— Что будем делать дальше?
— А что делать? Сидеть здесь. Сам видишь, походы куда-то недешево обходятся даже Вертену.
— Как он так?
— Ездил по своим точкам. У последней его ждали. Все охранники в минус. И у него нет глаза.
— Жуть.
— Ага, там кость аж… — Ганс начал показывать фигуры руками.
— Ну хорош уже! Лучше давай обсудим вот что, подвинься ближе.
— Угу, — сказал Ганс, когда был рядом.
— Уверен ли ты, что Вертен нас просто так отпустит, когда всё закончится?
— Знаешь, — Ганс помедлил, — Я не думаю, что у нас есть шансы. У тех, кто ввязывается в это дерьмо, их априори нет.
— А если сбежать, пока не поздно?
— И куда ты побежишь? Обратно в Штаты? У преступных сообществ хорошие связи. Вертен скажет, что в Германии ты нагнул всех на деньги, и там, за океаном, тебе не дадут покоя. А узнают, сколько у тебя на счетах… В общем, лучше остаться здесь.
— Какой смысл помогать Вертену, если нам конец уже заранее?
— В том и дело. Если помощь будет продуктивна, он сможет принять нас. Обеспечить работой.
— Пока-пока, Соединенные Штаты, — буркнул я, отвернулся и замолчал.
Наступило молчание, но я слышал удары сердца на барабанной перепонке.
— Ганс, ты в состоянии передвигаться по городу? — спросил я.
— Ну… Если очень надо, могу.
— Съезди к Эрике, вдруг она дома. Скажи ей, что я сожалею. Другого тут не придумать.
— Ладно, смотаюсь через час. Что ей еще сказать?
— Ничего. Будет спрашивать — тогда и отвечай подробно. Я только что понял, что мы сделали.
— Понял, дружище. Сделаю.
Ганс ушел, и я уснул. Что снилось, почти не помню. Почему для меня так важна Эрика? Ни расстояние в тысячи километров, ни долгий срок разлуки вроде бы не охладили старые чувства в нас… во мне. Она ведь замужем. Приехать домой и уже никогда не вернуться назад. И что дальше? Чем я буду заниматься? Я в общем-то бесполезен Вертену, если только он не держит свой банк. Очень трудно понять, что ему нужно. Очень. Неужели приговор уже правда подписан?
— Лео? — спросил Ганс, чуть приоткрыв дверь, — Что делаешь?
— Прикинь, лежу.
— Я был у дома Эрики, — продолжил он и вошёл, — Её там нет.
— Не нравится мне это. Куда она могла уехать?
— К родителям, Лео. Самое простое.
— Я сойду с ума, не зная, что с ней.
— Да, ты в дерьме.
Ближе к вечеру я смог подняться. Когда я встал на ноги, меня качнуло, но удалось сохранить равновесие. Доктор не пришел менять капельницу, и я расценил это как окончание реабилитации. Я был в футболке и чьих-то шортах. Сделав пару шагов, я почувствовал колющую боль в сердце и напряжение в правой ноге. Не знаю, чем меня отравили, но, судя по всему, это было сильное вещество. Шатаясь, мне удалось добраться до соседней комнаты, и я завис на пороге, опираясь на дверной косяк. Соседняя комната представляла собой что-то вроде кабинета, но её площадь была значительна. Кроме двух столов, на одном из которых стоял компьютер, была пара тумб, шкафы с книгами и минибар. Я доковылял до компьютера и сел в мягкое кресло. Доступ к интернету был, что не могло не радовать. Я нашел сайт нашей организации, который был не очень-то информативен, и среди ненужной информации отыскал телефон оператора записи. Я не решился пользоваться стационарным телефоном Вертена, поэтому набрал номер на мобильном.
— Добрый день, — прозвучал женский голос, — Приветствую вас от лица компании…
— Да-да-да-да-да, — перебил я её, — Это Леонард Фишер. Соедините меня с моим отделом.
— Минуту, — сказали в трубке, после чего я услышал знакомый голос.
— Какие люди, — сказал Нэд.
— И тебе привет. Как всё прошло?
— Миллионная сделка? Шикарно. Твой бонус — десять тысяч. Переведу на счет.
— Нет, нет, оставь себе. Я-то тут при чем. Есть просьба. Глянь, сколько у меня там денег?
— Как?
— Зайди под моим профилем в базу, — ответил я и назвал персональный пароль.
— Семьсот тридцать четыре тысячи, если округлять, — ответил Нэд через минуту, — Да ты богат.
— А то. Но еще долги. Можно тебя попросить об одолжении?
— Конечно.
