— Нет, братва, — скулил он, — я на такую работу не подписывался.
Он сидел на мешке с землёй и продолжал возмущаться. Вытирая тряпкой пот, он был похож на чёртика, который выпрыгнул из маленькой детской табакерки.
— Я бы больше в деревне заработал, чем здесь и не натирал бы мозоли об лопату. Вы как хотите, но с меня хватит.
Он со злостью отшвырнул в сторону огромный молот и поднялся.
— Не кипятись, Толик, работы осталось до ночи, и всё, понимаешь всё. У нас куча денег, авторитет, и после отдыхай себе спокойно в лучших ресторанах города. А можно и в Москву податься, в поисках лучшей жизни.
— Хватит такой жизни, ну её в болото. Вот вы подумали о том, что будет после того, как мы заложим взрывчатку, а? Тут не меньше десяти килограмм, и он показал рукой на деревянные ящики, которые стояли накрытые тёмной плёнкой.
— Подумали о том, сколько душ мы погубим?
— Ты ещё о Боге вспомни, — рассмеялся самый тощий из этой компании.
Не высокого роста парень был инвалидом детства и хромал на одну ногу. В школьные годы, упав с дерева, он так и остался инвалидом до конца жизни. Пацаны сочувствовали ему и всегда отдавали лакомый кусок пирога.
— Братан, о справедливости говорить не будем, вот видишь какая она?
И он ударил со злостью по хромой ноге.
— Я в чём виноват перед Богом, что калека на всю жизнь, вот ты ответь мне? И девки меня не любят, и никому я кроме матери не нужен. А так будут бабки и полный кайф. Бери любую подружку, можно даже не одну для развлечений.
Он растянул губы в улыбке, представляя, как будет оттягиваться после работы.
— Мы в одной упряжке Толя, — перешёл на более твёрдые ноты в голосе инвалид. — И из-за тебя одного можем все пострадать. Помнишь, что говорил Хмурый?
— Да чихать я хотел на этого Хмурого, тоже мне авторитет. Сидит целый день в конторе, носа на улицу не показывает. Прячется и день, и ночь. Разве настоящий авторитет так себя ведёт? Вот мой старший братишка в зоне чалился, так рассказывал про блатных. Вот это люди, скажу я тебе, не бояться ментов, омоновцев и всегда живут по понятиям. А мы кто? Шестёрки в руках Хмурого, и Банана, больше никто. Братишка мой говорил и предупреждал меня по поводу Хмурого, чтобы я с ним не связывался. Были у того проблемы в зоне и не одна.
— Тише, тише, — сказал тощий, показывая на лестницу. — Идёт кто-то…
Он посветил фонариком и увидел Банана, который спускался с пакетами в руках.
— Почему стоим, не работаем? — спросил он у ребят.
Те молчали и сидели тупо насупившись.
— Чё за проблемы, быстро говорите, — он уловил, что поднимается адреналин в организме. Глаза налились кровью, и он со злостью смотрел на каждого, стараясь найти бунтовщика.
— Я отказываюсь работать, — сказал белобрысый и поднялся. — Не затем я приехал в город, чтобы сидеть в этой вонючей яме, и нюхать говно.
— Так, кто ещё отказывается?
Банан сжал кулаки, готовый разорвать любого, на мелкие кусочки. Народ роптал, не зная как быть. Тощий паренёк хотел было заступиться за друга, но заметив, как настроен Банан, осёкся.
— Если так, уходи, — рявкнул Банан, — только бабки верни, которые получил.
Белобрысый не веря в счастливое завершение разборок, замотал головой.
— Бананчик, дорогой, я всё верну до копейки.
Голос его дрожал, когда он доставал трясущимися руками из кармана деньги.
— Вот деньги, прости меня, не обессудь, но не могу я больше.
Банан забрал деньги и посмотрел на остальных.
— Кто ещё желает сменить работу?
Остальные молчали насупившись.
— Вот вам жратва, — он бросил пакет на землю, — и чтобы ночью взрывчатка была заложена. Я приеду в полночь за вами и заберу мешки с землёй.
— Пойдём на вверх, — он толкнул в плечо белобрысого.
Тот засуетился и бегом начал карабкаться по лестнице.
— Не торопись, мне же надо тебе сдачи вернуть, — он ухмыльнулся и поправил нож, который торчал за поясом.
Тощий парень заметил движение руки Банана и хотел предотвратить предстоящую беду, но остальные его задержали.
— Не лезь, это не твоё. Он сам сделал свой выбор.
Белобрысый стоял над зловонным люком и смотрел со слезами на глазах на звёздное небо. Ему вдруг показалось, что он впервые в жизни сделал правильный выбор, и чувства неподдельной гордости овладели им.
— Вот, и сдача твоя, — прошипел Банан, вытаскивая нож.
