Это, впрочем, совершенно не меняло планы мисс Силвер. Когда вечером она зашла в кабинет и приоткрыла балконную дверь, она преследовала две цели: проверить, заметит ли это Маршам и будет ли образовавшийся сквозняк достаточно сильным, чтобы привлечь внимание того, кто окажется в кабинете. Мисс Силвер даже уже выяснила, что Маршам задергивает шторы и запирает окна между шестью и семью часами вечера. Она сильно сомневалась, что ему придет в голову проверять их еще раз. Кроме того, он особо подчеркнул, что в ночь убийства не входил в кабинет вовсе, поскольку там был сэр Герберт. Мисс Силвер хотела проверить, мог ли кто-нибудь из обитателей дома воспользоваться оплошностью Маршама. Если около одиннадцати часов профессор Ричардсон нашел дверь открытой, значит, кто-то открыл ее изнутри. Мисс Силвер отлично знала, насколько это легко сделать, потому что сама заглянула сюда около семи, выбрав этот час потому, что все слуги в это время обычно заняты, а гости расходятся по своим комнатам.
Мисс Силвер толкнула дверь, и она бесшумно скользнула внутрь.
— Да. В чем дело? — тут же услышала она недовольный голос Эрика Хэйли.
Какое-то мгновение мисс Силвер казалось, что слова обращены к ней. Потом она услышала голос Маршама:
— Вам что-нибудь нужно, сэр?
В голосе Эрика Хэйли отчетливо прозвучало раздражение:
— Я не звонил.
— Да, сэр, я знаю. Но я заметил под дверью свет, ..
— И решили, что я валяюсь здесь на полу мертвый? — закончил за него Хэйли.
Маршам что-то пробормотал. Мисс Силвер вошла в комнату и, расположившись за шторами, осторожно прикрыла дверь. Она всегда считала подслушивание едва ли не самым отвратительным занятием на свете. Ей, истинной леди, никогда и в голову не пришло бы подслушивать чужой разговор. И, однако, в качестве детектива ей нередко приходилось заниматься именно этим, Она тут же решила, что шуточки мистера Хэйли явно не делают ему чести. Осторожно отодвинув штору, она заглянула в комнату. Хэйли сидел за письменным столом, Маршам стоял на пороге открытой двери. Потом он закрыл ее и прошел в комнату.
— По правде сказать, я хотел с вами поговорить. Простите, что я выбрал для этого столь позднее время…
Хэйли рассмеялся:
— У меня, например, только к вечеру голова и проясняется. Если бы мне пришлось работать — чего я, впрочем, никогда не делал и делать не собираюсь, — я начинал бы именно в полночь. О чем вы хотели поговорить?
Лицо Маршама оставалось бесстрастным, но голос немного дрогнул:
— Наверное, я все же не вовремя… И потом, у вас, наверное, не было еще времени обдумать свои планы… Я только хотел попросить… Когда вы уже все решите… В общем, миссис Маршам и я были бы очень вам благодарны, если бы вы поставили нас в известность о своем решении заранее.
Эрик Хэйли нетерпеливо дернул плечом.
— Да что вы ходите вокруг да около, точно девица, Маршам? Насколько я понимаю, вы хотели спросить, что я собираюсь делать с прислугой, так?
— Совершенно верно, сэр.
Мистер Хэйли помолчал.
— Честно говоря, я не знаю. Я еще даже не думал об этом. Квартиру в городе я, разумеется, оставлю. И, конечно, мне никак не обойтись без дворецкого и кухарки. Кстати, Маршам, ваша жена изумительно готовит.
— Спасибо, сэр.
— Что многое извиняет, — продолжил Хэйли и, помолчав, добавил: — Вы ведь понимаете, о чем я, Маршам?
— Сэр…
— Давайте начистоту. Покойный кузен сообщил мне, что вы его обирали, вследствие чего он собирается вас уволить. Обоих. Он рассказал мне об этом перед ужином в тот самый день, когда его… когда он умер. Кстати, Маршам, как вы думаете: я должен сообщать об этом полиции?
Лицо Маршама посерело.
— Следует ли понимать это так, сэр, что вы еще ничего им об этом не рассказывали?
— Следует. — Хэйли усмехнулся. — Но дайте срок… Кстати, хотел бы на всякий случай предупредить, что со мной такой номер не пройдет. Я имею в виду, что от меня вам избавиться будет не в пример сложнее, чем от моего кузена.
— Сэр!
— Именно, Маршам. Гораздо сложнее.
— Вы напрасно оскорбляете меня, сэр. Позвольте, я объясню. Вот вы сказали сейчас «обирали». Это совсем не так. Или, если угодно, не совсем так. Согласен, я несколько превысил свои полномочия, принимая комиссионные от торговцев вином и сигарами, но дело в том, что, когда я служил у покойного лорда Осберта, это было совершенно в порядке вещей. Он говорил, что раз уж эти торговцы наживаются на нем, почему бы мне, в свою очередь, не наживаться на них? Я прослужил у него десять лет, сэр.
— Понятно, — протянул Хэйли, — у моего кузена такой номер точно бы не прошел.
— Да, сэр.
Хэйли усмехнулся:
— Ладно, забудем об этом. Хотите, чтобы я взял обратно это самое «обирали»?
— Я бы не стал употреблять этого слова, когда речь идет всего лишь о комиссионных.
— Да я бы, знаете, тоже, — заверил его Хэйли, — но, сдается мне, это была далеко не единственная причина, по которой Герберт решил с вами расстаться.
Маршам деликатно кашлянул.
— Простите, сэр, но вы заблуждаетесь. Мы с супругой предупредили сэра Герберта о своем уходе еще неделю назад. Проблема была в том, что он не хотел нас отпускать.
— Вы хотели уйти? — удивился Хэйли.
— Да, сэр. Нам здесь было не по душе. Но в субботу вечером сэр Герберт вызвал меня и сообщил, что ни за что не отпустит. Предложил повысить мне жалованье, а когда я отказался, вышел из себя и принялся мне угрожать. Сказал, что не даст рекомендаций, да еще натравит на нас полицию.
— И все из-за такой мелочи, как комиссионные? Да полно вам, Маршам. Если уж я вам не верю, то что скажут в полиции, когда я расскажу им эту историю?
Мисс Силвер со своего места отлично видела лицо Маршама. Она готова была поклясться, что в нем не дрогнул ни единый мускул.
— Если позволите, сэр, — спокойно проговорил он, — я бы не советовал вам вмешивать в это дело полицию. Потому что дела, в которые ей не стоит вмешиваться, есть у каждого. Взять вот хоть прошлую субботу. Наверняка в тот день кто-нибудь находился в таком месте и в такое время, что, узнай об этом полиция, этот кто-то попал бы в очень сложное положение. Лично мое мнение, сэр, что с полицией вообще лучше не связываться.
Хэйли долго молчал, пристально разглядывая дворецкого. Лицо Маршама, однако, выражало только преданность и почтение. Наконец Хэйли сказал:
— Насколько я понимаю, вам что-то от меня нужно. Что именно?
— Сущие пустяки, сэр. Вы знаете поговорку, что не следует будить спящую собаку?
Хэйли постучал по столу согнутым указательным пальцем.
— Знаю и ни в грош не ставлю. Потому что совершенно неясно, как долго эта собака будет спать. Пока не выспится? Или пока не проголодается? И как часто, в конце концов, ее нужно кормить, чтобы она вообще больше не просыпалась?
Маршам нахмурился. Разговор явно был ему в тягость, однако он пересилил себя и на этот раз.
— Мне кажется, вы ошибаетесь, сэр, — вежливо сказал он. — Все это дело настолько неприятно, что едва ли кому-нибудь захочется к нему возвращаться. Лично я считаю, что чем меньше о нем говорить, тем лучше. Если бы вы согласились отпустить нас и выдать приличные рекомендации, уверен, мы бы тут же обо всем забыли.
Эрик Хэйли расхохотался.
— А вы молодец, Маршам! — с одобрением протянул он. — Даже жаль как-то вас отпускать. Но вы правы: есть вещи, о которых вспоминать не стоит. Пожалуй, нам и впрямь лучше расстаться. Рекомендации я вам, конечно, выдам. Только, Маршам… Вы поосторожнее впредь с этими… комиссионными, как вы их называете. Между нами говоря, в полиции их называют совсем по-другому. Ну да ладно. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, сэр, — сказал Маршам и вышел.
Мисс Силвер осторожно приоткрыла дверь и бесшумно выскользнула наружу. На мгновение она растерялась в темноте. Прикрыв за собой дверь, она подождала, пока глаза привыкнут к темноте, после чего быстрым шагом дошла до оставленного открытым окна в голубой комнате и через несколько минут была уже у себя, чувствуя, что ей многое предстоит обдумать.
— Я решила, что не имею права скрывать от тебя подобную информацию.
Мисс Силвер поудобнее устроилась на маленьком викторианском стуле, стоявшем в голубой комнате. Низкое сиденье и высокая спинка были обиты красивой темно-синей материей с бледно-золотистыми лилиями. Эти стулья, как, впрочем, и вся обстановка, были приобретены вместе с домом и сохранились единственно стараниями Адриана Грея. Обои в стиле Морриса создавали в комнате ощущение тепла и уюта.
Слушая рассказ мисс Силвер о ее ночных подвигах, инспектор Эбботт неожиданно для себя пришел к выводу, что мисс Силвер удивительно удачно вписывается в старомодную обстановку комнаты. Даже стул, на котором она сейчас сидела, был создан, казалось, специально для занятий рукоделием. Кроме того, он подозрительно напоминал стулья в квартире самой мисс Силвер, которая унаследовала всю мебель от двоюродной бабушки, жившей в эпоху королевы Виктории. Эта мысль настолько захватила инспектора, что ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы сосредоточиться на рассказе.