— Переведи все деньги на свой счет. Ну или нет, не так. Сделай вид, что они ушли кому-то левому, а сам оставь их у себя. Если со мной что-то случится, хочу, чтобы они достались некоторым людям.
— Эх, ну не заигрывайся там. Сделаю.
Я назвал Нэду номер своего нового мобильного и пообещал отправить список своих наследников. Нэд переведет деньги на только что открытый по поддельным документам счет. Какой-нибудь выдуманный японец на пару минут станет почти что миллионером. Далее внутренним отзывом деньги будут возвращены и тут же переведены Нэду. Вот в чем привилегия работы непосредственно с личными данными. Пусть Бранн последит за мнимыми переводами. Я посмеялся про себя и дописал сообщение, в котором указал, что все мои деньги в случае смерти поделятся между родителями, Гансом, Эрикой и Нэдом. Так проще, чем с нотариусом.
Осталось придумать, что делать дальше.
На следующее утро я почти уже был здоров и мог нормально двигаться. Ночь была сложной: я несколько раз просыпался в поту и потом долго не мог заснуть. Зато в то время появились некоторые идеи. Мы с Вертеном встретились там же, где и впервые в его доме.
— Доброе утро, — начал я, — Есть что-нибудь новое по Бранну?
— А вы, я смотрю, уже поправились, — ответил он, — Доброе утро. Нет.
И чем он занимается днями?
— А у меня вот есть пара задумок. Начну издалека.
— Ага.
— Есть два канала, по которым мы можем заставить его вернуться в Германию. Первый — это его, скажем так, неофициальная работа. Наркотики. Было бы опрометчиво изображать большой заказ и ждать личной встречи с Бранном. Тем более, что он ждет наших действий.
— Да, а еще, если я приму в этом непосредственное участие, то буду видеться его сторонником в глазах нашего конгломерата.
— У него хорошо получается действовать на расстоянии, как мы уже почувствовали на себе. Поэтому второй канал, по которому можно выцепить Бранна — это его официальная работа. Я думаю, он её еще не потерял и вряд ли хочет.
— И как устроить очную ставку с начальником отдела логистики?
— Думаю, вот как. Нужно найти небольшую транспортную компанию, выяснить, кто ею владеет. Далее нарисовать документы с именами владельцев и обратиться в "Траст Логистик" с предложением о слиянии. Ну или о сотрудничестве. Есть шанс, что Бранна привлекут как опытного специалиста для оценки сети, покрываемой этой транспортной компанией. Тут мы его и возьмем.
— Скользкий план. А если не привлекут?
— А как они тогда оценят выгоду поглощения компании?
— Есть бухгалтеры, есть экономисты — они всем этим и займутся с радостью.
— Не может быть, чтобы его не попросили оценить структуру транспортной компании. У них ведь тоже есть свои схемы логистики, вдруг они даже удобнее, чем у "Траста"? Это он и должен будет проверить.
— Не знаю, — сказал Вертен, вставая, — Думаю, у "Траст Логистик" есть и другие специалисты. Рискованно.
— А иначе нам его не достать, — сказал я, глядя, как Вертен налил себе бокал бренди и залпом опустошил.
— Не знаю, не знаю, — повторил он, наливая второй.
Ясно было, что Вертен тоже чувствует, что мы в заднице.
— Я готов принять в этом участие непосредственно. Буду одним из лжевладельцев транспортной компании.
Давай, соглашайся уже, неужели осталось сидеть в доме и пить?
— Я, — начал Вертен и тут же выпил второй бокал, — Я могу помочь только с документами.
— И информацию по транспортным компаниям региона тоже не плохо было бы достать.
— Можно. Но нужно подождать.
— Хорошо. А где Ганс?
— Следующая после вашей комната.
Я вышел, оставив Вертена наедине с внушительной бутылкой бренди. Проходя по коридору, который отделял одну часть дома от другой, я заметил обилие различных картин на стенах. Интересно, Вертен и правда любил искусство или просто закрывал однотонные обои чем-то красивым?
Шутливая мысль пробудила воспоминания о брате. Я всегда был занудой, а в Карле разом умещались и чувство юмора, и хорошая способность мыслить. Впервые он стал приставать со своими каламбурами, когда ему было тринадцать. Мы сидели в гостиной поздно вечером и листали какой-то автомобильный журнал. Он показательно зевнул и сказал:
— Пойду спать. А то я, как лес.
— Что? — с недоумением спросил я.
— Меня вырубает, — закончил он с победоносной улыбкой.
Шутник хренов. И только сейчас я понял, как мне его не хватает.
Я открыл дверь Ганса без стука. Он сидел на кровати и читал какую-то книгу.
— Что читаешь? — спросил я, дав понять, что нахожусь в комнате.
