она твоя. – Рамуте кокетливо улыбнулась.
– Ага. Вон, за газелькой мой красавчик-мапэд. Идем.
Рамуте вновь поймала себя на мысли, что ей искренне нравится проводить время с Федором. С ним интересно и весело. Он не нудит, не требует и не воспитывает. Легко и комфортно. И возбуждающе. И он красавчик… Интересно, у него есть девушка?
– Федь. А у тебя есть… – Она облизнула губы и передумала спрашивать.
– А?
– Нет. Ничего.
– Спрашивай уже.
– Второй шлем есть у тебя? А то мне неловко ездить в твоем.
– Я не так часто подвожу пассажиров.
Старший лейтенант завел мотоцикл, и они отъехали.
«Раз не часто кого-то подвозит, значит, девушки нет, – подумала Рамуте и плотнее прижалась к его спине. – А может, есть, но она, например, боится ездить на мотоцикле. Или она ходит исключительно в короткой узкой юбке, и ее не удобно катать. Или… Да какая, к черту, разница? Я же не собираюсь всерьез с ним?»
– Или все-таки собираюсь? – произнесла она вслух и коснулась щекой плеча Федора.
«Стоп, стоп, стоп. Остановись, девочка, – сказала она себе. – Нужно для начала разобраться с уже существующими проблемами. Вывести тараканов из головы, начать ночевать дома, в одиночестве, а потом уже рассуждать на тему собираний или не собираний с кем-то “всерьез”».
Мотоцикл остановился. Рамуте поблагодарила и вернула шлем.
– Пока. Передавай привет боссу.
– Ладно. До вечера.
Он покачал головой, мол, сомневается, что Рамуте до вечера выберется из джакузи люкса, дважды прорычал мотором и умчался.
«Вот же придурок. Он на самом деле решил, что я еду в гостиницу трахаться?» – Рамуте показала ему вслед свой любимый неприличный жест и зашла в фойе. Прошла мимо стойки регистратуры к лифтам и поднялась на этаж к люксу.
В номере было полно людей. Точнее, полуголых девок, разбросанных по сторонам, как носки в холостяцкой квартире. Под ногами катались пустые бутылки. Пепельницы доверху наполнены.
Роберта нигде не было. Ни на веранде, ни в джакузи, ни в спальне.
– Где Роберт? – спросила Рамуте девушку, казавшуюся трезвее остальных.
– Кто?
– Тот, кто закатил вечеринку.
– Не знаю никого. Есть сижка?
Рамуте молча прошла дальше.
– Что? Западло угостить сигареткой подругу? Эй!
Рамуте пробиралась к бару.
– Эй! Я к тебе обращаюсь. Женщина… Кто впустил ее к нам? Это чья-то бабушка?
Рамуте обернулась, вытащила пачку сигарет и открыла ее.
– На.
– Ну вот. Молодец. А то пришла, сука… Строит тут из себя хрен пойми кого.
Рамуте достала сигарету. Дождалась, когда нахалка подойдет ближе, и со всего размаху ткнула ей сигаретой в лоб по самый фильтр. С такой силой треснула, что девчонка сделала полтора кувырка назад, прежде чем потеряла свои стринги с пушком над копчиком и приземлилась на живот.
– Стой. Все. Поняла-поняла.
– Еще сигаретку?
– Все! Говорю же, усвоила.
– Умница. Быстро учишься. Теперь, может, ответишь, где виновник торжества?
– Так бы сразу и сказала, что ищешь Роберта, – произнесла протрезвевшая девушка, поднимаясь с пола.
– Ну и?
– Его здесь нет.
– Вижу. Так где он?
– Не знаю. Нам не докладывал. Ночью еще уехал.
Рамуте не стала выяснять куда, оставила девушке пачку сигарет и вышла из номера.
У них в городе всего два места, куда можно уехать ночью. В отделение полиции, но там она уже проверила, или в ночной клуб Cherries.
