- Да?
- Иначе мне придется писать кровью прямо у вас в машине.
- Господи!
Дойл быстро свернул со скоростной дороги к бензоколонке. Когда Бьюкенен вышел из туалета, Дойл отходил от телефона-автомата.
- Я позвонил одному из нашей команды, он сидит на передаче сообщений в аэропорту. Он абсолютно уверен, что хвоста за вами не было.
Бьюкенен прислонился к фургончику, его лицо покрылось холодной испариной.
- Вам придется отвезти меня к врачу.
2
Врач подошел к кровати, где лежал Бьюкенен, прочитал историю болезни, послушал сердце и легкие, проверил капельницу, потом снял свои бифокальные очки и поскреб в бородке цвета соли с перцем.
- У вас потрясающая конституция, мистер Грант. Людей с такими повреждениями я вижу, как правило, лишь среди пострадавших в серьезном дорожном происшествии. - Он помолчал. - Или же...
Доктор не закончил фразы, но Бьюкенен был уверен, что тот собирался добавить "в бою", как не сомневался и в том, что Дойл никогда не привез бы его сюда, не будь этот маленький госпиталь связан с его начальством. По всей вероятности, доктор был когда-то военным врачом.
- Я получил результаты вашего рентгеновского обследования и анализов, продолжал доктор. - Ваша рана инфицирована, вы правильно догадались. Но после того как я обработал се, наложил новые швы и начал вводить вам антибиотики, она должна зажить довольно быстро и без осложнений. Температура уже понижается.
- Значит, если учесть ваш исключительно серьезный вид, плохая новость это внутреннее кровотечение, - сказал Бьюкенен.
Доктор нерешительно помолчал.
- Вообще-то это кровотечение кажется более серьезным, чем оно есть на самом деле. Могу себе представить, в каком вы были шоке, когда обнаружили в моче кровь. Уверен, что вы забеспокоились, нет ли разрыва какого-нибудь органа. Хочу вас успокоить: на самом деле у вас в мочевом пузыре порвался один маленький кровеносный сосудик. Хирургического вмешательства не требуется. Если вы отдохнете и будете избегать физических нагрузок, то кровотечение прекратится, а сосудик заживет довольно скоро. Такое иногда случается, например, с фанатичными любителями бега трусцой. Стоит им несколько недель отдохнуть, как все проходит, и они снова могут бегать.
- Тогда что же? - Озабоченное выражение на лице врача заставило Бьюкенена нервничать. - В чем проблема?
- Рана на голове, мистер Грант. И периодическое дрожание правой руки.
Бьюкенен ощутил холодок в груди.
- Я думал, что эта дрожь - последствие нервного шока от раны в плече. Я полагал, что когда рана заживет...
Врач озабоченно прищурился.
- Шок. Нервы. Частично вы правы. Это действительно затрагивает нервы. Но не в том смысле, как вы это себе представляете. Повторяю, мистер Грант, у вас потрясающая конституция. Вы получили черепную травму. Вы перенесли контузию. От этого у вас кружится голова, и вы нечетко видите. Откровенно говоря, при таком повреждении, какое показало томографическое сканирование вашего мозга, я поражаюсь, как вы еще оставались на ногах, не говоря уж о том, как вы могли при этом думать. Должно быть, у вас поразительная выносливость и еще большая сила воли.
- Это все адреналин, доктор. - Бьюкенен понизил голос. - Вы хотите сказать, что у меня неврологическая травма?
- Таково мое мнение.
- И что же теперь? Операция?
- Возможно. Но необходимо еще одно мнение, - ответил доктор. - Мне придется проконсультироваться со специалистом.
Подавив внутреннюю дрожь, охватившую его при одной мысли о том, что придется доверить кому-то привести себя в бессознательное состояние. Бьюкенен сказал:
- Меня интересует ваше мнение, доктор.
- Вы не замечали, что последнее время спите необычно долго?
- Сплю? - Бьюкенен чуть не рассмеялся, но сдержался, так как знал, что его смех прозвучит истерически. - Я был слишком занят, чтобы спать.
- Не было ли у вас рвоты?
- Нет.
- Не замечали каких-либо необычных физических отклонений помимо головокружения, нечеткости зрения и дрожания правой руки?
- Нет.
- Ваши ответы обнадеживают. Я хотел бы проконсультироваться со специалистом-неврологом. Возможно, все обойдется без операции.
- А если не обойдется? - сдержанно спросил Бьюкенен. - Чем мне это грозит?
- Я стараюсь не иметь дела с гипотезами. Прежде всего, мы внимательно понаблюдаем за вами, подождем до завтрашнего утра, сделаем еще одно сканирование и посмотрим, не уменьшится ли в размерах ваша мозговая травма.
- Возьмем лучший случай, - сказал Бьюкенен. - Предположим, травма уменьшится. Предположим, операция не нужна.
- Лучший случай есть худший случай, - сказал врач. - Поврежденные мозговые клетки не восстанавливаются. Я бы вам посоветовал сделать все возможное и невозможное, чтобы в дальнейшем избегать ударов по голове.
