– Ну тогда, по крайней мере, хоть капельку мартини?
– Только если вместе с вами.
– А как же иначе, – с галантным поклоном согласился Куимби.
Приготовив напиток, он протянул один бокал Лиане и жестом указал ей на середину комнаты, где стояли два кресла в стиле эпохи королевы Анны[24]. Они сели, и Лиана пригубила коктейль. Немногое может доставить такое удовольствие, как глоток холодного мартини в жаркий день.
– Итак, – произнес он. – Что вы хотите мне предложить?
Поставив бокал на приставной столик, Лиана открыла сумку, и, вынув из нее семь обтянутых бархатом футляров, положила их на столик перед ювелиром. Она сказала:
– Вот это. Все эти украшения были куплены здесь.
– Надеюсь, что это так. – Куимби знал Лиану с тех времен, когда она была совсем ребенком, а поэтому позволил себе допустить вольность и подмигнуть ей. – Уверен, что я еще не забыл их. Поймите, они для меня как дети.
Филипп Куимби один за другим открыл все футляры. Бриллианты, изумруды и рубины, появляясь на дневной свет, ярко вспыхивали.
– Какая прелесть! – воскликнул он. – Господи!
Прижав руку к груди, он искоса посмотрел на нее.
– Вы хотите получить за все это наличными? Сегодня?
– Если это возможно.
– В этом я сомневаюсь, – замялся Куимби. – Банки скоро закрываются. Все эти ленивые клерки, президенты и мелкая банковская обслуга отправятся по домам. Но я посмотрю, что я могу для вас сделать. Разумеется…
– Если вам все это нравится и если мы сойдемся в цене, то мне необходимо получить деньги сегодня. Вы можете оказать мне любезность: попросить кого-нибудь позвонить в банк и сообщить, что документы по сделке уже оформляются?
– Ну что только для вас не сделаешь!
Он, взяв в руку телефон, дал соответствующие указания, а затем, вставив в глаз окуляр, вынул из футляра кольцо с огромным бриллиантом желтовато-канареечного цвета. Держа кольцо в своих тонких ловких пальцах, он поднес его к свету и несколько раз повертел его перед глазом, в котором торчал окуляр.
– Х-мм, – пробормотал он и потянулся к ожерелью с бриллиантами и могокскими рубинами. Взглянув на Лиану, он принялся рассматривать содержимое остальных футляров. Когда он закончил, лицо его чуть покраснело.
– Что-нибудь не так? – спросила Лиана.
Он повернулся к ней и в упор посмотрел на нее глазом, закрытым окуляром.
– Вы все это покупали здесь?
– Вы же знаете это не хуже меня. Вы сами их мне продавали.
– Я продавал, но не эти.
– Простите…
– Это все подделки, – сообщил Филипп Куимби. – Это всего лишь граненое стекло и кубики циркония. Все до одного. Совсем не мой ассортимент.
Лиана почувствовала, как кровь прилила к ее лицу.
– Они не могут быть поддельными.
– Как ни печально, но я должен заверить вас, что это именно так.
– Но ведь стоимость этих ювелирных изделий превышает миллион долларов.
Куимби достал из кармана пиджака белый конверт и протянул его Лиане.
– Это прислал мне ваш отец, – начал объяснять Филипп. – Он позвонил мне и попросил меня не вскрывать его до тех пор, пока я не увижу вас. Прошу меня понять, я не в курсе того, что происходит, и, честно говоря, меня это не касается. Но что-то подсказывает мне, что ответ на свои вопросы вы найдете в этом конверте.
Надорвав плотную бумагу, Лиана заглянула внутрь. В конверте была записка.
«Лиана!
Сообщаю тебе о том, что если ты хочешь, чтобы эти драгоценности стали твоими, ты можешь сделать это, но на свои, а не на мои деньги. Подлинные драгоценности вместе с остальными твоими украшениями находятся дома, где им – как, впрочем, и тебе – надлежит быть. Так почему бы тебе не бросить свои глупости и не вернуться домой? Тебе давно пора образумиться.
Твой отец».
Лиана перечитала записку, сложила ее пополам и сунула в сумку. Джордж Редман был твердо убежден, что на свои деньги она не сможет вернуть себе эти драгоценности. Он был в этом убежден… Ей показалось, что в этот момент что-то острое вонзилось ей в сердце. Ну что было в ней такого, что давало ему повод считать ее никчемной неудачницей?
Взяв из футляра одно из ожерелий, она спросила:
– Ну а это хоть что-нибудь стоит?
В глазах ювелира вспыхнул интерес, но уже совсем иного рода.
– Должен признать, что это прекрасные подделки, – сказал он. – И только опытный глаз, подобный моему, может определить, что это фальшивки. У меня не будет проблем продать их в костюмерную Голливуда. Вы же не думаете, что, когда они поднимаются по красной дорожке, на них настоящие драгоценности? Не смешите. Они надевают на себя вот такие цацки.
