Я предложил сигарету, которую Мэвис автоматически взяла у меня из рук. Зажигая спичку, я заглянул ей в глаза. Темно-серые зрачки были маленькими, как у птички.
— Видите, — сказала она, перехватив мой взгляд, — я не лгу. Послушайте-ка сердце. — Она прижала мою руку к левой груди. В кончиках моих пальцев что-то застучало, но это были, думаю, удары моего собственного сердца.
— Видите?
— Так почему вы не спите?
— Не заснула! Морфий только стимулирует меня. Как валериана кошку.
Хотя сейчас я ощущаю… во мне разливается… хмель. Мне лучше бы присесть. — Все еще держа мое запястье, Мэвис опустилась на ступеньку сходней и, потянув, усадила меня рядом с собой. — Показать вам след от иглы? Правда, так не поступают леди, не так ли?
— Леди остается везде и всегда леди, — произнес я. — Кто вы, Мэвис?
Она зевнула, потянулась всем телом, опустила плечи.
— Простая девушка, зарабатывающая на хлеб своим трудом. Во всяком случае, так было. И мне хотелось бы, чтобы так было бы всегда… Но я собиралась рассказать вам о докторе Меллиотсе. Он сидел за рулем, когда Рико привез вас в тот дом.
«А, тот, с которым у меня была драка в лачуге Ривиса…»
— Он не произвел на меня впечатление человека, имеющего отношение к медицине.
— Он называет себя доктором. Он какой-то гидротерапевт, заведует санаторием в Венеции. А у Уолтера болезнь кишок. Он не расстается с Меллиотсом. Даже берет его с собой в круизы, что очень удобно, особенно когда он хочет… чтобы я… заснула. Но в тот раз я их провела. Я не заснула, и я слышала, что происходило вокруг меня. Так вот… Я услышала, что мой муж собирается убить человека. Пэта Риана, того, о ком вы меня спрашивали. Уолтер приказал человеку по имени Шмидт убить Риана. Через пару часов Шмидт вернулся на борт и сообщил, что дело сделано. — Мэвис пристально посмотрела на меня, глаза в глаза. — Разве это вам ни о чем не говорит?
— Говорит. И о многом. Но кто-нибудь из них объяснял, почему нужно было застрелить Ривиса?
— Нет, никто, но я знаю причину. — Мэвис положила голову ко мне на плечо. Надула нижнюю губку. — Но вы еще не дали мне обещание, что будете работать для меня.
— А вы не сказали мне, что я должен сделать. Я не наемный убийца, как Шмидт.
— Я хочу только справедливости. Я хочу, чтобы вы заявили, что в убийстве Пэта виноваты Шмидт и мой муж.
— Тогда вы должны будете объяснить мне, почему они его убили.
— Я все расскажу… Я хочу, чтобы мой муж умер или убрался куда-нибудь очень далеко, но у меня недостает храбрости добиться этого самой.
— Боюсь, он и я — выступаем в разных весовых категориях. Один я его не уберу. Но мы можем добраться до него через Шмидта. Одного я не понимаю, как это Килборн сумел вас заполучить? Вы ведь до смерти его боитесь. Или раньше не боялись?
— Боялась. Но больше не боюсь. Теперь — нет. Меня бы не было здесь, если б я боялась, правда?
Но ее голос дрожал, и она неотрывно глядела на яхту, отдаленную от нас.
— Расскажите-ка мне все по порядку, Мэвис. У нас нет времени на споры.
— Да. Все по порядку. — Она плотно сжала губы. И лицо и привалившееся ко мне тело, чувствовалось, напряженно боролись со сном. — Я чувствую себя совсем разбитой, Арчер. Морфий берет свое.
— Давайте пройдемся.
— Нет. Останемся лучше здесь. Скоро я должна возвращаться. Они же не знают, что я уплыла.
Я вспомнил свет на борту яхты, который горел, а затем погас.
Я задумался. Но тут она начала рассказ. Слова лились ровным потоком, казалось ничем не потревоженным.
— В том, что случилось, есть доля и моей вины. Наверное, я совершила очень неблаговидный поступок… По крайней мере, скажу вам так: я не была наивной девочкой, когда выходила за него замуж. Я слишком долго жила на отшибе жизни, получала то, что подвертывалось, прислуживала за столиками, выполняла срочную работу и не искала большего… Его я встретила в прошлом году в Бельэре. В то время я подрабатывала на жизнь манекенщицей, и мне заплатили за то, чтоб я была на том вечере, Килборн про оплату не знал, во всяком случае, думаю, что не знал. Как бы там ни было, он привязался ко мне, у него было полно денег, а у меня уже не оставалось сил тянуть лямку, и я ухватилась за него. Ему нужна была хозяйка в доме, чучело для одежды, партнерша в постели, и он купил меня — так же, как купил бы кобылу для своей конюшни. Мы провели в городе десять ночей подряд и поженились в Палм-Спрингсе. Через неделю мы обнаружили, что вовсе не нравимся друг другу. Помню, я спросила его, почему он на мне женился, он ответил, что в конце концов ему это очень дешево обошлось… Килборн ужасно тщеславен… Я бы отлепилась от него до свадьбы, знай тогда, каким он может быть гадким.
