— Пока нет, — ответила я и бросилась к окну. Убийца, хромая, бежал к мотоциклу. Поверх форменной рубашки он накинул кожаный пиджак, который держал в руках. Я пальнула прямо через окно, но промахнулась. Киллер в ответ выхватил из-за спины бесшумный спецназовский «АПС-4» и разрядил в меня всю обойму. Я едва успела отскочить. Оконный стеклопакет испещрили пулевые отверстия с молочно-белыми ободками. Все стекло потрескалось, но устояло. Когда я вновь выглянула в окно, от убийцы остался только удаляющийся рев мощного двигателя «Хонды», на которой он умчался. Мой взгляд упал на собственную руку. С губ непроизвольно слетело ругательство. В ладони была зажата только половина телефонного аппарата, остальное отломилось в пылу схватки. В голове одна на другую наскакивали мысли. Тетя Мила там одна с этим психом! Она звонила мне. Что, если ей угрожает опасность? Вдруг она просила о помощи?
— Помогите, — простонала с пола Агеева.
— Черт! — выкрикнула я в отчаянии, кидаясь к ней. — Сотовый ваш где? — Кашляя и закатывая глаза, она протянула мне дрожащей рукой свой телефон, лежавший в кармане халата. Я выхватила его, раздвинула панельки и набрала номер.
— «Скорая», тут раненая женщина, огнестрельное, прострелено правое легкое, записывайте адрес… — Сказав все, что надо, я сбросила звонок и набрала номер телефона тети Милы. Тетя не отвечала. Слушая длинные гудки, я побежала на кухню, нашла целлофановые пакеты, прихватила скалку. Затем бегом поднялась на третий этаж, позаимствовала с постели в спальне шелковые простыни и быстро вернулась. Бледная как мел Агеева вяло среагировала на мое появление. Я опустилась рядом с ней на колени и принялась рвать простыню.
— Они из настоящего шелка, — прошептала Агеева с болью в голосе, наблюдая из-под приоткрытых ресниц за моими действиями.
— Сойдет, — процедила я, разорвав последний кусок. Шелковыми полосами я набила два целлофановых пакета. Один приложила к груди Агеевой спереди, перекрывая раны, другой сзади и крепко прибинтовала их другими полосами к телу. Чтобы увеличить герметичность повязки, концы последней полосы я привязала к скалке и, вращая ее, затянула повязку. — Как, можете вздохнуть? — спросила я у Агеевой.
— Да, вроде бы, — со свистом прохрипела она.
— Великолепно, держите за ручки, чтобы ткань не развернулась, — я сунула скалку в руки Агеевой, а сама кинулась к двери, потянула за засов и замерла — с улицы слышался приближающийся вой сирен. Оставив дверь открытой, я решила уходить через дворы. Лучше опять столкнуться с собакой, чем с милицией. Агеевой помогут и без меня. Раны тяжелые, но не смертельные. Преодолев на спринтерской скорости расстояние от дома до забора, я в уже знакомом месте перемахнула через забор на соседский участок. Ротвейлер — страж малинника, рванулся ко мне со свирепым лаем. Однако на этот раз удалось обойтись без электростимуляции. Я добежала до ограды до того, как меня настиг пес, подпрыгнула, подтянулась, перевалилась на другую сторону, обогнула баню. Звук моих шагов заглушал собачий лай. Пробежав по дорожке из бетонных плит, я очутилась перед воротами. Калитка открылась, и в дверной проем протиснулся хозяин дома — полный бородатый мужчина лет пятидесяти.
— Что это такое?! — выкрикнул он возмущенно.
Больше он сказать ничего не успел. Свалив его с ног подсечкой, я выскользнула на улицу. «Фольксваген» ждал меня на месте, где я его оставила. Бегло осмотрев машину, я села за руль, завела двигатель и отъехала от бордюра. По дороге мне попалась «Скорая помощь» с включенными проблесковыми маячками. Я вильнула в сторону, пропуская ее, а она с воем пронеслась мимо. За десять минут бешеной гонки по городу я успела многое передумать. Многие события предстали передо мной в новом свете. Нет, Агеева — не организатор убийств. Если б не моя отличная реакция — валяться бы ей сейчас с простреленным сердцем. Перебирая в уме информацию, собранную по этому делу, я напряженно искала намек на того, кто бы мог, манипулируя Александром, убирать его родственников. Что делать? Перетряхивать семью Корноуховых до шестого колена или искать преступника среди их многочисленных знакомых? И то, и другое напоминает поиски иголки в стоге сена. К тому же время работало против меня. «Фольксваген» никто не преследовал, поэтому я подъехала прямо к подъезду. Кровь бурлила от переизбытка адреналина. Удары сердца отдавались глухим стуком в ушах. Я молилась только, чтобы с тетей ничего не случилось. Конечно, у Александра наблюдались странности, но невозможно было предположить, что он опасный псих. Выглядел он таким безобидным… Подумаешь, жестокие рисунки! Да девяносто процентов детей рисуют такое, если им дают смотреть фильмы ужасов. В душе моей теплилась надежда, что Александра подставили. Ехидный голос спрашивал, зачем людям, укокошившим кучу народа, подставлять какого-то дебила? Проще его убрать. Но я усилием воли глушила этот голос. Все надежды на благополучный исход рухнули, когда я ворвалась в тетину квартиру. Из кухни в коридор вышел Александр с огромным тесаком для разделки мяса в руке. И нож, и одежда, и даже улыбающееся лицо слабоумного были перепачканы кровью.
