– Ты мне сначала должен все рассказать, мне! – ревниво выпалил Азаров. – Пошли все вон, чуваки, мне надо с другом поговорить.
– Это ты мне сначала скажи, почему на Клинскую не пришел? – спросил Даня громко. – Мы тебя всей группой там ждали знаешь сколько?
– Ты же видел, я тачку ремонтировал. А когда уже гараж запирал, притащились эти, ну которые «волки», срочный ремонт – у одного мотоцикл заклинило. Скажи, мог я «волкам» отказать? Это же почти пятьсот баксов сразу вслепую!
Даня лишь покачал головой: «волки» – байкеры, люди капризные, если приезжают насчет срочного ремонта, то ждут, чтобы их обслужили мгновенно, иначе так отметелят – не встанешь.
– Надо было к черту их сразу послать и к тебе гнать на Клинскую, – сказал Вася Азаров завистливо и тоже громко. – У вас там вон какие дела. Что за чушь болтают, что вас там чуть монстр не загрыз? Нет, что, правда? Дань, правда? Ну мне-то, своему компаньону, скажи – или все для интервью бережешь?
– Надо было с нами ночью идти, – ответил Даня-Душечка. – Я так тебя ждал там, чудило.
– Дак я… ясен пень… Я сам многое бы отдал, чтобы там с вами быть. Но что все-таки случилось? Можешь мне, своему другу, членораздельно объяснить?
– Членораздельно не сейчас, членораздельно позже, Васька, – Даня-Душечка вытянул шею и смотрел куда-то мимо друга в сторону танцпола.
Он узрел Веру Холодную! Тоже в шумном окружении приятелей и приятельниц Верка – ну просто прелесть в открытом без бретелек коротеньком золотом платьице со стразами, которое чуть-чуть ей маловато, но так соблазнительно обтягивает и ее пышные бедрышки, и эти умопомрачительные упругие сиськи, которые он не раз и не два ощутил там, во тьме коридоров, когда Вера так доверчиво льнула к нему.
И какой, на фиг, Смайлик Герштейн, оккупировавший койку в «Склифе», кто о нем помнил сейчас, в эту ночь славы и популярности, взлетевшей до небес на всю страну.
О, Вера, если и стоило стараться, рисковать там, во тьме Амбреллы, то только ради твоей улыбки, твоих золотистых волос, этих вот ямочек на пухлых щеках.
– Даник, иди сюда! Я знала, что ты придешь.
Она помахала ему с танцпола, и Даня-Душечка, сунув недопитую стопку с текилой Васе Азарову, ринулся к ней.
Их тут же щелкнул на камеру вынырнувший откуда-то из толпы шустрый папарацци, проникший в ночной клуб.
Вера, смеясь, поцеловала Даню-Душечку в щеку, а он, обняв ее за полные плечи, ощутил под рукой… пластырь.
– Ой, Вера…
– А, пустяки, ссадины заживут, – Вера, изогнувшись, попыталась посмотреть назад – спина, содранная о пол Амбреллы, вся залеплена пластырем. – Я не комплексую по этому поводу, даже специально это платье надела. Пусть видят, пусть все видят. Предки мои совсем очумели, знаешь – не верят. Папа домой меня привез утром, и они с матерью сначала все – ой, ой, дочура ты наша, да что случилось? Я им все рассказала, все без утайки, что мы видели там – пусть всего мгновение в свете фонаря, но видели же! А они как те менты из полиции – чушь, бред. Потом каждый за свою пилу взялись – папуля за свою, мать за свою: что ты там принимала, какую наркоту? Они тебя там изнасиловать хотели всей группой, да? Ну ты представляешь? Никакого воображения у них, одна пошлость на уме. Ну, я и послала их подальше – и папулю, и мамулю. Поехала на нашу с Венькой квартиру, а потом налетели эти с телевидения. И как начали меня снимать! Слушай, мы в блогах в Интернете лидируем по упоминаниям, и в Твиттере тоже, и в новостях нас показали. Это же слава, Даник, ты понимаешь, это слава. Это круче, чем конкурс красоты выиграть. И все это потому случилось, что ты и Васька Азаров позвали меня на эту ночную экскурсию туда, – глаза Веры сияли. – Это все благодаря тебе. И ты меня там спас. Эти тоже, которые из Рязани, но они бы все равно дороги не нашли назад, а ты нашел – спас меня, вывел оттуда и подарил такую вот славу. Даня, Данечка мой…
Все поплыло у Даня-Душечки перед глазами – танцпол, диджей, стойка бара, потому что подвыпившая, экзальтированная, пахнувшая духами, сияющая, счастливая Вера Холодная обняла его за шею пухлыми ручками и прижалась пухлыми сладкими губками к его враз пересохшим (у мужиков всегда во рту пересыхает в такие вот моменты) губам!
