Как будто получив сигнал, миссис Барнетт постучала в дверь и просунула в проем свою встрепанную голову:
— Извините, что перебиваю. Том, звонит Рори Армитидж. Что-то случилось с Джил. Ты можешь поехать к ним сейчас же?
Барнетт неподдельно обрадовался словам жены: так утопающий хватается за соломинку.
— Конечно! Передай, что я уже еду! — Он вскочил на ноги. — Вот видите, суперинтендент, как обстоят дела? Рад был познакомиться!
Он снова протянул руку на прощание.
Маркби едва успел пожать ее, как доктор выбежал из комнаты.
Когда Алан Маркби во второй раз звонил в дверь Дома настоятеля, Рори Армитидж, который не спал всю ночь, потому что принимал роды у коровы — та отелилась двойней, — собрался вздремнуть после обеда в старом кожаном кресле — любимом, уютном. Рори пресекал все попытки Джил выбросить его.
Ветеринар вытянул длинные ноги, скрестил руки на животе и подумал: должно быть, он стареет. Ему сорок четыре. Бывали времена, когда его выдергивали из теплой постели в три часа ночи, он до утра возился в вонючем коровнике или на конюшне, а потом чувствовал себя свежим как огурчик. Приезжал домой, принимал душ, обильно завтракал и начинал новый день как ни в чем не бывало. Сейчас все изменилось, а объяснение только одно. Он внушал себе, что непривычная тоска связана с тем, что он до сих пор переживает за свою машину. Да и кто бы не переживал на его месте? А сейчас, в довершение всего, явился этот полицейский в отпуске, который вознамерился портить всем жизнь. Обходит соседей и задает неприятные вопросы.
— Нет, — сонно пробормотал Рори себе под нос, — вряд ли он тут что-нибудь узнает. Хорошо бы полицейские нашли того, кто изуродовал мою машину! Правда, я ни на что не надеюсь… Не знаю, за что я плачу налоги…
Найдя, как многие истинные британцы, смутное утешение в том, что поворчал насчет пустой траты денег на правительство, он погрузился в дремоту.
Его разбудил, как он потом говорил, «истошный вопль».
Он сел, вцепился в подлокотники кресла и спросонок невнятно воскликнул:
— В чем д-дело?
Вопль повторился. Он доносился из сада за домом; во второй раз крик сопровождался топотом — кто-то со всех ног бежал к дому. Рори выбрался из кресла и подошел к остекленной двери, выходившей в сад.
К нему бежала жена — лицо ее было белее бумаги, рот открыт, глаза вытаращены, обе руки воздеты к небу.
Рори распахнул застекленную дверь и закричал:
— Что там еще? Ты как будто привидение увидела!
Спотыкаясь, жена бросилась ему на грудь, прижалась к нему и громко, взахлеб зарыдала. Она как будто лишилась дара речи и разучилась дышать. Поддерживая жену, он отвел ее в комнату и толкнул в освободившееся кресло. Она легла головой на спинку, закатив глаза и беззвучно шевеля губами.
Ветеринар забеспокоился:
— Джил! Погоди, милая, принесу тебе воды…
Джил снова испустила вопль и, привстав, словно клещами вцепилась ему в руку:
— Нет! Не оставляй меня!
Рори осторожно высвободил пальцы.
— Джил, ради всего святого, что случилось?
Она сглотнула и попыталась объясниться, но ей удалось лишь выговорить:
— Там, в…
У нее началась истерика; она громко зарыдала и, упав в кресло, забилась в припадке.
— Гос-споди! — прошептал Рори. — Милая, успокойся, слышишь? Я позвоню Тому Барнетту, вызову его!
В конце концов, сам он всего лишь ветеринар. Ему довольно часто приходилось иметь дело с взбесившимися лошадьми, но взбесившиеся женщины за пределом его компетенции.
— Что-то стряслось с Джил, — заявил Рори, встречая Барнетта на пороге. — Извините, Том, что вытащил вас из дому, но я никогда не видел ее в таком состоянии! От нее невозможно ничего добиться!
— Ничего, ничего, — успокоил его врач. — Ко мне тут явился один полицейский, задал целую кучу откровенно нескромных вопросов! Я очень рад, что вы меня вызвали. Кстати, он к вам приходил? Он и Максу Кромби тоже докучал. Макс позвонил и предупредил меня заранее… Бог знает, что в последнее время творится в нашей деревне! Все как будто спятили! Извините, я ничего такого не хотел… Так, где Джил?
Джил Армитидж, ссутулившись, сидела в кресле. Рыдать в голос она перестала; теперь она беззвучно плакала в мокрый платок, раскачиваясь из стороны в сторону. Когда над ней склонился Барнетт, она испустила вопль и отпрянула.