«Черис», то есть «Вишенки».
Местный бомонд между собой окрестил клуб «Ягода в заднице» или просто «В заднице». Потому что дворовый английский не позволял произнести название правильно и при попытке получалось что-то вроде «чери-эс». Что именно означает «чери», то ли вишня, то ли смородина, уточнять не стали, ягода – она и есть ягода. Зато с переводом слова «эс» ни у кого проблем не возникло. Так и получилось, что название полностью отражает содержание модного клуба.
Теперь она знала, где искать Роберта. Он «В заднице» и в прямом, и в переносном смысле.
– Давай в «Ягоду», – произнесла Рамуте, усаживаясь на пассажирское сиденье такси.
– Принято, – кивнул водитель и вырулил на проспект.
– Веселишься?
– Рами, добрый… Эм… – Роберт посмотрел по сторонам, силясь понять, ночь сейчас или день, но, не сумев определить, вздохнул. – У меня есть повод кое-что отметить.
– Раскрыл дело?
– Нет. Но можешь поздравить, мне присваивают звание… С минуты на минуту полковник.
– Слышала.
– Хм. Тогда поздравляй.
– Не знаю, как у вас в Москве, но здесь не принято тайком вмешиваться в дела других людей.
– Ты про свое радио? Рами, не обижайся. Мне нужен профайлер, нужна ты. Зачем упрямиться? Со мной тебе и престижа прибавится, и зарплата будет, не сравнить с твоими копейками.
– Предупреждаю. Еще одна твоя такая выходка – и тебе не профайлер, а патологоанатом понадобится.
Он проигнорировал угрозу, взял крылышко, обмакнул его в соус и протянул Рамуте.
– Не упрямься. Соглашайся на предложение.
Рами села за столик.
– Арта не нашли?
– Еще нет. В процессе.
– Угу. Вижу. Федор ищет, а эксперт заливает лейку и уже не делит, а разделил шкуру неубитого медведя.
– О’кей. Ты сердишься. Понимаю. Но не надо приплетать ко мне, современному человеку, своих медведей. Ни медведей, ни балалайку с ушанкой, ни все остальные плебейские штампы. Дело движется, могу немного отдохнуть.
Рамуте промолчала.
– Тебе что-нибудь заказать? – спросил Роберт.
– Расскажи лучше, как продвигается расследование. Федор молчит, сказал, меня исключили из команды.
– Рами, не исключили, а дали тебе время подумать и принять верное решение. А Федор, кстати, молодец. Побольше бы таких на службе. Он почти такой же профессионал, как я, только наивный…
– Честный.
– Деревня деревней. Простой как грабли.
Она пододвинула пепельницу и закурила.
Этот алкаш еще смеет говорить что-то в адрес Федора.
– Ладно. Расскажу. – Он отпил из бокала и развалился на диванчике. – Я нашел деталь, которую сразу и не заметили. Деталь, общая для всех убийств.
– Что за деталь?
– Радио. Я выяснил, что приемники настроены на одну и ту же радиостанцию. На твою радиостанцию.
– Как выяснил?
– Хм. Просто. Как это обычно бывает. Собрал все данные… Что-то там еще… Сопоставил, внимательно просмотрел…
«Ясно, – подумала Рамуте. – Федор обнаружил и сообщил “этому”».
– Значит, он слушал нас?
– Да. Что именно его вдохновляет, пока не знаем. Кхм, пока не знаю, но разберусь. О, кстати! Вот! Вот поэтому я позвонил и дал команду отменить все передачи в эфире.
«Врет, урод. Такой гад. Мерзкий слизняк. Сто процентов, только что придумал эту причину».
– Ладно. И что теперь? Нас закроют? И как надолго?
– Не закроют. Вернее, не совсем.
– Это как?
– Пока не поймаем ублюдка, твои будут вещать классическую музыку и новости погоды.
Это и означает