– Так что вы мне можете предложить?
Лицо его на секунду стало задумчивым, потом оживилось, и он, сдвинувшись на край кресла эпохи королевы Анны, объявил:
– Двадцать тысяч.
– Выкладывайте тридцать, и по рукам.
Они сошлись на двадцати пяти тысячах.
Когда в конце дня Лиана вернулась в дом Гарольда, она обнаружила его сидящим в одиночестве в кабинете: развалившись в кресле, он перелистывал папку с документами по «УэстТекс». Девушка с трудом нашла в себе силы на то, чтобы улыбнуться, когда он поднял на нее глаза.
– Мне необходимо с кем-то поговорить, – мрачно произнесла Лиана. – У тебя найдется несколько минут?
– Конечно.
Встав с кресла, он прошел к дивану, стоявшему в углу комнаты, и жестом пригласил ее присесть.
– Ну рассказывай, только все, – сказал он, расположившись с ней рядом. – Почему ты такая мрачная?
Склонив голову к его плечу, Лиана рассказала обо всем, что случилось.
– Но как у Джорджа оказался ключ от твоей банковской ячейки?
– Моему отцу не нужен никакой ключ. Он Джордж Редман.
– Но это же незаконно.
– Он Джордж Редман.
– И ты думаешь, что кто-то из банковских клерков помог ему в этом?
– Возможно, он в качестве награды за хлопоты выкупил их закладные.
– Что ты собираешься делать?
– Ну а что я могу сделать?
– Пойди и потребуй у отца подлинные драгоценности. Ведь, в конечном счете, они же твои.
– И доставить ему удовольствие видеть меня униженной и пресмыкающейся перед ним? Об этом не может быть и речи. У меня будут свои собственные деньги.
– Откуда?
– Сегодня утром ты говорил что-то о том, что подыщешь мне какую-нибудь работу. Это было бы для меня хорошим началом того, чтобы самой зарабатывать на жизнь.
– Я сомневаюсь в том, что тебе действительно нужна работа, – ответил Гарольд.
– Это почему? – вспыхнула Лиана, отпрянув от него.
– Я не уверен, что тебе это действительно нужно.
– Позволь мне самой судить об этом, – сказала она. – Гарольд, ну пожалуйста, если ты уже подобрал для меня что-то, то хоть скажи, что это за работа. Дай мне хотя бы шанс.
– Ты и вправду решила работать?
– У меня ведь не остается ничего другого. К тому же я хочу, чтобы мир узнал, что у Джорджа Редмана есть еще одна дочь – более толковая, более настойчивая и более успешная, чем Селина в самые удачные моменты ее жизни.
– Значит, ты вознамерилась стать успешной, – заметил Гарольд. – Ты понимаешь, что делаешь?
– Понимаю, – кивнула Лиана. – Конечно, Селина молодец. И кстати, я почти восхищена ею – но ведь у нее был шанс поучиться у отца. Но это не значит, что у меня ничего не получится. Это не значит, что у нее больше способностей, чем у меня.
– Да, – согласно кивнул Гарольд, – конечно, не значит. – Он, сунув руку в карман пиджака, вытащил из него карточку с написанным на ней адресом. Протянув ее Лиане, он сказал: – Если ты так хочешь найти работу, то зайди сегодня в четыре часа по этому адресу.
Лиана была в указанном месте за пятнадцать минут до назначенной встречи.
Оказавшись в вестибюле высотного офисного здания и поднявшись на семьдесят шестой этаж, она назвала секретарше свое имя и прошла вслед за ней в прохладную, тихую и не заставленную мебелью приемную. Стены в ней были серо-стального цвета. Длинный ряд окон на противоположной от двери стене выходил на Манхэттен.
Отдавая отчет в том, что первое впечатление нередко бывает решающим, она выбрала черный костюм от Диора. Она не воспользовалась духами, легкий макияж лишь скрыл следы от синяков, а волосы были уложены так, чтобы лицо оставалось открытым.
Сейчас она чувствовала себя так, словно участвует в маскараде.
Со своего места в приемной Лиана наблюдала кипучую активную деятельность, происходившую в огромном помещении за перегородкой. Мужчина, сидевший за письменным столом, на котором громоздились горы бумаг, неистово колотил по компьютерной клавиатуре; стоявшая над ним женщина нетерпеливо понукала его. Позади них две офисные помощницы с лицами, истомленными поиском, но отнюдь не творческим, безуспешно пытались что-то обнаружить на стеллажах, заполненных папками. Человек, сидящий за другим столом и прижимающий трубку к уху, прекратил надрывно кричать в нее и, прикрыв микрофон рукой, протрубил «Тише!», однако компания, громко спорившая возле его стола, не обратила на его призыв ни малейшего внимания.