Белобрысый хотел закричать и позвать на помощь, но никого рядом не было. Зрачки у него расширились от страха, и он пятился назад, как рак в реку.
— Не надо, — шептал он, пытаясь голыми руками защититься от ножа.
Но Банан наступал, не давая противнику, не малейшего шанса на спасение. Упёршись спиной в дерево, он закрыл глаза.
Точный удар в сердце навсегда заставил замолчать Толика. Он так и остался стоять, чуть покачиваясь, держась двумя руками за лезвие охотничьего ножа. Потом медленно сполз на сухую траву. Горячая кровь тонкой струйкой потекла по рукам и груди.
— Сдохни гнида, — рявкнул Банан, и резким ударом ноги, отбросил жертву в кустарник.
Последние минуты своей короткой жизни Толя, встретил с улыбкой. Тихо умирая в колючем кустарнике, он прощался с матерью, братом, друзьями. С пересохших губ слетала одна короткая фраза: — Спаси Господи, сохрани и помилуй…
Протасов готовился к предстоящей операции и одевал бронежилет. Игорь позвонил, и сказал, что обнаружили Северина. Майор об одном просил друга, взять с собой. Гордеев с неохотой дал согласие, зная количество погибших. Оля заметила насколько серьёзный и собранный Сергей, разволновалась.
— Нашли? — спросила она с испугом в голосе.
В глазах Оли спрятались слёзы, и Сергей обнял жену. Они молча стояли минуту на кухне, не проронив ни единого звука. Протасов слышал, как гулко стучит сердце женщины. Она заметно дрожала и старалась как можно крепче держать Сергея.
— Успокойся милая, всё будет хорошо, я обещаю тебе.
Он посмотрел в окно и зажмурил глаза.
— Не отпущу тебя никуда, — сказала она решительным тоном.
После встала в дверях кухни и руками закрыла вход. Сергей улыбнулся и сел на стул.
— Посидим на дорожку, выпьем.
Он налил из фарфорового чайника свежий напиток и взял печенье. Оля смотрела на любимого человека с широко открытыми глазами. Она в эти минуты поняла, насколько сильно его любит.
— Я буду не один, успокойся, зачем ты так разволновалась?
— Прости, — Оля села рядом с Сергеем и вытерла мокрые глаза. Протасов погладил её по руке и чуть сжал.
— Я очень сильно тебя люблю, и поверь мне, не собираюсь умирать. Вот поймаем эту сволочь, и всё вернётся на круги своя. Жизнь пойдёт у нас с тобой «ух» как хорошо! На зависть другим.
Он хлопнул руками и потёр их.
— Мне пора, — он поднялся и вышел в прихожую.
— Будь осторожен Сергей, не лезь сломя голову под пули.
Последних слов Оли Протасов не слышал, он хлопнул дверью и бегом спускался вниз, перепрыгивая через ступеньки. Открывая входную дверь, он прищурился от золотистого вечернего заката.
— По делам, Серёжа? — услышал он женский голос.
Оглянувшись, увидел соседку, которая убирала листья возле балкона.
— Да, Светлана Николаевна, по делам.
Он остановился и нагнулся, чтобы помочь женщине.
— Я сама, беги, не буду тебя задерживать. Оля приехала?
— Приехала, занимается хозяйством.
— Хорошая она женщина, всегда приветливая, добрая.
Протасов кивнул, соглашаясь с соседкой, и мельком посмотрел на часы.
— Бегу, нет времени.
Он рванул к машине, и сев за руль, завёл двигатель.
«Час, два, жить тебе осталось Северин», — подумал он, резко сорвался с места, распугивая голубей возле детской песочницы.
Возле отделения милиции была заметна суета, Протасов отметил про себя новую экипировку спецназовцев.
— Готов? — спросил Гордеев у друга в кабинете.
Он достал из сейфа оружие и проверил его.
— У тебя есть пистолет?
— Есть, — Протасов достал новенький «Макаров».
— Значит так, поедем с группой захвата, только я прошу тебя не лезть вперёд, договорились?
Гордеев внимательно посмотрел на Сергея, понимая, что тот всё равно его не послушает.
— План очень простой, группа блокирует дом, чтобы не дать Северину уйти, а мы с парнями войдём в подъезд и будем, в случае чего, ломать дверь. Крови не хотелось бы, но зная, что этот парень сдаваться не будет, не избежать перестрелки. У меня есть приказ сверху не брать живьём Северина. Москва держит ситуацию под контролем.
— Можно мне с ним побеседовать? — спросил Сергей.
— Можно, я не возражаю, только желательно, чтобы меньше людей слышали и видели ваш разговор. Ты понимаешь, о чём я?
— Понимаю…
Протасов потёр рукой щетину на лице и задумался. Гордеев увидел, что друг стал мрачнее тучи, спросил:
