой о том, что… Вы были так близки! Я порой даже обижалась на вас. Я ревновала! Вы часто уединялись в его кабинете, а меня туда не пускали. По-моему, пришло время раскрывать карты.
– Родители оберегали тебя, потому и молчали.
Кармела бросила кисть и с воинственным видом уперлась руками в бока.
– От чего оберегали? От прошлого? И каков результат? Они в могиле, а мы под ударом!
– Чего ты добиваешься?
– Правды! Мне надоело быть слепым котенком! Я уже не маленькая глупышка, которой нельзя доверить семейную тайну. Я выросла! Я должна знать, за что меня хотят убить.
Тереза терла пальцами виски. У нее разболелась голова. Неразрешимая проблема придвинулась слишком близко. Если бы не землетрясение, не шальная любовь молодого Саджино к невесте-изменнице…
– Папа обещал рассказать мне кое-что, – призналась она. – Но он не успел. На Рождество мы долго сидели с ним в кабинете, болтали. Он выглядел усталым, измученным. Жаловался на бессонницу.
– Ему снились кошмары! Ольга обмолвилась, что он кричал во сне. Отец делился с тобой своими переживаниями. Я не верю, что тебе ничего не известно.
– Маму он щадил, а я была его слушательницей. Ему хотелось облегчить душу. Разумеется, он не посвящал меня в суть проблемы. Говорил обиняками, ходил вокруг да около. Намеки, оговорки – вот все, что доставалось мне для анализа. Я много размышляла над его словами…
– Ну, давай же! – Кармела придвинула кресло и села, вопросительно глядя на сестру. – Никто не придет нам на выручку! Есть ты и я! Последние из семьи Саджино.
Тереза смирилась.
– Когда после катастрофы начали разбирать руины и восстанавливать поместье, обнаружили глубокий провал в земле и вывороченное дерево. Там кое-что нашли…
– Что именно?.. Вещь? Подземный ход? Что?
– Этого я не знаю. Отец говорил о трещине, возникшей в саду. Мраморный мальчик, который стоял там, провалился под землю. Я просила показать мне то место, но получила отказ.
– Мама тоже упоминала о мраморном мальчике, – подтвердила Кармела. – Значит…
– Ничего это не значит! Был мальчик, да провалился. Его даже не пытались достать. Обычная садовая скульптура, не представляющая ценности.
– Выходит, все наши беды из-за провалившейся скульптуры?
– Нет, конечно. Отец говорил о пророчестве… Якобы в хрониках монастыря из Модены описывалась не только дьявольская повозка, но и слуги Вельзевула, которые пытались проникнуть на территорию обители… Мы не можем прочитать эти хроники. Сохранились лишь обрывки пергаментов, которые удалось извлечь из-под обломков дома. Часть из них была передана в музей, остальные не подлежали восстановлению.
– Это не новость, – усмехнулась Кармела.
– Летопись, о которой говорил отец, не была найдена. Она пропала! Марио впоследствии признался, что однажды показывал хроники своей невесте, то есть Франческе. Хотел произвести на нее впечатление! Он потерял голову от любви и совершал глупости. Девица немного знала латынь, потому что в ее семье занимались медициной. Текст манускрипта якобы поразил ее воображение.
– Настолько, что она тронулась умом?
– Не исключено, что Франческа изначально была нездорова. Потом она чуть не погибла под завалом, и это усугубило ее болезнь. Отсюда ее безрассудные поступки! Она имитировала самоубийство, а сама сбежала к русскому офицеру, который спас ей жизнь. Полагаю, вся ее «загадочность» объясняется серьезной душевной травмой. По той же причине она вернулась на Сицилию, будучи беременной, и опять хотела покончить с собой.
– Может, она мстит потомкам Саджино за свое разбитое сердце?
– Если уж на то пошло, мы – потомки графа Брасова, – возразила Тереза.
– Значит, Франческа мстит нам за его предательство. С того света.
– Как это?
– Не знаю. Но факт остается фактом: нас преследуют несчастья. Наша прапрабабка – сумасшедшая, которая до сих пор не успокоилась.
– Через пару лет после женитьбы молодые отправились в путешествие на поезде, который испарился в туннеле. Марио успел вовремя выскочить, а Франческа и остальные пассажиры канули в бездну.
– Ты сказала, что наш настоящий предок – граф Брасов, – напомнила Кармела. – Неужели из-за этого обмана страдает наша семья? Я слышала о какой-то роковой ошибке Марио…
– Самая ужасная ошибка Марио – его женитьба на Франческе. Хуже не бывает.
– Помнишь поездку отца в Мексику? Он провел там без малого два месяца. Мама ужасно переживала, звонила ему чуть ли не каждый день. И все спрашивала: «Напал на след?» Что она имела в виду?
– Судя по материалам, хранящимся в его ноутбуке, отец искал пропавшую Франческу.
– Но ведь ноутбук украли!
– К сожалению, – вздохнула Тереза. – Очевидно, кому-то понадобилась информация, собранная отцом.
– Почему ты не сказала об этом полиции?
– Как будто ты не понимаешь!
Кармела кусала губу, размышляя, что кроется за словами сестры.
– Постой… разве отец позволял тебе пользоваться его ноутбуком?
– Нет, конечно. Но мое любопытство было сильнее запретов, – призналась Тереза. – Я разгадала код и открыла некоторые файлы. Это оказалось несложно. Папа взял в качестве пароля слово «Дионис». Наши предки торговали вином, поэтому я сразу набрала имя веселого бога…
Гридин не солгал. Его дядюшка отвалил кругленькую сумму за фрагмент летописи францисканских монахов. История с дьявольской повозкой заворожила коммерсанта. Толстосум, не колеблясь, заплатил и закрылся с рукописью в своем кабинете.
– Дядя в восторге! – сообщил мичману бывший однокашник. – У него глаза загорелись, когда я перевел ему текст.
Они беседовали вдвоем в комнате Николя. В окно смотрел яркий месяц, на столе горела лампа. Граф уныло кивал. Денег, которые он получил от Федота Петровича, хватит на покрытие половины долгов маменьки. Но почему-то это не радовало Брасова.
– Тебе нужно уехать, Жорж, – посоветовал Гридин. – Выйти в отставку, жениться на Франческе и увезти ее подальше от злых сплетен и петербургских туманов. Эти ядовитые миазмы разъедают тело и душу.
– Она ненавидит туманы…
– Барышня выросла на солнечной Сицилии. Здешний воздух губителен для нее. Посмотри на меня, – я не изнеженная девица и то подхватил чахотку.
Он закашлялся и прижал салфетку к губам.
– Франческа беременна, – неожиданно признался Брасов, сожалея о своих словах. Однако отступать было некуда.
