– Ми не помним, – важно сказал Хачик.
– Как же вы добирались туда, не зная, где находится место ночного отдыха ваших людей? – без нажима спросил Артем.
– Нас везли водители, – поспешил вставить Адам, однако Хачатур бросил на него выразительный взгляд, дескать, чего мелешь? Сообразив, что к допросу привлекут теперь водителей, Булькатый дал дополнительные разъяснения. – Но, понимаете, они тоже не найдут это место. Мы ориентировались по звонкам Гоги, он объяснял, куда ехать, мы ехали… в нервном возбуждении ехали! Теперь вряд ли вспомним. Нет, кое-что и я помню. Например, речку. Но ни разу при свете дня там не приходилось бывать.
Артем прибалдел от одного только вида двух так называемых мафиози, лепечущих полную абракадабру с наивностью ребенка. Он едва сдерживался, чтобы не расхохотаться в голос, опрашивая потерпевших и одновременно свидетелей, требующих с ослиным упорством выловить преступника. И притом делал вид, что верит им, кивал, но продолжал задавать каверзные вопросы:
– А почему вы так уверены, что на них напал Каракуль?
– Гоги сказал, – развел в стороны руки Хачик, мол, Гоги не верить – это свинство.
– Все-таки мне непонятны мотивы Каракуля, – сказал Артем. – Зачем ему было нападать на пятерых мужчин сразу? Четверых убить, одного покалечить?
– Может, он маньяк? – предположил Адам.
– Но мы не можем завести дело, опираясь только на ваши слова, – тоже прискорбно вздохнул Артем, вызвав бурю возмущения.
– Как это не можете? – запыхтел Адам. – Это неслыханно! Каракуль убийца! Злостный убийца… или как там у вас таких называют?!
– Ви не верите нам? – поразился Хачатур, вытаращив глаза. – Нас два утверждают, что то бил Каракуль! Слушай, как можно?! Ми говорим правду.
– Но доказательств нет, поймите, – не сдавался Артем. – Ваши водители могли напиться, поссориться до драки, в которой и перебили друг друга. А Гоги сдвинул стрелки на Каракуля, чтобы не получить нагоняй. Видите, и так могло быть. Нам необходимо осмотреть место происшествия. (Молчание.) Хорошо, я опрошу ваших водителей.
Водители, каждый с порога, заявили следующее: не знаю, не помню. Все. Когда допрос закончился, Артем залился смехом:
– Нет, ребята, это паноптикум! Это… это какой-то маразм. Если расскажу бывшим сослуживцам, мне не поверят! Все врут бессовестным образом.
– Что ты ржешь? – проворчал Сева. – Они нас за последних шавок держат. Мы для них мусор…
– А мы и есть мусор, – сказал Руслан не то шутя, не то серьезно. – Так нас в народе называют. Мы же мусор разгребаем. А не хочешь слыть мусором…
– …найди бумаги Алекса и засади этих важных господ, тогда тебя, возможно, будут уважать, – подхватил Артем, но, подумав, сказал: – Или поставят обелиск на твоей могиле. Слушайте, ребята, а вы не заметили такую деталь: убийцей Алекса уже никто не интересуется. Его забыли. А ведь кто-то звонил мне, угрожал. И Хачик забыл об Алексе.
– Это было до исчезновения бумаг, – отмахнулся как от неинтересной темы Сева. – Алекса наверняка и грохнули из-за них, возможно, Хачик и Адам грохнули, а прикидываются святошами.
– Все может быть, – задумчиво произнес Артем. – Не удивлюсь, если завтра они навесят убийство Алекса на того же Каракуля.
– Что ты так за него переживаешь? – возмутился Сева.
– Не в переживаниях дело, – досадливо произнес Артем. – Есть четыре трупа, все дружно утверждают, что это дело рук Каракуля. А как и почему возникли трупы, никто толком не объясняет, к месту происшествия нас не подпускают…
– Ты веришь Хачику и Булькатому? – подивился Руслан. – Не такой дурак Каракуль, чтобы убить сразу четверых. А если убил, то причины были серьезные. Какие? Вот тут полный абзац. Мы лишены информации, а без нее ничего вычислить не сможем. Понятно только одно: действительно, началась бойня. Булькатый и Хачик почему-то объединились. Шкалика и Тимохи с ними нет. Что это – раздел на два клана? Хотя и этого быть не может, потому что ни Хачик, ни Булькатый не позволят перевеса противоположной стороны. Но почему-то они сошлись.
– На все свет прольют лишь бумаги, – мечтательно произнес Артем. – Слушайте, а ведь еще никто не проявил заботу об Инне, значит, не знают. Как бы нам, но без нашего участия, поставить в известность глав могучих кучек, что под подозрением жена Алекса? Меня так и подмывало сегодня сказать, что она в СИЗО загорает.
– Через моего информатора тоже нельзя это делать, – сказал Руслан. – У этих гнид счетчик в голове работает безотказно, сразу вычислят.
– Да пустите по городу слух, он обязательно дойдет, – предложил Сева. – И вообще, чего волнуетесь? Кто-нибудь из наших барабанщиков все равно доложит им.
