– Ты, Алешка, позвони кому-нибудь в Пермь, кому-нибудь из своих, да разузнай: откуда взялся грузовик? Вдруг угнали, вдруг… эти… – отпечатки пальцев! Это дело, голубь, из Перми надо разворачивать.
– А… Настя? – мямлил лейтенант.
– А Настасья – хорошая девушка. Ее марать не надо. Ты свою зарплату отрабатывать должон, вот расстарайся. Вызнай все как следует.
То, что зарплату свою надо отрабатывать, лейтенант Бубенцов знал и без упреков бабушки Губкиной. Но вот возможное покушение на свидетельницу в деле об убийстве – это уже хлеб капитана Дулина.
Вылезать со звонками в Пермь поверх его головы – опять подстава получится. Может, опять он сыскарей под разгон подставит…
– А ты, Алешка, про наш уговор начальству не говори, – словно подслушав лейтенантские мысли, вразумляла бабушка Губкина. – Скажи: сама баба Надя в Пермь отправилась, по собственному желанию, только сейчас во всем призналась. Нам про грузовик вызнать надобно, а не Настю наперед выставлять. Понял?
– Угу… Точнее, нет! Вы в Пермь поехали, чтобы про Анастасию спрашивать, грузовик и Настя могут быть как-то связаны!
Приятнейшим ноябрьским днем – за окном как сумасшедший лупил ливень пополам со снегом – Надежду Прохоровну одолевали приятнейшие заботы. По квартире витали запахи субботнего обеда. Кажется, ее семья обрастала традициями, первой из которых стал чинный субботний обед за нарядно накрытым столом.
Мужчины хоть и без галстуков, но столу тому старались соответствовать. Вадим Арнольдович в отутюженных брюках (и пес с ним, с хвостиком на затылке, раз человеку так больше нравится!), Ромка в кожаных штанах (блестят, приятно глазу), Алеша прибранный, нарядный…
Все празднично, красиво, пахнет вкусно…
– Наденька! – кричит Софочка из кухни. – Возьми трубочку, у меня руки в муке!
Надежда Прохоровна оторвалась от созерцания стола – все вилки, ложки на месте, салфеточки разложены – и подошла к телефонной базе на тумбе в прихожей.
– Алло, – сказала в трубку.
– Здравствуйте, – затараторил незнакомый и писклявый девичий голосок, – я могу поговорить с Надеждой Прохоровной Губкиной?
– Слушаю, – невнимательно ответила Надежда Прохоровна.
Мимо нее, с горячей супницей в руках, проносилась из кухни Софа. Неслась в свою прежнюю комнату, из которой решено было сделать общую гостиную, после того как подружка перебралась к Вадиму Арнольдовичу. (Вот ведь тихушница, право слово, в тихом омуте чертей навалом! Окрутила хвостатого и глазом не моргнула! Ну, да дай им бог счастья, хороший мужик Арнольдович, руки как только на голову положит, любая боль мигом исчезает.)
– Надежда Прохоровна, – зачастила девчонка пуще прежнего, – меня зовут Светлана, я корреспондент газеты…
Бабуля Губкина в пулеметную очередь не вникала, Настасья мимо пирог с мясом несла. За-а-апах!..
– Так вот, не могли бы вы дать нашей газете интервью?
– Я? – очнулась баба Надя.
– Вы, вы. Так когда я к вам могу приехать? Нашим читателям будет очень интересно узнать историю вашего сотрудничества с правоохранительными органами…
– Стой, стой, милая! – перебила Надежда Прохоровна. – Какая еще история?!
– Ой, ну не надо скромничать. Я была в суде, слышала все показания… Так когда я могу приехать?
– Ко мне?
– К вам.
Голос девчонки звучал уже чуть-чуть расстроенно. Кажется, она подумала, что неправильно все показания поняла и бабушка не бравый сыщик, а старая примороженная треска.
– Ты лучше, деточка, к Алеше приезжай! Он всех поймал…
– Не надо смущаться, Надежда Прохоровна. У нас тоже есть свои источники в правоохранительных орг…
– Да кому интересно про старуху читать?! – перебила баба Надя.
– Как же?! Что вы?! Про участковых и майоров каждая газета пишет, а тут… Семидесятипятилетняя женщина раскрывает преступление, сама ловит преступника, как бы…
– Вот именно – как бы.
– Я не в том смысле!
– А я – в этом.
– Ну поймите, Надежда Прохоровна, надо показать читателям на вашем примере, что активная жизнь продолжается и после семидесяти, восьмидесяти лет! Это важно! Для ваших ровесников!
– Продолжается, говоришь? – хмыкнула бабушка Надя. – А как тебе свадьба на седьмом десятке?
Молчание. Кажется, девушка сглотнула…
– Вы… замуж выходите?!
– Нет – моя подружка. Мы с ней вместе преступников ловили.
– Расскажете?!
– А ты на свадьбу приезжай. На следующей неделе уже. И пофотографируешь заодно.
– Но я не фотокоррес… Приеду!
Надежда Прохоровна закончила разговор, улыбнулась туманному зеркалу и пошла в гостиную.
Нарядный кожаный Ромка шушукался о чем-то с Алешкой возле окна. На Алексее новый вязаный жакет – Настенькина работа, золотые ручки у девочки! – он быстро говорит что-то Роману и теребит в кармане нечто, размером не больше кулака.
«Хороший парнишечка, мое воспитание», – горделиво подумала Надежда Прохоровна. Как Настеньку поддержал, пока та за деда от стыда сгорала… Все в кладовой убрал: и уголок Михеева с крошками и банками, и прочий мусор…
А ведь как обустроился в кладовке лихоимец – с шиком! Свил себе гнездо из старого тряпья, тулупчиками занавесился. Не раздвинь барахло в стороны, до конца через хлам не пролезь – в жизни злодея не разглядишь!..
Ну да ничего. Теперь там пусто. Ребеночек если у Настеньки родится – дай бог! – есть куда колясочку поставить…
…Алеша теребил в кармане бархатную коробочку. В ней лежало обручальное кольцо, и парень волновался: а вдруг откажет Настя?!
Роман Владимирович не волновался нисколько. Он был уверен – не откажет. Сегодня они вместе ездили в ювелирный салон, Алексей сказал, что ничего не понимает в женских побрякушках, и попросил помочь с выбором.
Хорошая будет пара, с грустинкой думал боксер. А кольцо Настасья себе, коли что, новое закажет. Из бабушкиных драгоценностей.
А ему остается… ему остается только приезжать к ним в гости, радоваться чужому счастью – Бог свидетель, радоваться! – и надеяться, что позволят стать крестным у их детей. Мальчика он к спорту приучит, девочку в обиду не даст… Приятно иметь где-то рядом еще одну гостеприимную, родную семью. Дядя и Софья Тихоновна – дама суперкласс (!), дворянка – тоже отлично вместе смотрятся…
Хорошо у них, уютно и покойно…
– Прошу к столу!
В гостиную зашла радостная Софья Тихоновна, Вадим Арнольдович тихонько обнимал ее за талию.
P. S. Статья в газете вышла в конце декабря.
И хоть читалась как рождественская сказка, называлась чуточку обидно – «Сыскное агентство «Нафталин».
«Какой мы нафталин, – думала Надежда Прохоровна. – При чем здесь средство от моли?
Мы, господа хорошие, еще о-го-го! В семьдесят пять лет жизнь ключом бьет!»
С у к к у б – демоница. принято говорить честно и плохо, можете этому поверить. Я имею право судить. Я одиннадцать лет был женат на подобном существе.