— Успокойтесь, Джил, это всего лишь я, — профессионально бодрым тоном произнес доктор. — Давайте-ка на вас посмотрим! Что с вами такое, а?
Джил пристально вгляделась в доктора; на ее лице отразился процесс узнавания, затем она поняла, кто перед ней, и преодолела страх. Она стиснула в руках мокрый платок.
— Ох, Том… где Рори?
— Я здесь, милая! — отозвался ее муж.
Некоторое время Джил беззвучно шевелила губами, а потом прошептала:
— Вы… уже нашли?
Барнетт покосился на ветеринара:
— Вы знаете, о чем она?
— Понятия не имею! Она вбежала из сада, вопя во всю глотку, и была сама не своя!
— Хм, скорее всего, что-то ее сильно напугало. — Барнетт снова склонился над пациенткой. — Джил, все хорошо. Мы обо всем позаботимся, что бы там ни было. Сейчас я сделаю вам укол, вы поспите…
Джил схватила потрясенного доктора за лацкан твидового пиджака:
— Нет! Звоните в полицию, срочно!
— О господи! — прошептал Армитидж. — Неужели опять?..
— Полицию? — переспросил Барнетт. — Один полицейский только что побывал у меня.
— Так сходите и приведите его! — закричала Джил ему в лицо так неистово, что доктор невольно отпрянул.
— Слушайте, — вмешался Рори, — дайте мне с ней поговорить. — Плечом он оттеснил доктора в сторону. — Джил, опять вандалы? Что-нибудь в саду?
Джил испустила леденящий душу вопль, и ветеринар зажал уши руками.
— По-моему, — сказал доктор Барнетт, — что-то действительно случилось в саду.
По гравию заскрипели шины. Рори выглянул в окно.
— А вот и Поли! — воскликнул он. — Полли Десмонд, моя помощница. Наконец хоть в чем-то повезло!
Он подошел к двери; доктор и Джил услышали, как он кричит. В комнату он вернулся в сопровождении энергичной молодой женщины с длинной светлой косой.
При виде ее Джил Армитидж обессиленно простонала:
— Ах, Полли! Сейчас я пережила такой ужас… Я увидела… Просто кошмар!
— Что такое?
Полли присела рядом и взяла Джил за руку, но миссис Армитидж, заново вспомнив пережитое, откинулась на спинку и беззвучно затрясла головой.
— Думаю, ничего страшного, если она побудет здесь с Полли, — прошептал Барнетт. — Давайте вместе выйдем в сад и посмотрим, что там такое. И тогда все сразу станет ясно.
— Розы… — прохрипела Джил Армитидж, крепче сжимая руку Полли.
— Пошли, — сказал Рори. — Сюда!
Он вывел доктора через застекленную дверь на лужайку.
— Сад в этом году сильно пострадал из-за жары, — заметил он. — Но Джил удалось сохранить розы. Она, знаете ли, обожает копаться в саду; розы всегда были ее гордостью и радостью. Здесь у нас настоящий розовый садик…
Ветеринар указал на большую круглую клумбу с розами.
Они осторожно подошли к клумбе.
— Судя по всему, она прибежала отсюда…
Барнетт показал на обломанные ветви и разбросанные на земле оранжевые лепестки роз сорта «Кристингл». Рядом на земле валялись брошенные садовый совок и секатор.
— Осторожно, шипы! — предупредил Армитидж, пробираясь между кустами и глядя себе под ноги. Он искал, что так расстроило его жену.
А найдя, замер как вкопанный. Барнетт невольно врезался ему в спину.
— Черт побери… — прошептал Рори.
— Что там такое?
Барнетт попробовал заглянуть за плечо ветеринара. Когда ничего не получилось, он осторожно обошел куст цветущих чайно-гибридных роз сорта «Мир». Они находились в самом центре клумбы, где росла темно-красная роза сорта «Алекс». У подножия куста лежало то, что и вызвало истерику у миссис Армитидж.
Армитидж ничего не ответил, только показал на землю дрожащей рукой. Барнетт ахнул:
— Ничего себе… Я ничего подобного не видел с тех пор, как ходил в анатомичку на первом курсе…
Рори тихо, тонким голосом спросил:
— Это ведь Эрни Берри, да?
Собрат по медицине, выказав достойную восхищения невозмутимость, ответил:
— Да, точнее, только его голова.
Ошеломленно озирая сад, Рори воскликнул:
— Тогда где же, черт побери, все остальное?
Я часто размышляю о смерти и нахожу ее меньшим из зол.
Фрэнсис Бэкон
— Как она? — спросила Уинн, с беспокойным видом возникнув на пороге, одетая, как и раньше, в мешковатые брюки и мешковатый канареечно-желтый свитер ручной вязки, к которому обеими руками прижимала бутылку бузинного ликера.
Маркби посторонился, впуская ее в дом.
