– А она, возможно, убила Эрлангера…
Сенталло вскочил.
– Вот видите, до какого абсурда так можно договориться!
– Преступление всегда абсурдно, Людовик. Позвоните Шмиттеру.
– Что?
– Позвоните Шмиттеру и договоритесь с ним о встрече.
– Под каким предлогом?
– Скажите, что Эрлангер доверил вам какую-то тайну, придумайте что-нибудь, но напустите побольше туману и постарайтесь его встревожить! А потом поглядим на реакцию.
Сенталло колебался. Несмотря на все логические доводы, на все доказательства, он, похоже, боялся признать правду. Эдит склонилась к нему и тихо проговорила:
– Я понимаю, что вы сейчас чувствуете, Людовик… и разделяю вашу боль, но мы должны установить истину… должны во что бы то ни стало…
Людовик вздохнул и начал набирать номер господина Шмиттера. Опять послышались гудки, а потом сняли трубку.
– Алло! Господин Шмиттер?… Это Людовик… Простите, что беспокою вас так поздно, господин Шмиттер, но мне снова пришлось пережить несколько очень тяжелых часов… Эрлангер… Да, Альдо Эрлангер… Он тоже оказался сообщником… Да-да, уверяю вас… Разумеется, невероятно, но, к несчастью, так и есть… Нет, вы не сможете с ним поговорить, господин Шмиттер, потому что Эрлангер мертв, но… перед смертью он… он рассказал мне кое-что настолько… настолько неправдоподобное… и я обязательно должен обсудить это с вами… Что? То-то и оно, что дело касается вас, господин Шмиттер… Нет-нет, я ни слова никому не говорил, тем более полиции, сами понимаете! Нет-нет… вы можете рассчитывать на мое молчание… и потом, то, что он мне сказал, в сущности, ужасно глупо… Я слишком хорошо и давно вас знаю… Да, вы правы, лучше не болтать лишнего по телефону… Когда хотите… В субботу вечером? А раньше никак нельзя?… Хорошо-хорошо… дверца со стороны Фринденштрассе? Согласен… Значит, в девять вечера? Договорились… До свидания, господин Шмиттер… Нет-нет, не беспокойтесь, я все понимаю… Спокойной ночи, господин Шмиттер.
Сенталло медленно повесил трубку, казалось, он никак не может прийти в себя.
– Ну? – нервно осведомился Франц.
– Похоже, вы правы… Смерть Эрлангера господина Шмиттера не удивила, а когда он предложил лично допросить Альдо, в голосе – по крайней мере, такое у меня сложилось впечатление – не чувствовалось особой уверенности… как будто господин Шмиттер уже знал, что его шофер перебрался в мир иной… А когда я намекнул на разоблачения Эрлангера, вместо того, чтобы выразить полное недоумение, сразу стал просить меня молчать, пока мы с ним не объяснимся… Господин Шмиттер явно встревожен… и очень настаивал на необходимости сохранить все в тайне, особенно от полиции.
– Когда вы должны с ним увидеться?
– В девять вечера в субботу в банке.
– Зачем так долго ждать, если Шмиттер и вправду нервничает?
– Завтра утром он едет в Берн и вернется лишь в субботу, во второй половине дня.
– А почему он не позвал вас сейчас же?
Эдит первой нашла возможное объяснение.
– Вероятно, господин Шмиттер не хотел показывать Людовику, как сильно он испуган… а кроме того, счел неосторожным принимать его дома… Правда, если жена в курсе заговора, не понимаю, почему…
Вертретер немного подумал.
– В субботу в девять вечера Шмиттер останется один во всем здании банка, и, если он действительно задумал разделаться с Людовиком, о лучшем времени и месте нечего и мечтать…
– Так далеко он не зайдет, – снова возмутился Сенталло.
– Если Шмиттер подозревает, что Эрлангер назвал вам имя своего патрона, ему волей-неволей придется вас устранить. Поэтому вы доставите мне большое удовольствие, отправившись на это свидание вооруженным.
– Я никогда не смогу поднять руку на господина Шмиттера!
– Ну, если хотите до конца разыгрывать роль жертвы – ваше дело! Эдит, свари нам немного кофе, по-моему, мы все в этом чертовски нуждаемся!
Но молодая женщина сначала подошла к Людовику.
– Хотя бы ради наших планов на будущее вы не должны пренебрегать разумными мерами предосторожности, Людовик… Вы обязаны защищать свою жизнь… она теперь отчасти принадлежит и мне, не так ли?
Смущенный до слез Сенталло поцеловал Эдит руку.
– Обещаю вам…
Инспектор недовольно заворчал.
– Рано еще нежничать! Успеем еще расслабиться, когда покончим со всей этой историей.
Однако, несмотря на сварливый тон Франца, молодые люди чувствовали, что в глубине души полицейский счастлив.
