– Знаешь, – распространялся журналист, – почему договорные матчи настолько трудно ловятся? Да потому что все люди, кто в них замешан, никогда не раскалываются. Даже десять, двадцать лет пройдет с тех пор, как сгоняли «договорняк», и все знают: тот матч был заказным – и игроки, и судьи, и тренеры, и федерация футбола, и пресса, и даже зрители. А заведешь с кем-то из действующих лиц о той игре разговор: нет, говорят, играли мы честно. Настоящая омерта, заговор молчания, как у сицилийской мафии.
– Но как тогда «договорняки» ловят? Ты рассказывал: в Италии, в Турции.
– Там мощная слежка и прослушка. В Турции, например, президента клуба полицейские пасли больше года, все разговоры его писали, прежде чем систему разоблачили и начали аресты.
– Ты думаешь, наш Сырцов, как Дон Кихот, омерту решил нарушить?
– Не исключено.
– Но как теперь об этом узнаешь? Парень в коме.
Андрюша не ответил и вдруг словно выпал из разговора: лицо стало отстраненным, глаза затуманились. А потом он, оставаясь по-прежнему недосягаемым, забарабанил пальцами по столу и начал приговаривать: «А все-таки есть метод… Есть, есть, есть метод… Плохенький, но есть… Да, да, есть способ…»
– Ну, ладно, – молвила Варя, – пожалуй, я пойду, спать пора.
Честно говоря, она думала: начнет опять, как вчера в купе, ее останавливать, за руки хватать. Но нет: наоборот, журналист вскочил и забормотал:
– Да-да, ты иди, а то ведь бог знает во сколько сегодня встали, полшестого, наверное, ты иди-иди, а я еще поработаю.
Варя предусмотрительно забрала фляжку с недопитым коньяком с собой: а то еще выглушит за работой ненароком. Пришла в свой номер, постояла критически у зеркала. Пристально оглядела себя, решила, что голову можно не мыть, на завтра сойдет. Только макияж сняла и душ быстренько приняла. И бу-бух в постельку – на продавленную чуть не до пола панцирную сетку. И сразу заснула.
Спала она глубоко и без сновидений, однако довольно скоро (как ей показалось) ее разбудили. Раздался тихий, но настойчивый стук в дверь. Варя с трудом разлепила очи: за шторами только-только светает, часики показывают начало шестого утра. Девушка набросила халат, сунула ноги в тапки, дошлепала по скрипучим половицам до двери.
– Кто здесь? – спросила насколько могла грозно. Отчего-то ей со сна примнилось, что вчерашние защитники чести Ксении Сырцовой явились, охальника журналиста теперь у нее в постели разыскивают. Однако из-за двери раздался горячий шепот:
– Это я, Андрей! Нам надо ехать! Срочно!
Варя изумилась:
– Ехать? Куда? Зачем?
– Поверь мне: сто пудов надо мчаться. Появились новые данные. Я тебе по дороге все объясню.
– О боже! Куда ты собрался?
– В областной центр! В Камышль! Автобус идет через час, в семь, в одиннадцать будем там. А следующий рейс только в пять вечера, целый день потеряем! Поверь мне, Варя, поверь: ехать надо! Прямо сейчас!
– Господи, – застонала Кононова, – что ты там еще надыбал!
Она не стала говорить, что и сама понимает: в областной центр все равно наведаться придется. Иначе толком не поймешь, как складывалась судьба Сырцова в провинциальной «Турбине». Однако ехать она предпочла бы с большим комфортом. К примеру, попросить машину у районной прокуратуры или райотдела ФСБ. Но назвалась груздем – полезай в кузов. Выбрала прикрытие журналиста, связалась с одержимым «коллегой» – придется терпеть!
– Расскажу, все расскажу тебе по дороге, – горячечным шепотом провещал из-за двери Андрей.
– Ладно, – решилась она. – Я буду готова через сорок минут. А ты пока смотайся в ночной магазин и притащи мне йогуртов и сыра нежирного купи. Позавтракать-то надо.
…Оказалось, что в семь утра на автостанции полно народу: ехали в пригороды и в область, ожидали прямой автобус до Москвы. Местные «пазики» и «бычки» штурмовали тетки с сумками с рассадой, дядьки со стопками обрезной древесины, перевязанной марлей. Те, кто направлялся в столицу, до сих пор использовали матрасные сумки челночников. На мини-базарчике на ступеньках автостанции продавали сирень, старые книги и соленые огурцы. Небольшая очередь стояла в палатку под вывеской «КУРА ГРИЛЬ».