3
Одноэтажный дом располагался в пригороде Форт-Лодердейла, называемом Плэнтейшн, и простоту его дизайна маскировало обилие кустарников и цветов. Было очевидно, что кто-то заботливо ухаживает за участком. Бьюкенен подумал, что Дойл, может быть, занимается декоративным садоводством в качестве хобби. По дороге из госпиталя до дома Дойла их разговор коснулся того, что экономический спад сказался и на деле Дойла, так что он вряд ли был в состоянии позволить себе нанять садовника. Но когда Дойл завел машину в гараж и через боковую дверь с сеткой впустил Бьюкенена в дом, тому сразу стало ясно, кто ухаживает за участком.
Дойл был женат. Бьюкенен не знал об этом раньше, потому что Дойл не носил обручального кольца, а сам Бьюкенен редко задавал вопросы личного характера. Но теперь он стоял перед энергичной, похожей на эльфа женщиной немного моложе Дойла, лет; может быть, тридцати, У нее были веселые глаза, веснушки, как на картинке, и обаятельная, непосредственная улыбка. Бьюкенен не мог сказать, какого цвета у нее волосы, потому что ее голова была повязана косынкой в черную и красную клетку. На ней был белый хлопчатобумажный передник, а руки были в муке от теста, которое она месила на доске.
- Ах ты господи, - сказала она с приятным акцентом южанки (Луизиана, подумал Бьюкенен), - я не думала, что вы явитесь так скоро. - В трогательном смущении она прикоснулась к щеке и оставила на веснушках белый мучной отпечаток. - В доме ужасный беспорядок. У меня не было времени, чтобы...
- С домом все нормально, Синди. Правда, - успокоил ее Дойл. - Движение оказалось не таким безобразным, как я думал. Вот почему мы так рано. Извини.
Синди тихо засмеялась.
- Можно ведь на это посмотреть и с другой стороны. Теперь мне не надо с ног сбиваться, чтобы сделать уборку в доме.
Ее улыбка была заразительна, и Бьюкенен улыбнулся в ответ.
Дойл повел рукой в его сторону.
- Синди, это и есть тот приятель, о котором я тебе говорил. Вик Грант. Мы с ним вместе служили. Последние три месяца он работает у меня.
- Рада с вами познакомиться. - Синди протянула руку. Потом вспомнила, что она испачкана мукой, покраснела и хотела было ее отдернуть.
- Нет-нет, все в порядке, - запротестовал Бьюкенен. - Мне нравится чувствовать муку на ладони. - И пожал ей руку.
- Классный парень, - сказала она мужу.
- Так ведь у меня все приятели классные.
- Ну да, рассказывай сказки! - Она внимательно осмотрела Бьюкенена и показала на его забинтованную голову. - У меня найдется еще одна черно-красная косынка, которая будет определенно лучше смотреться, чем это.
Бьюкенен улыбнулся.
- Какое-то время мне велено не снимать повязку. Хотя толку от нее маловато. Это не то что гипс, например. Просто памятка мне, чтобы я поосторожнее обращался с головой.
- Джек говорил, черепная травма. Бьюкенен кивнул. Голова у него все еще болела. Он ждал, что она спросит, как он получил травму. Это был бы естественный и логичный вопрос, и он готовился повторить свою выдумку насчет падения с яхты, но она удивила его, внезапно сменив тему разговора. Показывая на лежащее на кухонном столе тесто, она пояснила:
- Вот, испеку для вас лимонный пирог. Надеюсь, вам понравится.
Не показывая своего удивления, он ответил:
- Мне не часто удается попробовать домашнего пирога. Я уверен, что любое приготовленное вами блюдо будет великолепным.
- Джек, мне этот парень нравится все больше и больше.
- Пойдемте, я покажу вам комнату для гостей.
- Если что-нибудь будет нужно, просто скажите, - добавила Синди.
- Ну, я готов держать пари, что все будет замечательно, - воскликнул Бьюкенен. - Я правда очень вам благодарен за то, что вы берете меня к себе пожить. Семьи у меня нет, а доктор подумал, что будет лучше, если...
- Тес, - сказала Синди. - На ближайшие несколько дней ваша семья - это мы.
Когда Дойл повел Бьюкенена из кухни к залитому солнцем коридору, Бьюкенен оглянулся на Синди, все еще недоумевая, почему она не задала само собой напрашивавшегося вопроса о происхождении раны на голове.
Она тем временем уже отвернулась от него и продолжала месить тесто на кухонном столе. Бьюкенен заметил, что мучные отпечатки были и на бедрах ее аккуратных джинсов. Потом он заметил еще кое-что. Короткоствольный револьвер 38-го калибра на кронштейне под настенным телефоном рядом с сетчатой дверью. Бьюкенен знал, что Дойл никогда бы не выбрал оружие такого типа для себя. Дойл посчитал бы его игрушкой и предпочел бы полуавтоматический 9-миллиметровый или 45-го калибра. Нет, этот короткоствольный револьвер был для Синди, и Бьюкенен готов был побиться об заклад, что она знает, как им пользоваться.
