в той позе, в которой была, сидя на кровати.
Неизвестно, сколько я проспала в итоге после этого, но проснулась от сильной жажды и страшной головной боли. Пребывание в этой комнате напрочь стирает временные рамки. День сейчас или ночь – не определишь. И это больше всего раздражало.
А еще напрягает то, что руки мои снова были привязаны к кровати. На этот раз, к счастью, только руки. Но привязали меня так, что ремни впивались в запястья. Было очень больно.
Кругом царила полнейшая тишина. Такая оглушающая и гнетущая. Перспектива застрять здесь надолго показалась не самым подходящим вариантом, поэтому я решила напомнить о себе.
– Эй, есть кто-нибудь? Хочу пить, – стала кричать я.
Я долго звала верзилу, пока не услышала, как он спускался по лестнице. Окошко открылось, и показалось его красное широкое лицо.
– Че кричишь?
– Пить хочу и в туалет. А еще голова раскалывается. Чем меня накачали? – выпалила я.
Он закрыл окошко и вернулся минут через десять с бутылкой воды и таблеткой.
– На, пей. И таблетку возьми. Я сам их пью. У меня часто бывают головные боли. Эффективное средство.
– И как ты предлагаешь мне это сделать? Развяжи хоть.
– Нельзя. Один раз ты уже развязалась. Если еще что-нибудь подобное выкинешь, свяжу так, что вовек не освободишься.
– Сколько вы меня будете тут держать?
– Пока не придумаем, что с тобой делать.
– И что же вы хотите со мной сделать? Хотели бы убить, то сделали бы это сразу. Значит, я вам нужна для чего-то.
Здоровяк ничего не ответил. Только посмотрел мне в глаза, и я увидела в них сострадание.
– Ослабь мне ремни, туго очень. Я же вижу, что ты хороший человек. Отпусти меня, и я обещаю, что договорюсь о смягчении приговора для тебя. Скажу, что ты сотрудничал. И вообще, зачем меня связывать, если мне из этой комнаты никак не выбраться?
Он замешкался. В одно мгновение мне показалось, что он почти согласился с моим предложением и захотел развязать руки. Но тут же сменил решение и просто немного ослабил ремни.
– Так нормально? – спросил он.
– Терпимо. Почему твой хозяин не приходит со мной поговорить? Боится показать себя? Возможно, мы даже с ним знакомы. Не так ли?
– Я не знаю всех твоих знакомых. Поэтому не смогу ответить. Если он сочтет нужным, то придет.
– Когда?
– Когда сам это решит.
– А как насчет туалета?
– Подожди, – он достал телефон из кармана толстовки и вышел кому-то позвонить.
Вернувшись, здоровяк молча подошел ко мне, отвязал руки от кровати и завязал за моей спиной. Потом он надел мне на голову черную повязку.
– Зачем?
– В туалет поведу, наверх. Ты не должна ничего видеть.
– Боишься, что я увижу то, что и так уже видела?
– Пошли, не умничай.
Он вел меня под руку наверх. Еще в первый раз, когда я спускалась вниз, я насчитала четырнадцать ступенек. Как только мы прошли все четырнадцать, то сразу повернули налево и остановились.
– Пришли. Повернись ко мне спиной, – он развязал мне руки, снял повязку с глаз и подтолкнул вперед. – Давай по-быстрому. И смотри, без самодеятельности.
Уборная была достаточно маленькой. Окон нет, а вместе с ними и не было возможностей для побега. На полу я увидела большой гвоздь. Я аккуратно спрятала его в карман джинсов. В моей ситуации может пригодиться любой острый предмет, даже такой.
– Ты чего там копаешься? – постучал в дверь громила минут через пять.
– Да иду я уже, – ответила я.
Второпях я огляделась по сторонам. Больше ничего не попалось, что бы я могла прихватить с собой. Когда вышла наружу, меня нетерпеливо ждал здоровяк. Он держал в руках повязку и сразу же нацепил ее мне на глаза. Руки снова связал, но на этот раз уже спереди.
– Только одна я замечаю всю курьезность ситуации? К чему этот маскарад? Я облазила этот дом вдоль и поперек.
– Помолчи, – похоже, я его очень сильно разозлила.
– Сколько меня еще будете здесь держать? Или вы собираетесь до конца своих дней водить меня туда-сюда? – решила я взять его измором, чтобы он выдал мне хоть какую-то информацию.
– Не я решаю. Если прикажут, буду водить.
– На кого вы работаете и кто такой доктор?
– Давай шагай, ты слишком любопытная. Топай живее вниз. Держись справа за поручень и спускайся.
Здоровяк подтолкнул меня под лопатки.
– Эй, полегче, я же могу улететь вниз, – огрызнувшись, сказала я ему. – Где там поручень? Я ни черта не вижу.
Он положил на холодную и гладкую трубу мои связанные руки.
– Держись ее и спускайся.
Осторожно делая каждый шаг в полной темноте и тишине, я ощущала сзади дыхание здоровяка. Оно было тяжелое и частое, как будто он задыхается. В один момент я поняла, что он отстал от меня и остался где-то позади. На лестнице наступила гробовая тишина.
– С вами все нормально? Мне кажется, вам стоит обратиться к врачу.
– Все хоро…
В этот момент я услышала звук, какой бывает только при падении с лестницы. Меня что-то стукнуло в спину и отбросило к стене. Я смогла удержаться на месте только благодаря тому, что схватилась за поручень.
Я быстро содрала с себя маску и увидела, что здоровяк упал вниз. Его грузное тело лежало на полу в скрюченном и неподвижном состоянии.
– Эй, что с вами? – я попыталась нащупать пульс, но не смогла. Его просто не было. Мужчина не подавал признаков жизни.
Я не смогла его реанимировать. С момента падения прошло уже минут десять. Скорее всего, ему уже ничего не поможет. Он умер. Я пошарила в его карманах, но телефона, чтобы вызвать «скорую» и полицию, не нашла.
Похоже, что судьба подарила мне возможность сбежать. Это обрадовало меня с одной стороны, но с другой – огорчило. Кем бы он ни был, я не желала ему смерти, и он мог бы
