— Ты же сейчас освободилась от них.
— Освободилась? — Она опустила руки, и он увидел её глаза. Что-то было не так с её зубами, словно она как-то странно улыбалась.
— Освободилась от негодяев, которые тебя похитили, — пояснил молодой человек. — Ты здесь, со мной, в безопасности.
Но он сам чувствовал, что эти слова не отражают истинного положения дел. То странное и ужасное, что произошло с Луизой, пока не исправлено.
— Нет, Марти, я не свободна. Совсем не свободна. Когда бы он меня ни позвал, я должна идти к нему…
— К кому?
Её ответ прозвучал как слова из сна:
— Я не могу назвать его имя. Это мне запрещено.
Но тут Луиза придвинулась к нему, и всё перестало иметь значение, кроме того, что она здесь, с ним. Да, она действительно здесь.
Луиза собиралась что-то сказать, но Мартин заставил девушку замолчать, прильнув к её губам. Его руки зажили своей жизнью, они искали тёплое тело любимой под белой материей. И, к своей радости, обнаружили, что под этим одеянием на ней ничего нет.
Головокружительный восторг, ни с чем не сравнимый восторг от её чувственных прикосновений! Это затмило все страхи и опасения. Всё остальное можно было исправить, как-нибудь, когда-нибудь — позже…
Они упали на постель, сжимая друг друга в объятиях. Мартину Армстронгу показалось крайне странным, что Луиза покусывает его горло, и в то же время это сильно его возбуждало.
Позже, когда Армстронг почти окончательно убедил себя, что всё это ему не снится, они лежали рядом на прохладных простынях. Сегодня ночью Луиза была более молчаливой, чем прежде — до того, как… до того…
Он откашлялся.
— Вчера ночью, нет, сегодня ночью, всего несколько часов назад, мы пошли туда, где, как мы думали, тебя похоронили. — Мартин чуть не издал смешок, развеселившись от такой дикой мысли. — Как мы могли поверить, что ты умерла? Конечно, гроб оказался пустым. Кого бы там ни похоронили… кто бы это ни был, её похитили.
— Марти!
— Да?
Но, прежде чем продолжить, молодая женщина долго гладила своего возлюбленного по волосам. Наконец она прошептала:
— Это меня там похоронили, Марти.
Армстронг поднял голову с подушки и повернулся к ней:
— Я не понимаю.
— Меня похоронили там, в фамильном склепе. Ты, и папа, и мама, и Бекки меня похоронили. Я помню свои похороны и всё остальное — это было как дурной сон. Я сознавала, что происходит, только не могла пошевелиться.
— Что ты такое говоришь!
Но Луиза продолжила свой рассказ тихим и монотонным голосом, словно всё это случилось сто лет назад:
— Марти, когда опрокинулась лодка, он там был, и он утащил меня. С большой скоростью он плыл под водой, не отпуская меня. Я думала, что захлебнусь, но наконец он поднял меня на поверхность и дал вдохнуть воздух.
— Что ты такое говоришь! Перестань!
Луиза замолчала, задумчиво глядя на своего любовника, потом добавила:
— Дышать я перестала позже, после того как он… Как мне рассказать тебе, на что это похоже? Мы долго плыли по течению, а потом он вытащил меня из воды и пил мою кровь, снова и снова, пока мне в конце концов не захотелось, чтобы он это делал. И он дал мне попить своей крови — вскрыл для меня свои вены. Это было чудесно.
— Лу!
— А потом вы нашли меня, и помолились, и поместили в склеп. Там было хорошо — тепло и темно. Но он уже дважды заставлял меня покидать кладбище ночью, и возвращаться в дом, и говорить маме и папе о каком-то сокровище.
Мартин перевёл дух, прежде чем спросить:
— О каком сокровище?
— Не знаю! Я говорю только то, что он велит. Я забралась в папин сейф и взяла какие-то драгоценности. Но он только разозлился, когда я их принесла, и разбросал по всему кладбищу… А потом не позволил вернуться в мой гроб, где весь день было темно. Теперь я должна обитать в каком-то месте, где много окон, и нет штор, и там очень светло… и так трудно заснуть. О Марти! Обними меня! Люби меня!
И Мартин Армстронг пылко отозвался на этот призыв, не заставив Луизу повторять его дважды.
Экстаз, близкий к обмороку, всё длился, пока не перешёл в сон. Мартин Армстронг долго не мог очнуться после сна, в котором его крепко обнимали руки Луизы. За окном было раннее утро, пели птицы. Он шевельнулся, судорожно вздрогнув, резко сел и наконец окончательно проснулся. Луиза исчезла, словно её тут никогда и не было. Мартин был совершенно голый, ночную сорочку он сбросил в то время…
Во сне?
