Рейли ухмыльнулся:
— Куда катится этот мир!
— Между прочим, ты и сам не попсу слушаешь.
— Как насчет Стального Дэна?
— Да так себе.
Рейли изобразил на лице преувеличенное уныние:
— Халтура.
Тесс смотрела вперед, но уголок глаза скосила на него:
— Поверь, впереди новые рубежи.
Она увидела, как его губы расплылись в улыбке, он связал шутку с названием нового трека Дональда Фагена. Рейли с уважением кивнул ей, и глаза их встретились. Она почувствовала, как заливаются теплом щеки, но тут напомнил о себе телефон. Она досадливо поморщилась, пошарила в сумочке и взглянула на экран. Номер не определялся. Тесс решила ответить и в ту же минуту пожалела об этом.
— Привет. Это я, Дуг.
Ей вообще не хотелось беседовать с бывшим мужем, а он еще выбрал особенно неподходящий момент. Избегая взгляда Рейли, Тесс понизила голос.
— Чего тебе? — неприязненно спросила она.
— Я узнал, что ты в тот вечер была в Метрополитен, и хотел спросить, не расскажешь ли что-нибудь…
Так и есть. Дуг вечно пытается что-нибудь выгадать. Она не дала ему договорить.
— Слушай, мне нельзя об этом болтать, понимаешь, — соврала она. — В ФБР особо предупреждали насчет контактов с прессой.
— Тебя предупреждали? Потрясно!
— Потрясно? Что в этом потрясного?
— Никому другому такого не говорили, — восторгался Дуг. — Ну-ка, что такое особенное тебе известно?
«Лучше бы не врала!»
— И не думай, Дуг.
— Ну, брось, — льстиво уговаривал он. — Это же я, помнишь?
Как будто можно забыть!
— Нет, — повторила она.
— Тесс, ну перестань…
— Я вешаю трубку.
— Слушай, крошка…
Она щелкнула клавишей отбоя, швырнула трубку в сумочку и тяжело выдохнула, уставившись прямо перед собой.
Прошла пара минут, пока она уговорила себя расслабить мышцы шеи и плеч и, не глядя на Рейли, проговорить:
— Прости. Мой прежний муж.
— Я так и понял. Порылся в архивах.
Она выдавила короткий смешок.
— Ты ничего не упустишь, да?
Рейли взглянул на нее.
— Обычно стараюсь. Конечно, когда речь заходит о тамплиерах, всякие там бродяги-археологи могут обыграть нас, секретных агентов.
Тесс уже улыбалась:
— Не бойся, я не в обиде.
Он снова взглянул на нее, она ответила на его взгляд и на этот раз не отводила глаз чуть дольше.
Да, очень правильно она позволила ему подвезти ее к дому.
К тому времени, как они свернули на ее улицу, уже зажглись уличные фонари, а при виде дома нахлынули страхи и заботы двух последних дней.
«Венс был здесь. Был в моем доме». Она вздрогнула.
Они проехали мимо полицейского «крузера», припаркованного напротив дома на дальней стороне улицы. Рейли махнул сидящему в машине копу, и тот ответил взмахом руки, узнав Тесс по фотографии.
Свернув к подъезду, Рейли выключил мотор. Тесс с беспокойством поглядывала на дверь. Она еще раздумывала, удобно ли его пригласить, а слова уже сорвались с языка:
— Не хочешь зайти?
Он чуть замялся, потом ответил:
— С удовольствием. Полезно будет сперва осмотреться.
В его голосе не было и намека на флирт.
У двери он взял у нее ключ и вошел первым.
В доме было непривычно тихо, и Тесс, проходя за ним в гостиную, автоматически щелкала выключателями. Зажгла свет, включила, приглушив звук, телевизор. Он был настроен на «Уорнер Броз», любимый канал Ким, но Тесс поленилась его переключать.
Рейли не без удивления взглянул на нее.
— Я его включаю, когда остаюсь одна, — пояснила Тесс. — Хоть какая-то компания.
— Все будет хорошо, — утешил Рейли. — Я осмотрю комнаты, — продолжал он без запинки, и вдруг смущенно добавил: — Если ты позволишь.
«Должно быть, смутился, что придется заходить ко мне в спальню», — подумала Тесс. Она с благодарностью принимала его заботу, и его смущение тоже было ей приятно.
— Конечно.
Кивнув, он вышел из комнаты, а Тесс рухнула на диван, подтянула к себе телефон и набрала тетин номер в Прескотте. Хейзел подняла трубку после трех гудков. Они только что вошли, она встретила их в аэропорту и возила ужинать. И Ким, и Эйлин, уверяла тетя, в порядке. Пока Хейзел ходила за Ким, которая в конюшне знакомилась с лошадками, Тесс коротко переговорила с матерью. Эйлин, судя по голосу, стала гораздо спокойнее. Тесс догадывалась, что сказывается двойной эффект: опека любящей и беззаботной сестры и расстояние между ними и Нью-Йорком. Потом прибежала Ким, в восторге от предстоящей завтра конной прогулки и, видимо, вовсе не скучающая по маме.
Рейли вернулся в комнату, когда она пожелала им доброй ночи и повесила трубку.
Он выглядел таким же усталым, как она.
— Все чисто, как и следовало ожидать. Право, я думаю, тебе больше не о чем беспокоиться.
— Да, ты прав. Но все-таки спасибо, что проверил.
— Не о чем говорить.
Он кивнул ей, помедлив в дверях, и Тесс поймала момент.
— Думаю, нам не повредит выпить.
Она вскочила и повела его в кухню.
— Пива или, может, стаканчик вина?
— Не надо, — улыбнулся он, — но все равно спасибо.
— Ой, я и забыла, ты при исполнении, да? Тогда кофе?
— Нет, не в том дело. Просто…
Он явно стеснялся продолжать.
— Что такое?
Он помолчал, но все-таки закончил:
— Просто сейчас пост.
— Пост? Правда?
— Угу…
— И, похоже, ты постишься не для того, чтобы сбросить вес, верно?
Он кивнул.
— Сорок дней без выпивки. Ничего себе! — Тесс покраснела. — Нет, я не так выразилась. Не подумай лишнего: мне еще рано лечиться от алкоголизма.
— Поздно спохватилась: образ создан и запечатлен в моей памяти.
— Изумительно.
Она открыла холодильник и налила себе стакан белого вина.
— Забавно. Не думала, что в наше время кто-то еще соблюдает посты. По крайней мере, в этом городе.
— На самом деле, это самое подходящее место, чтобы жить… духовной жизнью.
— Нью-Йорк? Шутишь?
— Нет. Это идеальное место. Подумай сама. Здесь нет недостатка в моральных и этических проблемах. Здесь ясно видна разница между добром и злом, истиной и заблуждением. Здесь приходится выбирать.
Тесс еще переваривала его признание.
— Так ты очень религиозен? Ничего, что я спрашиваю?
— Нет, все в порядке.
Она усмехнулась.
— Только не говори, что совершаешь паломничества на какие-нибудь заброшенные выпасы только потому, что там кому-то явилась Дева Мария в облаках.
— Нет, последнее время не совершаю. Догадываюсь, что ты не слишком религиозна.
— Ну… скажем так, что мне, чтобы тащиться пешком через всю страну, потребовалась бы более веская причина.
— Что-нибудь более веское… Ты хочешь сказать, что тебе нужен знак. Очевидное, явное чудо?
— Что-то в этом роде.
Он ничего не сказал, только улыбнулся.
— О чем ты?
— Понимаешь, насчет чудес… Верующему они не нужны, а сомневающемуся никакого чуда недостаточно.
— О, я могу представить несколько чудес, которые меня вполне убедили бы.
— Может быть, чудеса случаются, просто ты их не замечаешь.
Он совсем сбил ее с толку.
— Да брось! Федеральный агент при значке верит в чудеса?
Он пожал плечами, но все-таки объяснился.
— Скажем, ты собираешься перейти улицу и вдруг, без всяких причин, уже собираясь шагнуть на мостовую, останавливаешься. И в тот же миг, за ту долю секунды, на которую ты задержалась, мимо проносится автобус или тяжелый грузовик — в нескольких дюймах от твоего лица, по тому самому месту, где ты оказалась бы, если бы что-то не заставило тебя остановиться. Что-то спасло тебе жизнь. И, знаешь, ты вполне можешь сказать кому-то: «Я просто чудом осталась жива». Для меня это так и есть. Чудо.
— Ты называешь это чудом. А я — случайностью.
— Легко верить, когда чудо очевидно. Настоящее испытание веры — когда знака нет.
Она никак не могла опомниться: эта его черта оказалась для нее неожиданностью. Тесс не понимала, как к этому относиться, хотя в целом была предрасположена не слишком восторгаться подобным образом мыслей.
— Ты серьезно?
— Абсолютно.
Она рассматривала его, усваивая новость.
— Ладно, тогда скажи мне, как вера — я говорю о настоящих верующих, таких как ты, — как она совмещается с жизнью сыщика?
— Что ты имеешь в виду?
Тесс заподозрила, что он уже понял, что она имеет в виду, что он уже слышал этот вопрос.
— Сыщик не должен верить никому и ничему. Он ничего не принимает на веру. Ты имеешь дело с фактами, с доказательствами. «При отсутствии оснований для сомнения» и все такое.
— Да.
Он был совершенно спокоен.
— И как это уживается с твоей верой?
— Я верю в Бога, а не в человека.
— Что, так просто?
— Именно так просто.
