Он побежал вниз, а Марина в бессильной злобе заорала во все горло, извиваясь всем телом. Вот так: мужик сказал – мужик сделал, и плевать ему на то, кто она.
Хохол сдержал обещание и провел с Мариной весь вечер, лежал рядом, поглаживал, целовал, рассказывал что-то. Когда стрелки часов приблизились к двенадцати, а за окном уже была ночь, Женька отстегнул-таки Маринины руки от спинки, бережно растер чуть опухшие запястья:
– Теперь можешь лупить меня.
Она для порядка дала ему пощечину, но потом благодарно приникла к его груди и прошептала:
– Родной, спасибо... я ведь все понимаю, мой мальчик, и ты прав на все сто – со мной только так и надо.
– Не сердишься? – потрогав пальцем горящую щеку, обрадовался Женька.
– Конечно, нет... Знаешь, мне приснился чудовищный сон, кажется, вчера или позавчера. – Марина села, поджав под себя ноги, и взяла руку Хохла, сжав ее. – Так страшно, Женька... Я видела свои похороны. Представляешь, как будто я стою в толпе и меня же хоронят. И вижу тебя, Егорку, пацанов... И гроб... большой, черный, хотя, я слышала, не хоронят в черных гробах... Но ты меня, если что, только в черном хорони, запомни!
Хохол вырвал руку и схватил Марину за плечи, встряхивая и притягивая к своему лицу близко-близко:
– Не смей!!! Я не хочу этого слышать!
– Пусти, – спокойно и тихо приказала она, и он убрал руки. – Женя, это только сон, чего ты воспалился? Поцелуй меня...
– Любишь ты последнее слово сказать! – улыбнулся Хохол, заваливая женщину на кровать и завладевая ее губами.
Когда уставшая Марина уснула, расслабленно раскинувшись по черному шелку простыней, Хохол тихонько спустился вниз, заварил себе чифир и сел в кухне у приоткрытого окна, закурив сигарету. Из головы никак не шла фраза Марины про черный гроб, это было так... страшно, что даже видавший виды Жека содрогнулся. Неужели произойдет что-то такое, на что он, Хохол, не сможет повлиять, чего не сможет предотвратить? Его охватила тревога: он прекрасно знал о развитой Марининой интуиции, о том, что она всегда чувствует несчастья, и разговор о смерти она завела неспроста. Хохол провел рукой по бритой голове, словно пытаясь собрать мысли в кучу, но это не помогло. Страх за жизнь любимой женщины мешал сосредоточиться и все обдумать. О том, чтобы запретить Коваль выходить из дома, и речи не было: своенравная Марина ни за что не согласится на это. Оставалось только одно – усилить охрану, не спускать глаз ни днем, ни ночью.
* * *
Марина, разумеется, продолжала жить своей обычной жизнью. Ездила в офис «Империи», в салон красоты, побывала даже на приеме в мэрии. Хохол неотлучно находился рядом. Количество охранников увеличить Марина не позволила, а потому Женьке приходилось постоянно быть в напряжении и настороже, чтобы не пропустить никакого намека на неприятности. Ему, как мог, старался помочь Данила, с которым у Хохла постепенно наладились отношения. Спокойный, рассудительный Данька взвалил на себя часть обязанностей по охране, и у Хохла появилась возможность хоть чуть-чуть расслабиться. Но это не уменьшило его тревоги и беспокойства.
Выйдя из офиса, Марина огляделась по сторонам и вдруг заявила:
– Хочу напиться. Едем куда-нибудь в клуб.
Хохол пришел в ярость:
– Да?! А больше ничего не желаете?
– Больше – ничего, – заверила она, опуская на глаза большие черные очки, с которыми не расставалась. – Может, только одно – чтобы ты не доставал меня своей паранойей. Не отравляй мне жизнь, на это и без тебя очередь.
Хохол только махнул рукой и вполголоса выматерился: знал, что никакие возражения, крики, споры не помогут, а только уронят его авторитет в глазах охраны, потому что Марина запросто может сказать вслух что-нибудь этакое.
– Куда поедем? – обреченно спросил он, и Марина рассмеялась, беря его под руку:
– Я тебя обожаю! Ну, ведь все правильно понимаешь – а зачем тогда ерундой занимаешься? Трудно сразу согласиться?
– Да как... – начал было снова возбуждаться Хохол, однако наткнулся на ее взгляд из-под сдвинутых на кончик носа очков, осекся и махнул рукой: – Да иди ты... куда хочешь!
Она снова рассмеялась и потащила его к машине.
Поехали в небольшой клуб, принадлежавший к сети «Империи удачи». Коваль туда ездила редко, предпочитала все-таки родной и милый сердцу «Стеклянный шар», но вот сегодня почему-то ее потянуло именно сюда, в полуподвальное помещение, оформленное в стиле старого рыцарского замка. Любовь хозяйки к дорогим интерьерам всегда обеспечивала работой одно дизайнерское агентство, умельцы которого воплощали все ее задумки, какими бы экстравагантными они не были. Этот клуб носил название «Готик», и все внутри напоминало о средневековье: и тяжелые, массивные стулья, и длинные деревянные столы, и старинные доспехи на стенах, и даже чучело в углу возле сцены, одетое в рыцарский костюм. Официанты-юноши носили форму, напоминавшую кольчуги, а девушки – укороченные копии средневековых крестьянских платьев. Это было личной придумкой Марины, и она провела немало времени в обнимку с альбомом живописи тех времен, выискивая подходящие фасоны. Кухня заведения была невычурной, хотя попадались яства вроде ягненка на вертеле, которого именно так и готовили. Запах мяса, жарящегося на открытом огне, возбуждал аппетит. Да и само зрелище тоже стимулировало. Именно для того, чтобы дать возможность посетителям насладиться картиной, Марина и предусмотрела большую стеклянную стену, за которой располагался вертел.
Усевшись за столом в наиболее темном углу зала, Марина огляделась. Посетителей почти не было, и она заметила, как с облегчением выдохнул Хохол. Все-таки в полупустом помещении легче вычислить опасность.
– Ну, что сидим? Заказывать будем? – спросила она, оглядев рассевшихся за столом охранников. – Чувствую себя какой-то пленной королевой, ей-богу.
Охранники зафыркали и немного расслабились. Хохол пошел к бару и поманил пальцем молодого бармена. Тот приблизился и почтительно выслушал заказ.
– Только смотри – текила чтоб нормальная была, – предупредил Женька и уже пошел было к столу, как вдруг внутри что-то тягостно заныло, заворочалось, и к сердцу подкатила холодная волна предчувствия.
Он обернулся и увидел, как прыщавый бармен достает бутылку текилы из-под высокой барной стойки. Это почему-то Хохлу сильно не понравилось, он даже себе не мог объяснить, что именно заставило его вернуться и перехватить руку парня с нераспечатанной бутылкой. Тот сморщился от боли и проскулил:
– Что? Я ж еще не открыл даже...
– А вот мы сейчас вместе откроем, да? – почти дружелюбно проговорил Хохол, выворачивая бутылку из влажных от испуга пальцев бармена. – Что припотел-то так? Жарко?
– Н-нет...
– А чего тогда? Почему бутылку не с полки снял?
– Там другая... там «Соуза», а это...
– А это «Хачиеда», правильно – и тот, кто тебе ее втюхал сюда, знал, что Наковальня другую не пьет уже несколько лет, – одной рукой поднося бутылку к светильнику, а другой прижимая к стойке руку бармена, проговорил Хохол. – Ну, расскажешь?
– Да нечего мне рассказывать! – немного пришел в себя парень. – Просто на полке нет такой текилы, там дешевая, а эта стоит внизу, чтоб не светить.
Хохол согласно покивал головой, потом повернулся к столу и громко позвал Данилу. Тот подошел:
– Чего, Жека?
– Ну-ка, поработай вместо парнишки, – велел Хохол. – Стаканы нам дай, хочу за знакомство выпить. Вишь, какой парняга славный? – кивнул он в сторону красного и совершенно растерявшегося бармена.
Данила покачал головой, удивленный выходкой Хохла, однако зашел за стойку и поставил на столешницу два стакана для текилы.
– Лимон порезать?
– Нет, мы так, без закуси, да? – обратился к внезапно побледневшему бармену Женька. – Тебя как звали-то, бродяга?
Перепуганный парень даже не обратил внимания на слово «звали», пробормотал:
– А-андрей...
– Андрюха, значит? Ну-ну... а я Жека. Жека Хохол, если не знаешь. Так вот, Андрюха... Сейчас мы с тобой за знакомство выпьем, а потом ты мне все расскажешь – что, за что и про что, да?
Хохол кинул бутылку Даниле, тот откупорил ее и налил в стаканы. По-прежнему не выпуская руки бармена, Женька сунул ему во вторую стакан, сам тоже поднял и вопросительно глянул на нового знакомого:
– И чего ждем? Пей.
– Я... я на работе... мне нельзя... – заблеял он.
– А я хозяйку заведения хорошо знаю, скажу – она простит, – пообещал Хохол. – Пей, ну? Не станешь сам – зальем силой!
Парень вдруг заплакал, и Женька даже слегка растерялся.
– Ты чего, Андрюха?
– Отпустите меня, пожалуйста... – заскулил тот, размазывая слезы по лицу и с опаской косясь на стакан текилы.
– А я тебя и не держу. Пей – и вали работать дальше.
– Я... не могу... не буду...
– Что в бутылке? – притянув бармена к себе, прошипел Хохол. – Ну?! Говори – иначе я опыт проведу сейчас!
– Мы... мышьяк... – прошептал парень, и Женька почувствовал, как внутри все оборвалось.
