Но в том-то и дело, что я не могла откликнуться на его призыв. Какая-то часть внутри меня оставалась запертой на все замки.
Костик быстро сдернул с меня трусики, и я теперь лежала абсолютно голая и смотрела в потолок. Мне хотелось все поскорее закончить и уехать домой.
И Марка забыть мне не удастся! Никогда!
Костик открыл ящик прикроватной тумбочки и достал оттуда презерватив. Я отвернулась.
Меня вдруг пронзила острая жалость к самой себе.
Марк! Сволочь, дорогой, любимый! Ну почему я должна заниматься сексом с другим, чтобы забыть тебя? Почему?
Костик медленно гладил мне бедра, стараясь вызвать ответную страсть. Но близость показалась мне утонченной пыткой. Я сама потянула его к себе, мне хотелось побыстрее достичь разрядки и поставить точку в нашем свидании.
Меня не покидало странное чувство, как будто я теряю что-то очень важное и дорогое. Я стиснула зубы, чтобы не разреветься. Ну почему жизнь так глупо устроена?
Костик остановился, но я прижалась к нему и ускорила темп.
Когда пик был достигнут, я вывернулась из-под своего партнера и, схватив одежду, ринулась в ванную. Мне нужно срочно принять душ.
Я долго стояла в душе и чувствовала, как тугие струи ударяют по моему телу. Я тряхнула волосами, и брызги разлетелись в разные стороны. Сама себе я напоминала мокрую побитую собаку.
Я обтерлась розовым полотенцем, висевшим на крючке, оделась и пошла на кухню.
Мне почему-то не хотелось идти в комнату и видеть голого Костика, лежащего на постели. Я открыла шкафчик и нашла кофе, затем включила электрический чайник. Сполоснув чашку, стоявшую на столе, я бросила туда две ложки кофе и налила кипятку.
Выпив кофе, я пошла в комнату. То, что я там увидела, мне сильно не понравилось: Костик шарил в моей сумке. При звуке моих шагов он обернулся, и на его лице появилось агрессивное выражение.
– Фак! – воскликнула я. – Что тебе надо в моей сумке?
Проще не бывает: я познакомилась с воришкой, который сначала трахает женщин, а потом шарит по их сумкам.
Костик выпрямился и направился ко мне. Я развернулась к нему боком и сделала ложный выпад одной ногой, а когда Костик бросился на меня, описала другой молниеносную короткую дугу. С громким воплем Костик рухнул на пол как подкошенный.
– Лежи, мальчик, не рыпайся, – со смехом сказала я. – Что тебе понадобилось в женской сумке? Не хватает бабок на жизнь?
Костик тяжело дышал, его лицо побагровело. Неожиданно он схватил меня за ногу, и, потеряв равновесие, я упала на пол рядом с ним.
Костик навис надо мной, и его рука взмыла вверх. Я зажмурилась, с ужасом ожидая, что он нанесет мне удар в лицо и основательно его подпортит. Такой поворот дела меня совершенно не устраивал. Но Костик приблизил свое лицо к моему и прошипел:
– По-моему, рыпаешься ты, сучонка. Ты что, не понимаешь, что за все надо платить?
– Мы так не договаривались, – запротестовала я. – Чего тебе надо? Денег?
Костик осклабился. Я не успела ничего ответить, как он с силой ударил меня по голове, и я со стоном откатилась в сторону. Мне нужно собраться с силами, пока этот ублюдок не отметелил меня по полной программе и не проломил мне череп. Я открываю глаза: Костик стоит около моей сумки. Я бросаюсь на него и наношу удар в солнечное сплетение; охнув, он сгибается пополам.
Я молниеносно хватаю сумку и выскакиваю в коридор.
Блин! Надо же так влипнуть! Через пару секунд я открываю замок и бегу вниз по лестнице, не дожидаясь лифта.
На улице с трудом перевожу дыхание. Голова тупо болит, я дотрагиваюсь до нее и морщусь от боли. Придурок!
Я поднимаю руку, надеясь поймать первую проезжавшую мимо машину. Асфальт блестит от только что прошедшего дождя. Я взмахиваю руками, чуть не поскользнувшись на влажном тротуаре, сырость забивается мне в легкие, и я делаю глубокий вдох.
Рядом остановилась черная тачка. Молодой парень выглянул из нее.
– Куда надо?
– В Сокольники.
– И сколько?
– Пятьсот.
– Тысяча.
Я не торгуюсь: раскалывавшаяся голова отбивает у меня охоту к торгу.
– Идет, – обреченно говорю я.
– Тогда садись.
Мои мышцы ноют, как после неудачной растяжки. Я стиснула зубы и открыла дверцу.
В темном салоне играла приятная музыка.
Мое тело постепенно превращалось в одну болевую зону. Я то впадала в краткое забытье, то выныривала из него.