– А что, если бумаги у Каракуля? – неожиданно предположил Артем. – Потому и идет на него массированная атака.
– Мама дорогая! – исторг стон Сева и заходил по кабинету. – В таком случае объясни, зачем мы мотались в Краснодар и насильно приволокли сюда Инну?
– Да не мельтеши, сядь! – прикрикнул на него Артем. – Ничего, посидит. От этого еще никто не умирал. Черт, где же прячется Каракуль?
Первым проснулся Антоша. Ревниво убрал руку Каракуля, обнимавшую его маму. Тот застонал – мальчик потревожил больную руку, – но не проснулся. Антон спрыгнул на землю, сладко потянулся, поприветствовал Раджа и принялся собирать сухие ветки для костра. Проснулась Лия. Долго лежала, не понимая, где находится, и с удивлением глядя на Каракуля и автомат. Эпизод за эпизодом восстанавливала в памяти. Лия поежилась, снова переживая ночной кошмар. «Ему-то зачем так рисковать? – думала. – Хачик жалованье повысил, а он теперь спит с автоматом. Почему?» Благодарность все же вытеснила неприязнь, и Лия несколько иначе взглянула на него, спасшего ее от Булькатого, крыс, подвала и пьяных мерзавцев. Она тихонько выскользнула из джипа, щурилась от солнца. Навстречу с громкими возгласами рванул Антошка, бросив хворост на землю. Лия обняла сына, целовала в макушку, в нос и щеки, ведь ночью не до того было:
– Тихо, Антоша, Каракуль спит. Мой родной! Как ты-то здесь очутился?
Он повел ее к костру, рассказал о своих приключениях, начиная от побега из дома Хачика. Вдвоем разожгли ветки, принесли воды из ручейка, здесь их повсюду течет множество. Одни, выбившись из-под земли, туда же и уходят, другие достигают моря. Поставив закопченный чайник на костер, Лия слушала сына, пересказывающего одно и то же по нескольку раз. Разумеется, Антон привирал, однако ее поражало, что мальчик вырос таким разумным и смелым, что Каракуль помог не только ей, но и сыну.
Каракуль посмотрел на часы – пять. Утра или вечера? Оглядев джип, подскочил. Лия и Антон мирно пили из кружек кипяток. Каракуль потеснил Раджа на одеяле, поздоровался несколько хмуро. Лия подала ему кружку с кипятком, Антон отрезал кусок копченого окорока, консервы не смогли вскрыть ножом. Каракуль перекусил и начал собираться. Когда он вытащил из джипа пулемет, Лия поднялась:
– Куда ты? Зачем тебе эта железка?
– В шесть должен подойти Вадим. Встретить хочу его. Или их, – сказал Каракуль, не глядя на Лию. Он почему-то старательно избегал смотреть на нее, это ее удивляло.
– Я с тобой.
Лия спешно замотала ступни тряпками, выпрямилась. Они встали друг напротив друга, Лия решительно, Каракуль насупившись.
– Я хочу с тобой, – повторила она упрямо.
– Пошли, – буркнул Каракуль, взвалил на плечо пулемет и бросил Антону: – Держи Раджа, чтобы не увязался за нами. Мы скоро.
Некоторое время спустя очутились на той же площадке, с которой вчера заметили с Антоном машину. Каракуль приготовил пулемет, залег в траве под кустом и поднял глаза на Лию, стоявшую столбом.
– Ложись! – приказал. Когда она улеглась на живот, пошутил: – Ну и видок у тебя, в таком прикиде только милостыню просить.
– Я не поблагодарила тебя. Ты рисковал собой…
– Когда выберемся отсюда, тогда отблагодаришь.
– Послушай, а почему ты это делаешь?
– Что именно?
– Почему заботишься об Антошке, за мной вчера пришел?
– А ты не догадалась? – И Каракуль поднес к глазам бинокль.
– Нет. Так почему?
– А ты подумай. Помолчи, кажется, идет наш лазутчик. Так, посмотрим… «Хвоста» не вижу… вроде один.
– Дай мне! – Лия вырвала бинокль, подстроила под свое зрение. – Идет, сволочь. Не верю я ему. Дай мне что-нибудь… что стреляет.
Каракуль хмыкнул, отобрал бинокль:
– Ты уж лежи. – Она застыла, наблюдая за Вадимом, поднимавшимся вверх. Каракуль скользнул краем глаза по фигуре Лии и вздохнул. – На спине ты лучше смотришься, хотя и так можно…
Лия не придала значения толстому намеку, была поглощена Вадимом. Слишком сильными оказались впечатления от страшной ночи, и помнилось лишь то, как он держал ее. Вадим поднялся, опустил рюкзак, огляделся. Каракуль смотрел в бинокль не на него, а за городскими улицами, не прячется ли кто там, следуя за Вадимом. Подозрительных людей не обнаружил, поэтому приподнялся, свистнул. Юноша вздрогнул, увидел его, схватил рюкзак и взобрался на пятачок:
