* * *
Мои расчеты оказались верными. В шумном мюнхенском аэропорту я легко затерялась в толпе туристов, отправляющихся в Испанию. Дальнейший мой путь, как мне казалось, просчитать довольно трудно.
В Танжер попала на рассвете. После вылизанной и игрушечной Швейцарии город производил впечатление чего-то терпкого, пряного, остро пахнущего. Пиратское гнездо, приют контрабандистов, манящий и пугающий узкими улочками старой Медины, неприступными стенами Касбы. С минарета монотонно кричал муэдзин, хозяева открывали лавки и кафе. Язашла в маленькую, не очень чистую кофейню. Запах свежесваренного кофе был таким одуряющим, что я сама себе напомнила мышь Рокфора из мультфильма, учуявшую аромат сыра. Сделав глоток обжигающего густого напитка, я попросила у непроснувшегося официанта разрешения позвонить.
- Мими, прости, что разбудила. Я в Танжере. Еду в аэропорт и ближайшим рейсом отправляюсь в Марракеш.
- Отлично,- сонным голосом ответила Иман.- Позвони
из аэропорта, тебя встретят.
Допив кофе, я на стареньком дребезжащем такси "Пежо" добралась до аэропорта. Вылет через час вполне меня устраивал. Нужно признаться, я почти падала с ног от усталости.
Похоже, что на этом местном рейсе только я была европейкой. Полупустой салон наполнен хриплыми гортанными разговорами мужчин, воплями их многочисленных отпрысков, которым никто не делал замечаний, поэтому казалось, что народу в самолете намного больше. Уснуть из-за этого так и не удалось.
В Марракеше, расположенном на склоне Атласских гор, уже ярко светило солнце. Я сняла куртку и поймала на себе удивленные взгляды: окружающие одеты в пальто, куртки, некоторые даже в вязаные шапочки- все-таки зима, несмотря на двадцать градусов тепла и яркое солнце.
В аэропорту меня безошибочно вычислил водитель и проводил до машины. Он удивился, когда я сказала, что у меня нет багажа. Через пятнадцать минут мы подъезжали к воротам одной из многочисленных королевских резиденций. Вдоль улицы на сотни и сотни метров тянулась терракотово-розовая стена, ограждающая дворцовый комплекс.
Иман как-то по-детски бросилась мне на шею:
- Ну наконец-то, Алиса!- она отстранилась, оглядела меня.- Но что с тобой? Ты так похудела, у тебя усталый вид, а что с лицом?
Как будто это ты, но в то же время и не ты. Глаза твои,
Иман беззастенчиво вертела меня, поворачивая к свету,- а
вот нос, подбородок- какие-то другие. Мягче, что ли, изысканнее.
Ты сказала, с тобой что-то произошло? Тебе угрожает опасность?
Иман, не давая мне сказать ни слова, засыпала меня вопросами, теребила, высказывала непоследовательные желания купать меня, кормить, укладывать спать и выслушивать мою историю одновременно. Я с трудом прервала ее словесный поток.
- Покажи мне мою комнату. Приму душ и все тебе расскажу.
Я приходила в себя под струями воды и думала, каким она все-таки осталась ребенком и что сделали со мной прошедшие два года. Иман поминутно заглядывала ко мне и требовала общения, попутно сообщая, что махровый халат уже принесли, завтрак уже приготовили, что она ждет меня не дождется. Затем я закуталась в длинный махровый халат, и мы повалились на широкую кровать, поставив посередине поднос с круассанами, кофе и фруктами. Иман заговорщицки предложила:
- Слушай, может, покурим, как раньше? Помнишь, как мы прятались от мадам Роз, курили в окошко при выключенном свете? И все равно нас поймали. Такой скандал был!- она мечтательно очистила мандарин и отправила в рот оранжево-розовую дольку.- Вот ведь жизнь, даже и покурить здесь не с кем.
Я вытащила из сумки пачку сигарет, и мы дружно закурили.
- Ну теперь рассказывай, что у тебя случилось,- потребовала подруга.
- Мими, за эти два года я чуть не погибла, мне сделали трепанацию
черепа, я потеряла память, погиб мой отец, год я жила у чужих людей,
считая их своими родителями, потом влюбилась. Сделала пластическую
операцию, следы которой ты видишь, вышла замуж, все вспомнила, и теперь получается, что мой муж и его любовница, кстати, вдова моего отца, хотят меня убить.
Иман замерла, не дожевав мандарин, ее огромные черные глаза стали еще больше.
- Но за что?!
- Из-за денег, из-за чего же еще. После смерти отца обнаружилось, что он не изменил завещания, его молодая жена ничего не получила. Знала, что есть счет в банке, но не знала, в каком. Вот для этого понадобилась я...