– Приехали…
Я достала кошелек и отсчитала деньги.
– Счастливо! – Парень махнул рукой и тронул машину с места.
Дома я без сил рухнула на диван. Черт попутал ввязаться в приключение. Нашла развлекаловку на свою задницу. Если женщина в кого-то сильно влюблена, то пускаться в любовные авантюры – дохлый номер. Все равно ничего не выйдет.
Наверное, должно пройти немало времени, прежде чем я окончательно выкину Марка из головы. Я здорово рисковала, связавшись с незнакомым типом: он мог оказаться профессиональным шантажистом. Я читала об этом в какой-то газете. Молодые парни иногда промышляют этим, охмуряют женщин, берут их контактные телефоны, а потом регулярно доят своих жертв. Особенно если те замужем и им есть что терять.
Я накинула плед и незаметно уснула, свернувшись калачиком.
Проснулась я от яркого света, бившего в глаза. Я зажмурилась. Голова по-прежнему болела. Я позвонила на работу и предупредила, что меня сегодня не будет.
В ванной я придирчиво осмотрела себя в зеркало: на лбу – яркая царапина, на правой скуле – большой синяк. Не проблема: замажу тональным кремом, и все будет незаметно. Я смочила носовой платок холодной водой и подержала на лице десять минут. Потом побрела на кухню и приготовила завтрак – бекон с яичницей и консервированной спаржей.
Через пять минут мой организм взбунтовался, и я едва успела добежать до туалета. Там меня стошнило, и я подумала, что я круглая идиотка. Мало настоящих реальных проблем, так я еще создаю дополнительные. Умывшись и полежав на кровати, я по привычке спустилась вниз проверить почту. Нырнув в ящик, моя рука вытащила бумажку. Этого не может быть! Я поднесла бланк к глазам: ошибки нет. Извещение о бандероли. Сейфур все-таки выполнил обещание и прислал мне материалы.
Я быстро оделась и пошла, нет, побежала на почту. Народу никого, я расписалась в извещении, получила толстый конверт, вышла с ним на улицу и тут же вскрыла. Там были копии каких-то акций, деловые бумаги, в которых я ничего не могла понять. Я даже разозлилась на себя: мне так нужны эти документы – а я не могу вникнуть!
Я наугад вытянула одну бумагу и пробежала ее глазами. Это была копия свидетельства о рождении Елены Дубновой. Она оказалась Красницкой!
Бумаги разлетелись по асфальту. Блин! Я закусила губу. Что это значит? Какая такая Красницкая-Дубнова? Она что – родная сестра Красницкого? Кажется, я что-то начала понимать… Но мне нужен человек, который помог бы разобраться во всем этом. Я вспомнила о Георгии Гладилине, Жоре! Вот кто мог мне помочь!
Я поспешно вынула из сумки мобильный и стала лихорадочно набирать номер Гладилина.
– Да, Татьяна Владимировна! Я слушаю вас. – Голос был ровно-спокойный.
– Георгий Валентинович! – задыхаясь, сказала я. – Мне срочно нужно встретиться с вами по одному делу.
– Прямо сейчас?
– Да.
Он на секунду задумался.
– Хорошо. Если удастся отлучиться – я вам перезвоню. Но позвоню я вам в любом случае.
Я убрала сотовый в сумку и стала собирать рассыпанные по асфальту бумаги.
Гладилин перезвонил через десять минут.
– Все в порядке, – услышала я его голос. – Говорите где.
– Вам на «Третьяковской» удобно?
– Да. Вполне.
– Во сколько вы сможете там быть?
– Минут через сорок. Может быть, раньше.
– Я буду ждать вас там. Наверху.
– Договорились.
Я поехала на метро. Так мне было удобнее и быстрее. Поднявшись по лестнице наверх, я уткнулась взглядом в изогнутую «М» «Макдоналдса» и встала около фонарного столба. Третьяковка с давних времен была одним из моих любимых московских мест. Я любила, если представлялся случай, бродить по прелестным переулкам, еще не утратившим своего старомосковского очарования. Казачьим, Толмачевским, Старомонетному… Правда, для того чтобы почувствовать прелесть этого места, нужно немного углубиться в лабиринт улочек, потому что, как и большинство станций метро, «Третьяковка» за последние годы обросла «стекляшками» и киосками, лепившимися друг к другу прямо у выхода.
Через десять минут из людского потока вынырнул Гладилин.
– Татьяна! – Он приложился к моей руке.
– Вы уж извините меня за такое нахальство…
– Не стоит извиняться, – перебил меня Гладилин. – Давайте лучше приступим к вашей проблеме. Но, конечно, не здесь, найдем какое-нибудь симпатичное кафе и посидим.
– Не возражаю.
Недалеко от выхода из метро мы нашли итальянское кафе. Официант в красном фартуке принес меню.
– Выбирайте, – протянул мне меню Гладилин.
