У Семена Павловича помутилось в глазах.
— Таких как ты отстреливать надо, как бешеных собак! — воскликнул он гневно. — Мерзавец, трус, подонок! Попадись ты мне, я с тебя шкуру спущу!
— Кишка тонка, пень трухлявый, — иронично, с нотками превосходства заявил Алиферов.
— А вот давай встретимся и поговорим, — решив поймать Нечистого на слове, с юношеской запальчивостью воскликнул Чугунов.
— Да не хочу я с тобой встречаться, — хохотнул Нечистый. — А вот с внучкой твоей я бы еще разок встретился и поговорил, хороша она у тебя в постели, дед… В общем так, козел старый, — переходя на диктаторский тон сказал Нечистый, — некогда мне с тобой лясы точить. Заявление по поводу инцидента с внучкой в милицию подавать не будешь. И от показаний своих старых откажешься. Запомни и жене с внучкой накажи: Серебрякову утром без сознания не находили. Ее никто не избивал, а она сама упала и ушиблась, когда Шиляев, выходя из дома, ее толкнул. Об этом напишешь новую бумагу, за которой сегодня вечерком к тебе подойдет парень. Пацан со стороны, он ни о чем не знает, поэтому с расспросами к нему не приставай. Если выполнишь мои условия, оставлю тебя и твою семью в покое. В противном случае во второй раз девчонку не пощажу. Умыкну с корешами, а потом частями буду возвращать. Как в кинофильмах, видал? Сначала ухо, затем палец, руку и так далее, до тех пор, пока не станешь сговорчивым. Пожалей внучку, дед. Не хочется уродовать такую девку. Может быть, хорошему человеку еще достанется… Думай, старый, думай все равно не устережешь Ксюшку… Умыкну ведь. Пока!.. — В трубке раздался щелчок и гудки отбоя.
Чугунов положил принадлежность аппарата на рычаг. На его глаза навернулись слезы и покатились по дряблым старческим щекам, увлажняя бороду. Он достал из кармана шаровар носовой платок, вытер лицо, пригладил рукой бороду и, как-то виновато пожав плечами, сказал, отвечая на немой вопрос стоявшей рядом с ним супруги:
— Бандюга тот звонил. От показаний требует отказаться, — и чтобы избежать дальнейших расспросов, повернулся и шагнул за порог.
Выйдя за ворота на улицу, Семен Павлович присел на лавочку и задумался. Крепко задумался. А когда в конце улицы показался Шатохин, старик принял решение.
— Вот что, майор, заявления я подавать не буду, — сказал он твердо, с удивлением разглядывая Шатохина. С момента последней встречи следователь сильно изменился. Словно постарел, сгорбился. Глаза на осунувшемся лице ввалились, в них тоска, печаль.
У Шатохина отлегло от сердца, однако он, пожимая старику руку, спросил:
— Что так, Семен Павлович?
Чугунов нашел единственно приемлемое объяснение своему поступку.
— Не хочу еще сильнее травмировать внучку, — сказал он. — Начнется следствие, допросы, зачем ей через все это проходить? Да и соседи узнают, позора не оберешься.
— Темните вы, Семен Павлович, — присаживаясь рядом со стариком на скамейку, сказал Шатохин. — Не это послужило основной причиной вашего решения. Говорите, что случилось?..
Чугунов несколько мгновений молчал, глядя на собеседника, словно взвешивал в уме, можно ли ему доверять, потом признался:
— Перед твоим приходом Нечистый этот звонил. Потребовал, чтобы об изнасиловании Ксюши в милицию не сообщал, и от своих старых показаний по делу сестры отказался, иначе он Ксюшку убьет.
— И вы ему поверили?
— Ну, поверил, не поверил, а рисковать дальше не хочу, — вздохнул Чугунов. — Ты мужик, вроде бы порядочный, с тобой откровенно говорить можно. Видишь ли, майор, я не уверен, что бандюгу этого посадят. А если и посадят, то дружки его на воле останутся. Они нас в покое не оставят. Со мной, бог с ними, пускай что хотят делают, а вот девушку подвергать опасности я не имею права. Я за Ксению перед ее родителями в ответе. Даже не знаю, как им теперь в глаза смотреть. В общем, я напишу то, что Нечистый требует, и передам ему. Видимо, там на верху у него связи есть, раз он так нагло ведет себя. И не нам с тобой, майор, тягаться с ним, все равно он это дело с иконами замнет. Помяни мое слово…
Шатохин с грустью смотрел на старика. Как же тесно переплелись их судьбы. В какой глубокий омут затащил их всех Нечистый. Будь он трижды проклят. Шатохин встал.
— Поступай как знаешь, отец, — сказал он удрученно. — Заявление об изнасиловании можешь не подавать, но я тебе обещаю, — голос следователя окреп, — с Нечистым и его бандой я рассчитаюсь. Не знаю пока как, но обязательно рассчитаюсь. Это я тебе гарантирую.
