- Ну и что? - спросил он, не обнаружив перстня.
- Перестаньте, Альфред Викторович. - нахмурившись сказала Нина. - Про перстень я раньше времени врать не буду. Я попросту скажу подполковнику Афанасьеву, что, поколебавшись, я превозмогла сама себя и решила сказать правду - вы были среди бандитов. Вы - убили Федоры. Вы с напарником оглушили и связали меня. И попаду в точку! Именно так видит все события наш подполковник Афанасьев! Он ещё не повязал вас только потому, что Я его просила этого не делать!... До выяснения всех обстоятельств.
- Нина... Как это непорядочно! Это шантаж! - возмутился Альфред Викторович. - Ты знаешь, что это неправда!
- Поскольку правды не знает никто, то сойдет и такая версия. насмешливо сказала она. - Во всяком случае, её будет достаточно, чтобы Афан-Шериф вас арестовал и даже в самом лучшем случае, изрядное количество времени помариновал в кутузке...Оставьте свой чемодан, идти вам все равно некуда, поговорим о делах.
Альфред Викторович нагнулся, поднял чемодан, в прихожей снял с гвоздя и перекинул через руку дубленку, но уйти без последнего слова не мог. А потому сказал через плечо.
- Комаровского нельзя запугать шантажом.
Ответ прозвучал тут же.
- Комаровского можно купить На это оскорбление Альфред Викторович не ответил - пусть так: у него случались самые разные сцены при окончательном разрыве с партнершами. Бывали слезы, бывали драки, он привык ко всему и, в конечном счете, полагал, что ради возвращения свободы, профессиональные принципы допускают смирение гордыни перед оскорблениями, избиениями и шантажом.
Он покинул флигель и твердыми шагами двинулся мимо виллы к воротам. Возле них с лопатой в руках, по пояс обнаженный, трудился Котяра разбрасывал последний снег, залежавшийся в тени. Котяра приметил Комаровского, оскалил зубы и крикнул весело.
- Привет, хозяин!
- Привет, холуй.
С десяток шагов Альфред Викторович ожидал не то чтоб выстрела в спину, но хороший булыжник должен был треснуть его по затылку. Ничего подобного не случилось - Котята проглотил обиду: может затаился, а может был уверен, что имеет дело с настоящим хозяином, которому в плохом настроении дозволено пинать свою челядь ногами - за это челядь и деньги получает.
Мерным шагом, глубоко вдыхая свежий воздух, с удовольствием ощущая, как спина прогревается солнцем, Альфред Викторович миновал пару кварталов и вышел к площадке, где он оставил свой автомобиль. Никакого плана даже на сегодняшний день он ещё не оставил, поскольку не было самого главного для реализации любого плана - денег. Того червонца, который завалялся где-то по карманам, хватит лишь для заправки бензобака, но этого достаточно, чтобы вернуться в Москву, а там уж подумать и о деньгах, и о жизни, что в принципе равнозначно.
Внезапно настроение Альфреда Викторовича резко улучшилось - он вспомнил разговор с редактором издательства, вспомнил, что может поехать и получить какой-то аванс за свой литературный труд и, следовательно, на первое время финансовые проблемы будут решены, а затем... Альфред Викторович даже задохнулся, вспоминая те часы, когда он, забыв про все, писал свою новую книгу! Черт знает чем он занимался, вместо настоящего дела! Прервал повествование своей жизни, разменяв его на суетность преходящего быта, а следовало посвятить свои дни и усилия занятиям непреходящим, вечным, духовным.... Но такая углубленная мысль Комаровского испугала - о Вечности, как он полагал, ему ещё рано было думать.
Он вышел на край площадки у пруда и оглянулся.
Его белой "волги" нигде не было видно!
Единственная ценная и совершенно необходимая в его работе вещь исчезла! Без автомобиля - он был как без рук, вернее, - как без профессионального инструмента: словно зубной врач без бормашины, или космонавт без ракеты.
Пытаясь вспомнить, при каких обстоятельствах он в последний раз видел свою тачку и запирал ли её, Альфред Викторович добрел до места где она должна была стоять. По следам (земля уже подсохла) ничего не смог определить, зато вспомнил, что в последний раз отъехал на своей "волге" вместе с подполковником Афанасьевым на его "ауди". Можно было заключить, что настырный милиционер, исходя из своих соображений розыска, реквизировал "волгу" и теперь Комаровскому следовало разыскивать следы своего имущества именно в этом, милицейском направление.
Но Комаровский тут же понял, что это и есть ловушка! Именно этого от него и ждали, чтоб он полез прямо в пасть льва! А если этим львом считать подполковника Афанасьева, то он, по отношению к Альфреду Викторовичу может оказаться очень жесток - подарок в виде коллекции холодного оружия следовало отрабатывать.