Билеты в кассе до Камышля имелись. Наша парочка уселась в автобусе на задние места. Ни спереди, ни сзади не торчало ничьих любопытных ушей, и юноша заявил:
– Щас я тебе быстро, конспективно расскажу, в чем дело, – и отрублюсь. А то я сегодня ночью совсем не спал.
И он поведал своей спутнице следующее: вчера вечером, когда они сидели с Варей за коньяком, ему пришла в голову идея: отсмотреть все матчи камышленской «Турбины» за прошлый год, в которых участвовал «наш мальчик», то есть Сырцов. Исследовать их – в поисках странных, возможно, договорных матчей.
– Поединки одной лишь «Турбины» решил ревизовать? – переспросила Кононова. – Сырцов ведь недавно в «Гладиатор» перешел.
– Как ты не понимаешь! – рассердился Андрей. – «Гладиатор» весь на виду, за ним миллион глаз наблюдает! Там «договорняки» намного реже бывают! К тому же Сырцов в столичном клубе новичок, матчей десять всего сыграл, кто ему доверит сдать матч? Так что если и могли быть странные баталии с его участием, то только в «Турбине» камышленской.
И он взялся рассказывать дальше. Подключившись вчера к Интернету, молодой спецкор стал просматривать в ускоренном режиме все подряд игры, где за областную команду участвовал Игорь Сырцов.
– И я нашел! – обдал Андрей жарким дыханием ухо товарки. – Как минимум четыре подозрительных матча.
– Ну и что? Это не терпело до утра? Надо было меня будить? И нестись черт знает куда?
– Не в том дело!
– А в чем?
– А вот, – журналист протянул ей смартофон и зашептал: – Это заметка из областной камышленской газеты «Вперед!» от вчерашнего числа. Помещена на первой полосе.
Избили журналиста
Позавчера поздно вечером, когда наш сотрудник, корреспондент отдела спорта Валентин Марушин возвращался пешком из редакции домой, на него было совершено разбойное нападение. Трое неизвестных (все они были в надвинутых на глаза шапочках и с шарфами, закрывающими низ лица) принялись избивать журналиста. В ход пошли бита, велосипедная цепь, арматура. Валентин попытался защищаться, однако силы оказались неравны. Соседи, наблюдавшие из своих окон за схваткой, вызвали полицию. Однако злодеи не стали дожидаться полицейских и убежали, оставив на поле брани окровавленного Марушина. Полицейские вызвали для пострадавшего «Скорую помощь», и он был увезен в Центральную клиническую больницу. Как сообщили нам в травматологическом отделении, у пострадавшего сильный ушиб головного мозга, многочисленные гематомы по всему телу и сломаны три ребра. Однако состояние его средней тяжести, жизни ничто не угрожает. Валентина Марушина уже допросил дознаватель ОВД. К сожалению, журналист заявил, что не сможет опознать никого из нападавших. У следствия есть две основные версии случившегося: бытовая ссора и неприязнь, связанная с профессиональной деятельностью пострадавшего.
Напомню, что Валентин Марушин работает в нашей газете уже более восьми лет. Он специализируется на темах спорта, много пишет о футболистах родной «Турбины». В прошлом году опубликовал большое интервью со звездой всероссийского масштаба, прошедшей становление на камышленской земле, – Игорем Сырцовым.
– Поняла?! – жарко прошептал Андрюша. – В Камышле только что случилось преступление, один в один подобное тому, где пострадал Сырцов! К тому же знаком с ним журналист Марушин. Я уверен: два избиения связаны. Я думаю, дело было так: Сырцов пообещал дать этому парню из газеты подробное интервью, где собирался рассказать про договорные матчи! Кто-то об этом пронюхал, и их обоих решили остановить. Гадом буду, отсюда ноги растут!
– Может быть, – ворчливо откликнулась Варя, – а все равно будить меня не стоило. Поехали б позже, когда выспались. Никуда этот Марушин из больницы не сбежит, ведь верно?
Юный корреспондент только сморщился презрительно: мол, не понимаешь ты, баба, всей тяжкой прелести журналистской профессии. Типа, трое суток шагать, трое суток не спать ради нескольких строчек в газете. Однако его хватило только на высокомерную мину, а сил дискутировать не осталось. Андрюша надвинул на голову капюшон, свернулся на сиденье калачиком, насколько позволял его высокий рост, и отрубился. Варя тоже решила досмотреть сон, да заснуть в неудобной позе не удавалось. За окном тянулись леса, одевающиеся свежей листвой, и редкие деревни с избами. Близ поселков бабы, согнувшись, прочесывали картофельные поля. Ничто не менялось здесь, в камышленской области, за последние двадцать, пятьдесят, двести лет. Разве что церкви поломали да опять восстановили и коровники построили – а они потом сами развалились. И на стенах изб расцвели тарелки спутникового ТВ.