— Женя, это ты? — произнес он, не сразу узнав меня. — Я приготовил тебе сюрприз. — Сжимая нож, он шагнул ко мне, огромный, немного сутулящийся, с неизменной бессмысленной улыбкой.
— Стой, скотина, ни с места! — заорала я не своим голосом, выхватив револьвер. — Что ты с ней сделал? — Следующее событие едва не свело меня с ума. Из коридора за спиной Александра выскочила тетя Мила с мокрыми волосами, завернутая в полотенце.
— Что происходит в моем доме?! — закричала она на нас сердито. Александр обернулся к ней. Тетя взвизгнула, затем, придя в себя, вырвала тесак из рук Александра и помчалась на кухню. Через секунду из кухни донесся ее вопль: — Господи, какой ужас! Что ты наделал, засранец!
— Я хотел сделать бутерброды с джемом, — виновато пробасил Александр.
— Так, значит, чтобы сделать бутерброды, нужно было размазывать джем по всей кухне?!
— Банка не открывалась, — оправдывался Александр, краснея. — Я нечаянно! Простите меня!
— Сейчас я переоденусь — и ты идешь умываться, а потом будем убираться на кухне, — сердито сказала тетя Мила. — А ты, Женя, почему сидишь на грязном полу в коридоре?
— Ноги что-то устали, — хрипло сказала я, сообразив, что действительно сижу на полу, а по щекам катятся слезы.
Сердито смахнув ползущую, словно улитка, каплю со щеки, я встала, спрятала в кобуру револьвер и прошла в свою комнату собирать вещи. Надо было перевезти Александра из квартиры тети Милы, и чем быстрее, тем лучше. Не важно, псих он или его подставляли. В любом случае в его присутствии тетя подвергалась смертельной опасности. Подозреваемых у меня не осталось. Все расследование придется начинать заново, проверять связи семьи, анализировать. Есть резон даже проверить версию с бразильским наследником, сыном Всеволода. Когда я задумалась о детях, меня вдруг осенило. Что, если у Всеволода был врожденный порок репродуктивной системы, обусловленный генетическими отклонениями, как и у Глеба? Ведь они братья! Тогда и его бразильского отпрыска искать не будет смысла. Достаточно проверить медицинскую карточку Всеволода. Возможно, он также проходил какие-нибудь медицинские обследования. Примерно через полчаса я набрала номер телефона приемного покоя третьей городской больницы.
— Вам не привозили Агееву Алису Юрьевну с огнестрельным ранением в грудь? — спросила я и, предупреждая вопрос дежурной, пояснила: — Я ее дочь, мне сообщили из милиции, что в нее стреляли. — Мой голос при этом дрожал и срывался, а в конце я просто разревелась, имитируя истерику.
— Да успокойтесь, с ней все в порядке, она в реанимации. Рана опасная, но не смертельная, — заговорила дежурная, успокаивая меня. — Конечно, пока разминировали дверь, потратили много времени, но сейчас, после операции, все показатели в норме. Ваша мама поправится.
— Вы сказали — «разминировали дверь»? — переспросила я.
— Да, врач из «Скорой» рассказал, что на двери стояла растяжка, — счастливым голосом сообщила мне дежурная, — знаете, это граната с веревочкой…
— Знаю, — перебила я ее. Надо было отдать должное ловкости киллера. Навесить за несколько секунд растяжку не каждый сумеет! Я понимала, что сегодня утром была на волосок от смерти. Ведь если б не тетин звонок, я бы сама открыла дверь и была бы расстреляна, и клиентка, безусловно, была бы сейчас мертва.
— Ой, тут с вами хочет поговорить следователь, — взволнованно сказала дежурная.
Я молча отключила сотовый.
— Тетя, ты зачем мне звонила? — крикнула я ей через дверь в ванную.
— Мне показалось, что ты в опасности! — крикнула она в ответ. — Я испугалась и позвонила. Потом деньги на сотовом кончились. — Закончив омовение Александра, тетя высказала мнение, что надо бы постирать ему одежду.
