стоял дом, увитый виноградными лозами и цветочным садом подле него.
Их повозка притормозила около дома, Ашран спрыгнула на землю, огляделась. Двинулась к дому, тронула дверь. С её губ сорвались несколько мелодичных фраз на незнакомом ему языке:
— Заперто. Ключ забыла спросить, — пояснила она ему и воскликнула: — Эфраит!
Всё дрогнуло внутри него. Она сняла защитное заклинание, понял он.
— Ты можешь выломать дверь, Ма’Ай? — спросила Ашран.
Ма’Ай критически оглядел крепкую добротную дверь, сделанную из деревянного массива. Сильно сомневаясь в своих возможностях.
— Может, у кого-то из работников есть ключ? — предположил Ма’Ай.
От позорных попыток выноса двери, его спас мужчина в возрасте, что внезапно вышел из-за дома.
— Уважаемые! Я управляющий Хорс, — представился он. — Хозяева в город уехали.
— Это нам известно, — грубовато отрезала Ашран. — У вас есть ключ?
Видно мужчина опешил, но Ашран осознав свой промах, сказала:
— Простите, но дело не терпит промедления. Что насчёт ключа?
— Да, был, — растерянно произнес он. — Но дней пять назад приезжал один из ваших служебных, большой такой, хмурый мужчина. Я отдал ключ ему.
— Он спрашивал?
— Эээ…да, нет, вроде… Я сам предложил.
— Почему другой человек из службы дел сообщил мне, что местные сказали ему, что никого не видели?
— Я…я, — мужчина замялся. Видимо форма службы решения дел простого жителя немного пугала, а учитывая странную резкость Ашран, мешала ему и думать. — Могли и не видеть, находясь за работой. Обычно я смотрю за домом господ.
Ашран потеряла к управляющему интерес.
— Ма’Ай? — вопросительно взглянула она на него, намекая на дверь.
— Ммм… Я вряд ли способен на это, — признался Ма’Ай, пытаясь сохранить лицо. — Вот, Ста’Арх, я думаю, с легкостью это выполнил бы…
Ашран вздохнула, достала перчатки, натянула, сыпанула порошок на руки, растёрла:
— Нужно поскорее найти Холгуна, иначе мне всё придётся делать самой, — проворчала она.
Она оговорилась при постороннем, высказываясь о себе в женском роде. Мужчина не обратил внимания, зачарованно глядя на то, как под пальцами Ашран появляются светящиеся знаки, образую небольшой круг. Она подошла к двери, разместила светящийся круг в том месте, где находился замок, отошла и щелкнула пальцами. Раздался резкий «Ба-бах». Ма’Ай вздрогнул. Мужчина вскрикнул от неожиданности. В двери, где был замок, образовалась круглая дыра.
— Почините потом дверь, — бросила она, входя в дом, и тут же крикнула: — Управляющий Хорс!
Мужчина кинулся к ней, как послушный мальчишка:
— Да, уважаемый?
— Вы заходили в дом с тем хмурым служивым?
— Да… — начал он и осёкся.
Всё в холле и гостиной было перевернуто. Стол, стоящий когда-то с вазой на ней, был сломан, а ваза разбита. У деревянной лестницы, ведущей на второй этаж, сломаны перила. Картины, которым предназначалось висеть на стене, валялись, а холст одной из них был прорван посередине. Всё очень напоминало последствие драки. Ашран сделала несколько шагов к сломанному столу, отодвинула одну из его половин и что-то достала.
— Это ваш ключ, управляющий Хорс? — спросила Ашран, держа блестящий желтым металлом ключ.
— Точно не знаю, но это ключ от дома. Когда я был в доме с тем господином, всё было в порядке и цело, — ответил он и добавил: — А затем, он попросил меня удалиться.
— Вы видели, как он уехал?
— Нет. Я проверил дверь, она была заперта, я подумал, что господин не удосужился занести ключ… — пояснил Хорс.
— Обожди тут, Ма’Ай, — сказала она и стала подниматься по лестнице ведущий наверх.
Ма'Ай заметил, как светятся кончики её пальцев в белых перчатках, и пустил за ней светлячка.
— Я слышал, что госпожу Кендру кто-то преследует, — произнес Хорс, когда они остались одни. — Надо думать, Туманные земли опасны.
Ма’Ай промолчал, ему не хотелось сплетничать о семье, что так пришлась по душе. Вскоре Ашран вернулась, ни слова не говоря прошла мимо них и села в повозку, а не на козлы.
— Ма’Ай, тебя долго ждать?! — нетерпеливо крикнула она.
Он едва не подпрыгнул на месте. Она впервые столь резко обращалась к нему. Забыв попрощаться, Ма’Ай бегом кинулся к ней.
— Мы уезжаем? — удивленно спросил он.
Она сунула в руки ему сложенный вдвое листок и грозно добавила:
— Не потеряй и двигай уже!
Он не стремился испытывать её терпение. Мигом вскочил на козлы и, когда лошадь двинула по прямой дороге к городу, достал листок и развернул. На сером листке было что-то написано, но он абсолютно не понимал ни одного слова или знака.
— Ашран? — не уверенно позвал он.
— М?
— Что это?
— Холгун был в доме, — пояснила она. — Мне не знаком язык, на котором сделана запись, но её оставили точно нам. Нужно показать её Румпелю. Так что двигай к «Сказкам русалки»
Глава десятая. Опасность реальная
«…я ᴨᴩ᧐ᴄᴛ᧐ нᴇнᴀʙижу ϶ᴛ᧐ чуʙᴄᴛʙ᧐! чуʙᴄᴛʙ᧐, ᴋ᧐ᴦдᴀ ᴛы нᴇ знᴀᴇɯь, чᴛ᧐ чуʙᴄᴛʙуᴇɯь»
из днᴇʙниᴋ᧐ʙ б᧐ᴄ᧐н᧐ᴦ᧐ᴦ᧐ ʍᴀᴦᴀ
Ма’Айю показалось, что они вернулись в город быстрее, чем добирались до дома Франов на виноградниках, однако, когда их повозка притормозила возле конюшен «Сказок русалок» уже сгущались сумерки. Ашран не стала спешить и подождала его, пока он распрягал лошадь. В таверну они вошли вместе.
— Мой столик свободен? — спросила Ашран.
«Каждый раз спрашивает, — подумал Ма’Ай. — И зачем? Ведь столик за ширмой всегда был свободен»
— Румпель здесь? — спросила Ашран у девушки принимавшей заказ о лёгких закусках.
— Господин Румпель? — задумалась девушка. — Спрошу у господина Кантора, минуту.
Она убежала, а вскоре вместо неё появился и владелец сего заведения. Он был взволнован, его взгляд метался с Ма’Айя на Ашран, в конце концов, он остановил свой взгляд на Ашран и спросил:
— Ашран, отец разве не с тобой?
В их углу за ширмой повисла тишина. Ма’Ай молчал удивленный тем, что Кантор сын Румпеля, а он и не знал. Кантор же ожидал ответа. Ашран молчала.
— Как давно нет Румпеля? — тихо спросила она, наконец, не глядя на Кантора.
Кантор не был бы сыном своего отца, если бы не догадался, о чем она умолчала. Он практически упал на стул около Ма’Айя:
— Три дня назад он сказал мне, что идёт к тебе. Никто из вас не появлялся и я подумал, что вы заняты какими-то делами. А сейчас ты приходишь и спрашиваешь моего отца.
— Румпель не появлялся у меня где-то неделю, — Ашран взглянула на Кантора. — Подумай, что происходило в тот день, прежде чем он ушёл, что-нибудь странное?
— Ничего не обычного… Отец был у себя, читал или подсушивал, как обычно, — протянул он и задумался. — Единственное, что могу припомнить, это мальчишку из приюта, что доставил записку отцу. Вскоре он собрался