Альфред Викторович понял в какие тенета попал - сейчас Нина звонит подполковнику и выдает инструкцию: моего мужа убивал альфонс Комаровский, я вспомнила запах его тела, да, он был моим любовником, но память мужа и истина для меня дороже. Хватайте его - убийцу!
Присутствия духа Альфред Викторович при этих своих домыслах не потерял. Как всякий невиновный человек, в глубине души своей, не смотря на весь происходящий вокруг бардак российский,. не смотря на то, что тысячи людей (явно безвинных) томились по Бутыркам, Крестам, Матросским тишинам и прочим следственным изоляторов - несмотря на это в душе каждого сохраняется категорически лживая убежденность: невиновный - не пострадает. И даже битый, прожаренный ударами судьбы насквозь Комаровский был уверен: меня , невиновного, под топор не подведут!
Тем более, что он никак не мог найти ответ на ещё одну, достаточно тревожную мысль: да на кой хрен он сейчас Нине столь нужен? Для чего? Зачем? Что она за него цепляется?! Муж - умер. Вдова - свободна. Готова ринутся в бурное море бизнеса. Молодая, более чем красивая, энергичная, с мошной настолько набитой деньгами, что и не завяжешь и - вдруг держится за стареющего льва с подмоченной репутацией? Любовника - без труда найдет и получше. Комаровский как муж и опора жены - смешно и говорить! На миг мелькнула тщеславная мыслишка - а не влюблена ли она в него по уши?! Но у трезвого Альфреда Викторовича хватило мужества и разума признаться, что никакой повышенной страсти Нина к нему не испытывала, да и не могла испытывать. К тому же богатый жизненный опыт выдавал четкий ответ влюбленные женщины так себя не ведут! - не обольщайся, старый козел.
Альфред Викторович оглянулся, надеясь, что машина появится за счет напряжения его желаний и воли. Но прием экстрасенсорики не сработал, машина не появилась - наверное потому, что Комаровский экстрасенсам и прочим шарлатанам не верил, сам был из их племени. Убедившись, что машина не вернется, Альфред Викторович и думать о ней не стал, во всяком случае решил, что заявит о пропажу в Москве. Заявит формально - нынче угнанные машины крайне редко возвращают владельцам, или возвращают в таком виде, что лучше бы хозяин её и не видел, полезней для нервной системы.
Можно было набраться нахальства и вернуться на виллу, чтобы истребовать подаренный "мерседес". Но Комаровский знал, что не получит его ни за что - нигде не отмечено и не объявлено, что это последний подарок Феди своему верному другу Комаровскому А.В.
Огорченный происшествием, Альфред Викторович пешком двинулся на станцию, и, когда миновал охраняемые ворота, спросил молодого парня в комуфляжном комбинезоне.
- Не видели, тут белая "волга "не выезжала?
Парень вытащил изо рта сигарету и спросил.
- Какой номер?
Альфред Викторович назвал номера, получил равнодушный ответ.
- Выезжала. Полчаса назад.
- Да? - встрепенулся Комаровский. - А кто за рулем?
- Почем я знаю? - страж равнодушно пожал плечами. - У неё стекла тонированные, не разглядишь. К тому же, мы приглядываемся к тем, кто вьезжает. А если убыл, так скатертью дорожка.
Альфред Викторович проклял себя за излишнее пижонство - черт его дернул поменять нормальные, прозрачные стекла на тонированные.
- Угнали что ли? - в глаза охранника засветился интерес.
- Да нет.
Альфред Викторович безнадежно махнул рукой и двинулся по дороге.
До железнодорожной платформы надо было пройти по дороге, как припомнил Комаровский, километров восемь - их он и проделывал обычно на машине. Но теперь, сориентировавшись, пришел к выводу, что заметно сократит расстояние, если пойдет по разбитой широкой тропе через лес. Тащится с чемоданом по колдобинам и грязи было невесело, но Альфред Викторович нашел успокоение и в этом - полезный для здоровья свежий воздух вокруг и полезные биополе-аура проснувшихся от зимней спячки деревьев.
Через пять минут он углубился в лес. Еще через пять минут бодрого, хотя и неровного, спотыкающегося на корнях деревьев шага - увидел свою машину.
Белая "волга" с тонированными стеклами мирно стояла прямо посреди широкой тропы, под раскидистой елью, с темных ветвей которой на крышу машины звонко падали капли. Из торчавшей трубы глушителя дым не шел, а сидел ли кто в салоне, Альфред Викторович не мог разглядеть все из-за тех же стекол. Еще через десяток шагов Альфред Викторович разглядел и цифры номера - она, родная, стоит и ждет хозяина, после того, как на ней покаталась сопливая шпана!