Тут я не выдержала и разревелась впервые за многие месяцы. Иман утешала меня, гладила мои волосы, пока я, наревевшись, не уснула. Она тихонько убрала с кровати поднос, накрыла меня одеялом и вышла из комнаты.
* * *
Я проснулась от яркого солнечного света с ощущением, что все прекрасно,
что я молода, у меня полно денег, и мне совсем не обязательно возвращаться
туда, где живут убийцы моего отца. Оказалось, что я проспала почти
сутки. Утром за завтраком Иман рассказала, что у нее теперь много
забот, она помолвлена со своим кузеном, сыном короля, и теперь у нее
много обязанностей. Поэтому она предложила мне воспользоваться услугами профессионального гида, тот покажет мне Марракеш даже лучше, чем она.
Внизу меня поджидал высокий худощавый мужчина в черной шерстяной галабии с капюшоном и большим медальоном на груди- отличительным знаком гидов.
Я сразу влюбилась в этот город, состоящий, кажется, из нескольких цветов: терракотового- земли и каменных стен; оранжевого- мандариновых деревьев, усыпанных яркими плодами, как фонариками; голубого- неба, особенно чистого в горах. Улицы засажены мандариновыми деревьями, как в наших городах кустарниками, по проезжей части ехали современные автомобили и брели трогательные запряженные ослики. Я узнала, что Марракеш, основанный в одиннадцатом веке, долгое время был столицей Марокко. Мы бродили по старинным дворцам, медресе Бен Юсефа, где
до сих пор обучаются студенты, и уклад их жизни не изменился с шестнадцатого века. По узким улочкам огромного рынка, пропитанного запахами пряностей. Гид объяснил, что Марракеш, по существу, берберский город, в отличие от столицы и Касабланки, большинство его населения составляют берберы.
- Я тоже бербер,- с чувством собственного достоинства заявил мой гид.
Я не знала, в чем разница, и наивно спросила:
- А вы отличаетесь от арабов? Чем?
- Всем, кроме религии. Мы тоже исповедуем ислам. Но мы коренные жители Магриба, а арабы- завоеватели.
Я поняла, что затронула болезненную тему, и решила на этом ограничиться.
Вернулась я к ужину, усталая и полная впечатлений, но чувствовала себя не слишком удобно в королевской резиденции. Поэтому я спросила Иман:
- Мими, ты все равно занята. А мне так хочется к океану- загорать, купаться, бездельничать.
- Никаких проблем, - откликнулась Иман.- У меня в
Агадире, это километров триста к югу, на атлантическом побережье, есть небольшая вилла. Она пустует. Живи там, сколько захочешь. Мы сможем навещать друг друга. Когда собираешься поехать?
- Да хоть завтра. Начинается Рамадан, тебе все равно ничего нельзя.
- Да уж,- вздохнула Иман, отвыкшая за годы, проведенные
в Швейцарии, от мусульманских запретов.- Ладно, права у тебя
есть?
- Откуда? У меня даже паспорт на другое имя. Хотя ты знаешь,
водить я умею.
- Разберемся. Получишь временное разрешение в Агадире. Возьми
мобильный телефон. Если набрать единицу, соединишься со мной. Тебя
отвезет в Агадир один из охранников, покажет виллу. Заодно постарайся
запомнить дорогу. Когда получишь разрешение на вождение, возьми
что-нибудь напрокат. Не боишься, что тебе там будет скучно? Может,
останешься здесь?
- Я так устала, что мне только на пользу побыть одной, подумать
обо всем, что произошло. Да и травма головы еще дает о себе знать.
Станет скучно, приеду. Жаль, у вас здесь не очень-то разгуляешься.
- Да,- грустно подтвердила Иман.- Авыйду замуж,
вообще обо всем этом придется забыть.
- А какой он? Ты его любишь?- поинтересовалась я.
- Любовь? Кого тут интересует любовь? Может быть, тот рыжий американец
Джимми из соседней школы, к которому я бегала есть мороженое, и был
любовью. Помнишь, как я из-за него плакала, когда он закончил школу
и уехал. А Саид, он же мой кузен. Мы с раннего детства знали, что
поженимся. Скучно, когда вся жизнь расписана наперед,- вздохнула
Иман.
- Лучше, когда расписана наперед и предсказуема, чем то, что
случилось со мной... Аведь мне казалось, что я люблю его,
я опять чуть было не расплакалась.
- Ну ладно, прекрати и думать об этом. Давай лучше съездим в
горы. Знаешь, как там красиво?
* * *
Утром мы ехали с молчаливым водителем по извилистой горной дороге мимо необыкновенного цвета красных скал, зарослей опунций, редких убогих селений, временами въезжая в густые облака. По мере того как мы двигались на юг, к океану, воздух становился более теплым и
