одна голова хорошо, а две лучше? Вот, и сейчас это говорю.
Володя ответил после второго гудка.
– Не поверишь, – сказал он после обмена приветствиями, – но я сам собирался тебе звонить, правда не сегодня, а завтра с утра.
– Вспомни солнышко – оно и появится, – весело заметила я. – Кирь, надо встретиться.
– Вот именно за этим я и хотел позвонить. Я тут нашел одного весьма интересного человечка, хочу, чтобы мы с тобой вдвоем с ним пообщались.
– А что за человечек?
– Весьма интересная, скажу тебе, личность. Но подробности при встрече, а то по телефону рассказывать долго. Но если вкратце: именно этот товарищ обещал помочь Сажину с отъездом в Америку.
– Ох, Володя, умеешь ты доставить женщине удовольствие. Когда и где встречаемся?
– Подходи завтра в обед. Вместе отправимся на встречу.
– Непременно буду.
Ну вот, еще пара маленьких кусочков добавится к мозаике.
Сейчас мне казалось, что ничего особо нового этот тип не скажет, но если Киря настоял на моем присутствии на встрече, значит, все-таки что-то важное там есть. А Кире я верю. Даже больше, чем собственной интуиции.
* * *
Когда я еще только начинал свою карьеру в органах, один из оперов, работавших в одном отделении со мной, заметил: «Чем проще дело, тем сложнее довести его до конца».
Это был капитан Усов, мужчина предпенсионного возраста (по милицейским меркам), считавшийся одним из лучших и опытных сыскарей. Поговаривали, что ему предлагали пост замначальника РОВД, но он отказался, объяснив это тем, что не гонится за карьерой и лаврами. Среди товарищей капитан пользовался уважением и авторитетом.
Правда, был у него один, хорошо известный и широко распространенный недостаток: дружба с зеленым змием.
После моего устройства в отделение Усов проработал два с небольшим года, после чего его с почетом проводили на пенсию. Ко мне он относился снисходительно, как учитель к первокласснику (хоть и не он был моим наставником в профессии). И когда он мне сказал эту фразу о сложности простых дел, я сначала удивился и даже переспросил. На что Усов лишь усмехнулся и сказал: «Поработаешь – узнаешь».
Через несколько лет мне и впрямь пришлось убедиться в правоте милицейского аксакала. Казалось бы, что может быть проще: преступление раскрыто, злодей пойман и сознался, улики есть. Все честь по чести. Но тут в дело вступают подводные камни оперативной и следственной работы, которые могут затормозить любое дело.
Уже после ухода Усова, помнится, я вел убийство. Там все было проще некуда. Двое приятелей сидели, выпивали, душевно беседовали. Потом их разговор ушел куда-то не в ту степь, собутыльники повздорили, дело дошло до драки, и один из приятелей проломил другому голову молотком.
Естественно, когда до убивца дошло, чтó он натворил, он тут же протрезвел, вызвал «скорую», милицию и сам сдался приехавшим на вызов ребятам. Он не стал тогда запираться, рассказал все, как было, и признался в содеянном.
Мужичка, конечно, потом отпустили под подписку о невыезде, но дело прочно и надежно зависло в районной прокуратуре, причем на довольно длительный срок.
Чем дело закончилось – не знаю, так как потом перевелся на свое нынешнее место работы, а все свои незаконченные дела передал другому оперативнику. И подобные случаи, увы, не редкость и не исключение.
Вообще, следственная работа – это настолько дремучий и темный лес, что не каждому под силу его пройти. Оперативная работа куда проще, хоть и тяжелее, как бы парадоксально это ни звучало.
Танька правильно сделала, что ушла оттуда. Не ее это. И уж тем более – не с ее натурой. Сейчас моя подруга на своей волне и уверенно на ней держится. А будь ты официальным сыщиком, ты бы так не развернулся. Хотя бы потому, что над тобой куча начальников. Да и по ряду других причин.
Вот так и сейчас, с этим чертовым делом Сажина. Мы с Танькой знаем, кто его грохнул, зачем, как и еще целую кучу нюансов всей этой истории. Вот только доказательств пока нет. Все это пока наши домыслы, пусть они и являются стопроцентной правдой.
Естественно, никто не даст официально заверенный карт-бланш ни на арест, ни уж тем более на обыск. В таких ситуациях только ловить на чем-нибудь с поличным, а уж потом раскручивать на все остальное. Но даже и в таком случае не факт, что подозреваемого можно серьезно привлечь по этому самому остальному.
А с другой стороны, бывший археолог Лозинцев не тот персонаж, который имеет где-то серьезный прихват или УК и УПК знает лучше всех теоретиков и практиков. Он просто жмот и убийца, порешивший своего подельника из-за кучки старинного хлама (пусть даже этот хлам и стоит баснословных денег). Так что я не сомневаюсь, что мы возьмем его и дожмем. И отправится Андрюша в места не столь отдаленные. Ибо надо все-таки головой думать, прежде чем решаться на такую мерзость.
Если уж быть откровенным, то до конца. Покойный Сажин (еще и мой тезка, блин) был ничуть не лучше своего приятеля. Ему-то тоже жадность в голову ударила. Решил сорвать большой куш и махнуть в дальние края, откуда бы его не факт что достали бы. Видать, все-таки видел границу. Или нет? Не факт, что он и в Америке не проворачивал бы свои мутные делишки. И ловил бы его уже какой-нибудь лейтенант Коломбо из полиции Лос-Анджелеса.
И не факт, что он вписался бы в местное сообщество: там своя конкуренция и все места наверняка давно забиты, чужаков не пустят. Хотя стоит ли рассуждать о том, что могло бы быть? Как мне сказал один хороший знакомый по имени Иван Кириллович, преподаватель истфака в университете, история не имеет сослагательного наклонения. Наверно, он прав. Ему как историку виднее. Могло быть вот так, а могло – иначе. А могло и вообще не быть.
Все-таки интересно, сколько же могли стоить эти дворянские цацки? Наверное, очень больших денег, и явно не российских рублей. Судя по тому, что Лозинцев решился на убийство своего компаньона, чтобы самому всю прибыль хапнуть, сумма солидная.
Хотя что-то тут не совсем вяжется. Какой-то маленький-маленький пустячок мешает, как