– Вот уж кого никогда бы не заподозрил… Подумать только, такой респектабельный господин! Да, сколько бы мы ни воображали, будто все на свете видели и знаем, всегда найдется что-нибудь новенькое. Век живи – век учись… А люди еще гаже, чем о них думаешь… во всяком случае, многие. Но какой грандиозный скандал в перспективе! Почтеннейший господин Шмиттер, краса и гордость Люцерна! На процесс сбегутся журналисты со всей Конфедерации! Для председателя суда Арнольда Оскара настанет звездный час. Такого громкого дела в его карьере еще не было. И это несколько позолотит пилюлю, когда Оскару придется публично признать, что он ошибся на ваш счет, Сенталло. Вам нужна реабилитация? По-моему, дело в шляпе. Теперь вся Швейцария узнает, что вас упекли за решетку ни за что ни про что… Но вас это, кажется, не радует?
– Я не могу понять… не могу поверить… Все, что для меня сделал господин Шмиттер, никак не вяжется с образом Шмиттера-убийцы…
– А почему? Любовь к деньгам здорово меняет человека… Шмиттер, судя по всему, начинал как порядочный человек, а потом вдруг – пойди узнай, что за муха его укусила! – возжаждал богатства… Может, из-за того, что его постоянно окружали деньги? Вот тут-то все остальное и перестало для него существовать. Я прекрасно представляю, как Шмиттер с женой в тишине спальни обсуждают проблему, ставшую для них единственной целью жизни. Вероятно, во всем виноват случай…
– Случай?
– Да, розыгрыш Херлеманна… Узнав о нем, Шмиттер поспешил рассказать такой забавный анекдот жене. А потом… кто может сказать, кому из этих двоих пришла в голову мысль сделать вас козлом отпущения? Но, так или иначе, они задумали использовать чужую шутку не без выгоды для себя. Я плохо понимаю, каким образом Шмиттер договорился с Эрлангером… Но, вероятно, именно этот последний подкупил Шауба. А уж как Шмиттер нашел Оттингера, может рассказать только он сам. Скорее всего они познакомились на каком-нибудь благотворительном мероприятии… Нам следовало бы подумать об этом раньше, поскольку виновность Шмиттера все объясняет и расставляет по местам, выстраивая в логическую цепочку. Лишь он один мог так блестяще все организовать, а тут еще вы сами в нужный момент явились к нему в кабинет петь дифирамбы Дженни Йост… А впрочем, сорвись все в тот день, они бы выбрали другой. Господин Шмиттер – человек терпеливый. Зачем устраивать спешку, если деньги перевозят каждую неделю? Уж он бы постарался заманить вас на исповедь в подходящее время… Вероятно, узнав, что вы просите разрешения зайти, он позвонил Эрлангеру и дал зеленый свет… Что ж, давайте признаем, это было великолепно исполнено!… И Шмиттер чуть не выиграл партию!
Эдит принесла кофе, и они выпили за торжество справедливости. Людовик отодвинул пустую чашку.
– Но почему они все не разъехались, после того как мне вынесли приговор?
– Потому что Шмиттер – хитрая бестия. Должно быть, только Шауб кое-что получил. А остальные согласились ждать, пока шум окончательно не утихнет. Можете не сомневаться, еще немного – и все бы удрали. Впрочем, Шмиттер сам проговорился, упомянув, что хочет раньше времени уйти в отставку. Деньги мы наверняка найдем у него. Представляете, какую власть Шмиттер имел над сообщниками, если уговорил их терпеть так долго! А на убийство его толкнула лишь безвыходность положения. Шмиттер не желал терять ни денег, ни репутации, а потому убрал всех опасных свидетелей одного за другим.
– Это не объясняет, почему он не начал с меня…
– Тут можно лишь строить догадки. Убив или приказав вас убить, он мог встревожить кое-кого из сообщников. В первую очередь, вне всяких сомнений, Мину. И если ее пришлось убить, то именно потому, что девушка не выдержала и пыталась обрушить все возведенное им здание. А может, Шмиттер и в самом деле чувствует к вам особое расположение? Засадить вас в тюрьму – еще куда ни шло, но прикончить – это уж слишком… Ладно, подождем ареста – тогда все и прояснится окончательно.
Вертретер потянулся и встал из-за стола.
– Что ж, я чувствую, что сегодня усну спокойно… в отличие от предыдущих ночей. Спокойной ночи, Эдит, спокойной ночи, Людовик… Я далеко не оптимист, но думаю, вы уже вправе мечтать о вашем общем будущем…
Франц пошел было к себе в комнату, но на пороге снова обернулся.
– И подумать только, что, если бы только упрямому, как мул, полицейскому инспектору не пришло в голову копнуть поглубже, потому, видите ли, что официальный вердикт его не устраивал, Энрико Шмиттер с дружками вышли бы сухими из воды! Удачи такого рода и вознаграждают нас за все прочес, Сенталло…