Я поняла это позднее. Когда у меня появились новые игрушки, с которыми я играла, не боясь ничего. Зимой внезапно появился Патрик Риан. Во время войны у нас пару раз случились свидания, мне нравился этот парень. Как-то вечером я встретила его в «Сиро». Мы бросили Килборна, и я ушла вместе с Рианом. Его жилье было паршивеньким, но он… он был прекрасен. Он показал, что просто секс может быть замечательным потрясением, и я подумала, что влюбилась в него. — Мэвис рассказывала без вздохов, жестко и сухо. Только плечо беспокойно ерзало рядом с моим. — Арчер, вы сами просили, чтоб я… ничего не скрывала. Но тогда… то, что вы услышите, не возвысит меня в ваших глазах.
— Так всегда бывает, когда рассказ искренен. Продолжайте.
Она опять слегка привалилась ко мне, и я обнял ее за плечи. Можно было потерять голову от их гибкой полноты и одновременно хрупкости.
— Оказалось, нам нужен был шофер: прежний попался на том, что нарушил слово. У Килборна слабость к бывшим осужденным: он говорит, что такие люди — самые преданные слуги. Я уговорила его нанять Пэта Риана, так что теперь я могла все время быть с ним. Мне нужен был кто-нибудь, а Пэт уверял, что любит меня. Мы собирались куда-нибудь убежать, начать новую жизнь… Мои мужчины… я собирала какой-то мусор человеческий. И потому не рассказываю про тех, что были у меня до Килборна, да и не стану этого делать… Ну а что касается Пэта… Короче говоря, Килборн все узнал про нас. Может, Пэт сам ему сообщил… сделал одолжение. Как-то раз Килборн напоил меня и оставил наедине с Пэтом, а сам нанял человека, который снял нас на пленку. О, это была прекрасная работа, произведение искусства! На следующую ночь Килборн показал мне этот фильм с соответствующими комментариями… я до сих пор еще не могу прийти в себя, Арчер. И никогда не смогу, наверное.
— Но теперь пленка уничтожена?
— Да. Я сожгла ее прошлой ночью.
— Чтобы получить развод, ему не нужен фильм.
— Вы не понимаете, — сказала она. — Развод — совсем не то, чего он хочет. За последние шесть месяцев я каждый день просила его о разводе. Он хочет держать меня под своим грязным каблуком… вот чего он хочет! И пленка — средство достижения цели. Если бы я хоть раз возразила ему, не уступила в чем-то, перешла черту, он не преминул бы предоставить Рико размножить фильм. Они бы не раз показывали его на своих мужских вечерах, в полуночных оргиях. Мое лицо многим известно… Что мне было делать?
— То, что сделали. Он знает, что фильма больше нет?
— Я не сказала ему об этом. Я боялась. Он на все способен.
— Тогда оставьте его. Он ничего больше не сможет вам сделать, если только вы уверены, что была всего одна копия.
— Да, всего одна. Однажды ночью я подмазалась к Рико и кое-что у него выведала… Но я боюсь Килборна!
— Не стоит.
Она вспыхнула:
— Вы не знаете Килборна! Не существует ничего такого, чего он бы не сделал. А у него есть и деньги, и люди, чтобы совершить, что он задумал. Прошлой ночью он убил Пэта…
— Но не из-за вас, Мэвис, хотя, может быть, частично… только частично. Возможно, Килборн и не смог забыть ту пленку, но у него были более веские причины. Пэт работал на Килборна, знали вы об этом? В тот самый день, когда Пэт умер, он принял от Килборна деньги.
— Не может быть.
— Вас все еще волнует Пэт?
— После того, как он сбежал от меня, — нет. Но смерти он не заслужил.
— И вы тоже не заслужили того, что получили. Вы неудачно вышли замуж и легли в постель с другим тоже неудачно. Почему вы не вырветесь из этого круга, хотя бы на время?
— Чтоб остаться с вами? — Мэвис чуть отодвинулась, повернула ко мне голову; я почувствовал, что она вздрогнула.
— Я имел в виду не это… Со мной вы не будете в безопасности, Мэвис. Но… у меня есть друзья в Мексике, я могу отправить вас туда на самолете, и там вам никто и ничто не будет угрожать.
— Не знаю… Я не знаю, что делать. — Ее голос беспомощно задрожал. Начинающийся рассвет выбелил мрамор ее усталого лица. Огромные глаза потемнели, зрачки блуждали, ни на чем не могли остановиться, а морфий неумолимо закрывал веки.