Их поцелуй заснял на камеру папарацци. А потом Вера увлекла его в сумрачную гостиную на мягкие диваны, где обнимались парочки.
Уходя за Верой в этот приют любви, Даня-Душечка оглянулся – Вася Азаров, уже тоже совсем-совсем пьяненький, смотрел ему вслед. Что ж, завидовать могут даже лучшие друзья!
– Это вторая часть документов проверки в дополнение к той, которую я привез вам вчера вечером.
Это первое, что Катя услышала, постучав и тут же открыв дверь в кабинет полковника Гущина на следующее утро.
Встала она рано и, пока завтракала и собиралась на работу, включила телевизор – как там наша сенсация? Но утренний выпуск новостей ни словом не обмолвился ни о «ховринском монстре», ни о чем-то подобном. Складывалось ощущение, что, взорвавшись как бомба, сенсация не то чтобы сошла на нет, а временно попритихла. Выжав все возможные источники информации, не получив внятных официальных комментариев, увязнув в слухах, журналисты выжидали, чтобы при малейших новостях вновь замолоть языками в эфире.
В кабинете Гущина сидел Август Долгов. Коллеги рассматривали что-то на экране ноутбука Долгова с великим вниманием. Рядом на столе лежала початая плитка шоколада. Август Долгов по-прежнему не мог «думать» без сладкого. Но Катя отметила, что полковник Гущин шоколад тоже жует – задумчиво так и меланхолично, как старый верблюд, пережевывающий верблюжью колючку.
Катя сказала, что принесла диск с записями телепрограмм, где упоминался «Ховринский случай». В общем, как вы и просили меня, Федор Матвеевич, я занималась своими прямыми обязанностями сотрудницы пресс-службы. А вы что тут делаете без меня?
Естественно, такой вопрос она вслух не задала. Но Август Долгов, мгновенно сориентировавшись, это ведь был его ноутбук и его наработка, пояснил:
– Я проверил полетные документы, представленные фирмой в дирекцию аэродрома «Райки», когда они нанимали самолет.
– Вы установили личность того загадочного гражданина Петрова, который приезжал с документами?
– Нет, личность я не установил, а документы наполовину подлинные, наполовину липовые.
– Как это? – спросила Катя, заглядывая в ноутбук. Но там она увидела не снимок бланка или сертификата, а какую-то электронную абракадабру.
– Подлинное разрешение на полет и допуск, а вот выдано все это на основании запросов и документов липовой, несуществующей фирмы «Фион».
– То есть вы, Август, хотите сказать… – полковник Гущин отломил от плитки новый кусок и подвинул шоколад Кате: – Налетай, угощайся.
– Я хочу сказать, что напрашивается два вывода. Либо они там в этом несуществующем «Фионе» ловко всех обманули, даже службу контроля за полетами, либо… тот, кто выдавал документы, отлично знал, кому он их выдает. А бумажки так – для прикрытия, для отчетности аэродрома «Райки».
Катя села в кресло за длинный совещательный стол в кабинете полковника Гущина.
– Значит, и эта нить для нас оборвана? – спросила она.
– Не совсем. У меня тут одна хакерская штука, правда, это не совсем законно, – Август Долгов хмыкнул. – То есть совсем незаконно – взлом компьютерной банковской системы.
– Я в этих тонкостях ничего не понимаю, – буркнул Гущин. – Вы же не сейф их в банке взломали и влезли туда, а эти финтифлюшки компьютерные… что вы узнали, тут какой-то код, цифры сплошные, буквы.
– При проверке мы попытались отследить все этапы прохождения проплаты услуг аэродрома и аренды. С какого счета деньги поступили на счет летной ассоциации. Что интересно, использована многоступенчатая система проплаты счетов. Но изначальный счет заказчика вот он, – Август Долгов забарабанил по клавиатуре ноутбука, и на экране возникли цифры и буквы. – Мы и это пробили, проверили. И оказалось, что это один из счетов корпорации «Биотехника» – Biotech.
– Никогда о такой корпорации не слышал, – сказал Гущин. – Наша или совместная фирма?
– В Интернете есть лишь краткое описание, и сайт у них имелся, но сейчас он заблокирован, – сказал Долгов. – Там никогда не было смешанного капитала. Судя по имеющейся у нас информации, корпорация начала испытывать сильные финансовые затруднения примерно год назад, мировой кризис – что вы хотите, не до инвестиций и не до глобальных инновационных разработок. На данный момент они полные банкроты, и корпорации фактически в юридическом смысле уже не существует.
– А чем они занимались? – спросила Катя.
– Из открытых проектов прошлого у них, пожалуй, самый известный и афишированный – это поставки научного оборудования для антарктической станции «Восток». Об этом в прессе писали несколько лет назад. Это их единственный открытый проект, все остальные закрытые – в этой области мы располагаем скудной информацией.