Он вылез из постели и, шатаясь, подошёл к бюро, на котором стояло его зеркало для бритья. Ему нужно было увидеть своё лицо. У Мартина отчего-то возникли сомнения, он ли это.
И действительно, лицо, отразившееся в зеркале, было каким-то бледным и измождённым — в общем, странным. Доказательством того, что ночью у него действительно побывала Луиза, были две маленькие отметины на горле, которые не болели. Казалось, они волшебным образом переместились сюда с её горла.
Бекки права, подумал он, завязывая галстук, перед тем как спуститься к завтраку. (Воротник скрыл одну отметину, а вторая была не особенно заметной.) Луиза жива, причём живёт теперь более интенсивной жизнью, но она очень сильно изменилась. Женщина, приходившая к нему сегодня ночью, — совсем другая Луиза Алтамонт. Девушка, которой он, Мартин Армстронг, сделал предложение, не стала привидением, но молодая женщина, кувыркавшаяся в его постели, — совсем не та, что приняла его предложение вступить в брак. Эта… эта шлюха (он мысленно выговорил это слово, примеряя его к своей суженой), приходившая к нему ночью… она не имеет никакого отношения к освещённой солнечным светом девушке в летнем платье, которая месяц назад с такой любовью улыбалась ему как раз перед тем, как опрокинулась лодка.
Армстронг, не отрывавший взгляда от зеркала, непроизвольно вздрогнул. Если бы можно было в наше время поверить в демонов, которые вселились в человека… в нечто, имеющее сходство с его любимой… Но этого не может быть в век автомобилей с мотором в сорок лошадиных сил, в век прогресса.
Завтрак был тяжёлым испытанием. Мартин Армстронг, отчаянно пытаясь поддерживать светскую беседу, почувствовал, что не может рассказать родителям и сестре Луизы о её ночном визите.
Почему она не осталась с ним? Если не в его комнате, то в своём доме, с радостью воссоединившись с матерью, отцом, Бекки? Очевидно, причиной было то ужасное, что случилось с Луизой и что вынуждало её пребывать в изгнании.
В голову Мартину пришла ужасная мысль: быть может, Луиза заболела какой-то мерзкой болезнью? Но он сразу же отказался от этого предположения, ведь она пришла к нему в постель… В любом случае, Луиза не стала бы умышленно заражать его.
А вдруг она сошла с ума?
После завтрака Мартин объявил, что ему нужно отлучиться. Он решил обратиться за помощью к Шерлоку Холмсу.
А дальше пусть снова рассказывает доктор Уотсон…
В пятницу утром мы с Холмсом обсуждали за яичницей с беконом, что нам делать дальше. На рассвете граф Дракула, измученный тем, что в четверг так долго подвергался воздействию дневного света, удалился в свою спальню, к спасительной родной земле.
Боясь, что нас подслушают, мы с Холмсом, находясь у себя в номере, говорили очень тихо. Темой нашей беседы была ответная мера, предпринятая русским вампиром, который забрал Луизу Алтамонт из её гроба и где-то спрятал.
Прежде чем удалиться к себе, Дракула просветил нас:
— Её новое пристанище не обязательно должно быть могилой в полном смысле слова. Он мог её спрятать где-нибудь под землёй или в каком-то укромном месте наверху. Главное, чтобы там была её родная земля. И неважно, если не будет дверей: между закатом и восходом мы можем превращаться в туман и проникать сквозь стены.
Мы с Холмсом, планируя поиски нового укрытия, где спрятал Луизу Кулаков, начали с предположения, что оно почти наверняка находится где-то на обширной территории имения, в котором он сейчас живёт. В таком случае граф Кулаков контролирует доступ в это место.
Не успели мы как следует обсудить эту тему, как к нам присоединился Мартин Армстронг.
— Вы хорошо спали? — осведомился мой друг, пытливо глядя на американца и указывая тому на кресло.
— Вообще-то не очень хорошо. — Армстронг откашлялся и поправил воротник, словно тот его беспокоил. — Я думаю, мистер Холмс… Думаю, что видел Луизу сегодня ночью.
— Где? — сразу оживился Холмс.
— Когда? — задал я вопрос одновременно с ним.
Армстронга поразила наша готовность поверить, что он действительно видел свою невесту. Ему потребовалась пара минут, чтобы, борясь со смущением, признаться, что Луиза пришла к нему в спальню.
Американец удивился, когда я попросил разрешения взглянуть на его шею. Я увидел два маленьких следа от клыков и позвал Холмса посмотреть.