Шатохин пожал Чугунову руку и направился вверх по улице, а старик еще долго глядел вслед удалявшейся сгорбленной фигуре в милицейской форме.
Под вечер Кабатов вызвал Женьку из дома и вручил ему переписанное Чугуновым заявление.
— Что это? — Женька повертел в руках бумагу.
— Не знаю, — ответил Колька. — Нечистый велел, чтобы ты отцу передал. Я за этой бумагой сегодня на другой конец города ездил. Туда, где бабку грабанули. Брат старухи мне ее и дал… Присядем?
Парни устроились на лавочке у живой изгороди, сплошной стеной окружавшей четырехэтажку.
— Ты зачем Нечистому рассказал, что мой отец в милиции работает? — высказал свои претензии к Кабатову Женька.
Парень виновато взглянул на приятеля.
— Ты извини, так получилось. Черт меня за язык дернул разболтать Нечистому.
— Трепло! — Женька презрительно сплюнул сквозь щелку в передних зубах. — Если бы помалкивал, может, никуда и не вляпались… Ладно, чего уж теперь выяснять… Ты мне вот что скажи, чего же ты вчера к Зойке не пришел? Мы все тебя ждали.
Кабатов недоуменно пожал плечами.
— А кто меня звал? Впервые слышу.
— Ну как же, Нечистый сказал, что ты в курсе и должен подойти.
Колька замотал головой.
— Ничего подобного. А что случилось?
— Да ничего. — Вспомнив вчерашнюю гулянку, Женька мечтательно улыбнулся. — Просто вчера возвращение Шиляева отмечали. Мы у Зойки дома и собрались.
— Странно! — парень был неприятно поражен. — Чего же меня не позвали? Мы же одна компания.
— Нечистый сказал, будто тебе по телефону звонил, приглашал.
— Да не звонил он мне, — губастое лицо Кольки выражало обиду. — Я весь день дома проторчал, не зная куда деваться от скуки, и ни одного звонка… Классно погуляли?
Вместо ответа Женька показал большой палец руки.
— Кто был? — поинтересовался Кабатов.
— Ну я, Зойка с Шиляевым, Нечистый, какой-то Хряк и три девки. Одна из них наркоманка. В полном отрубе лежала. Классная девчонка, даже не подумаешь, что на игле сидит. Короче, я с ней… — Женька многозначительно подмигнул.
— Жалко меня там не было. — В глазах Кабатова вспыхнул завистливый огонек. — А Нечистому я еще выскажу… Как на дело идти, так Колька, а как с девочками расслабляться так без меня. Рассказывай, что там еще было интересного! — потребовал он.
— Да ничего особенного. Потом Нечистый с Хряком напились и заставили двоих девок голыми плясать. Стриптиз, значит, показывать. За это им деньги швыряли.
Кабатов совсем расстроился.
— А дальше что?..
— Да ничего! — Женька решил больше не дразнить воображение приятеля. — Я домой пошел. Меня отец под домашним арестом держит. Нужно было до его прихода вернуться. Мне и сейчас пора. — Парень встал. — А то придет с работы, узнает, что я на улице торчу, скандал устроит. Ну, пока, Колян!
Юрий Иванович был уже дома. Он только что вернулся с работы и мыл в ванной руки. Злой как черт. Он отказывался верить в то, что Женька — его Женька! — наркоман и насильник. И куда он катится? "Пусть только заявится, я из него всю душу вытрясу, — накручивал он себя. — Подлец! Мальчишка! Мозгов совсем нет. Неужели я воспитал в своей семье негодяя?.."
В общем, когда раздалась трель звонка, Шатохин был взвинчен до предела. Он выскочил в прихожую, открыл дверь и, впустив в дом сына, дал волю своему гневу.
— Ты что же делаешь, щенок?! — процедил он сквозь зубы, дрожа от негодования. — Совсем не соображаешь, что творишь?
Парень положил на полочку под зеркалом лист бумаги, который дал ему Колька, и теперь, не решаясь пройти дальше в дом, топтался на пороге.
— А в чем дело-то? — спросил он удивленно.
Заслышав гневный голос мужа, из зала выбежала супруга Шатохина. За ней следом появился и их младший сын Андрей. Он остановился за спиной матери и с любопытством взирал то на отца, то на старшего брата.
Вере Андреевне уже было ясно — снова ЧП.
— Что опять случилось? — расстроенно спросила она.
— Ну-ка иди отсюда, — рыкнул отец на младшего отпрыска и, дождавшись, когда тот с обиженным видом скроется в своей комнате, сказал супруге, как человек, который призывает другого в свидетели: — Вот полюбуйся! Вчера наш сын обкурился анаши а потом изнасиловал несовершеннолетнюю девушку.
Вера Андреевна отшатнулась.
