Соня смотрела на нее, обдумывая, не маловато ли было двух пощечин. Словно уловив ее намерение, подруга отодвинулась подальше и потянула на себя одеяло. Но Соня уже отошла, и жалкий Женечкин вид даже слегка растрогал ее. Она походила по комнате, подумала, что делать дальше, и решила, что ничего из ряда вон выходящего не произошло. Да и пора бы уже привыкнуть к Женечкиным фокусам. В конце концов она сама тоже виновата: расслабилась, отпустила ее плавать одну. Нет, рассказывать Евгению Андреевичу о происшествии было не в Сониных интересах, поскольку он немедленно поинтересовался бы, где же находилась в то время сама Сонечка.
— Ладно, не буду ничего говорить, так и быть, — примирительно сказала она, косясь на угол кровати, где Женечка куталась в одеяло.
— Честно не скажешь? — выглянула та.
— Нет, если прекратишь свои фокусы, — строго сказала Соня. — Еще неизвестно, чем твои сегодняшние выкрутасы закончатся.
Пропустив вторую фразу мимо ушей, обрадованная Женечка кинулась целоваться, и Соня со смехом начала отбиваться от подруги.
— Душка моя, подружка моя любимая, — приговаривала Женечка, стараясь чмокнуть Соню то в лоб, то в щеки. — Всегда тебя буду слушаться, сердиться ни на кого не буду и платок тебе свой подарю!
Она кинулась к чемодану и принялась перерывать вещи, пытаясь найти искомый платок. Соня с улыбкой смотрела на нее, и только легкое беспокойство омрачало ставшее опять безоблачным настроение. «Пойдет Даша писать заявление в полицию или нет? Неужели все-таки пойдет? И что же тогда мне делать?»
После ужина Даша стояла в холле и рассматривала фотографии, вывешенные на стенде. Оказывается, рафтинг снимали, а она и не заметила. Интересно, подумала она, а где же прятался фотограф? На одном из снимков их плот летел прямо на него, поднимая тучи брызг. Кричащий что-то Ариф, сосредоточенные Борис с Никитой, Женечка с ее неизменной улыбкой, от которой Дашу передернуло, Алла с расширенными глазами, смотрящая прямо в объектив… И позади всех — Даша с Алиной. С живой Алиной, сидящей с немного скучающим видом, повернув голову на тонкой шее вполоборота к фотографу. У самой Даши был совершенно щенячий вид, а встрепанные волосы выбились из-под кепки.
Но себя она не стала разглядывать. Живая Алина сидела вполоборота, изучая что-то на берегу, и Даше показалось, что она смотрит сейчас не на фотографию, а в какое-то зазеркалье, в совершенно другой мир, где всем еще весело, где отдых только начинается, где еще никто не умер. Как ты дала себя убить, спросила она у Алины молча. Кому ты позволила положить тебя в ванну или загнать тебя туда, а потом уж убить? О чем ты думала? Почему ты не сопротивлялась?
Алина смотрела вбок чуть отстраненно, и фотография не передавала необычного цвета ее волос — с серебристым оттенком, очень красивых. Постояв еще немного перед фотографией, Даша стала рассматривать остальные.
Вот Инна с мужем и группой девушек, среди которых и подруга Володи, к которой Даша так ревновала Максима. Вот сам Володя с Максимом — рты у обоих раскрыты, и вид ужасно смешной. Даша улыбнулась. А вот Сонечка наклонилась к парню из компании Василь Семеныча, Олежеку, кажется, и что-то говорит, а он уставился прямо в вырез на ее майке. Даша походила еще перед стендом, надеясь, что фотографии помогут ей что-нибудь понять, но так ничего путного и не пришло в голову.
Тогда она уселась на диванчике и снова начала листать Алинину книжку. Она постоянно носила ее с собой (сейчас, переодеваясь после пляжа, положила блокнот в карман сарафана). Время от времени перелистывала. Или просматривала листочки, на которых Алина писала заявление. Почему-то Даше казалось, что она чего-то не заметила в блокнотике, а если будет часто его доставать, то в конце концов ее осенит и она поймет, причем все и сразу. Даша отдавала себе отчет в том, что просмотрела книжку полностью, уже выучила наизусть и рецепт, начинающийся словами «взять восемь трюфелей», и даже текст на вырванных страничках. Но все равно вновь и вновь просматривала записи. «Я так медитирую, — оправдывалась она сама перед собой, неторопливо листая маленькие странички. — Могу я медитировать? Ну вот».
За обедом Максим попытался взять у нее книжку, но Даша не отдала. Она сама не понимала, почему бы не дать ему посмотреть записи. Это шло вразрез с ее идеей найти в них что-нибудь незамеченное, ведь то, что не увидела она, вполне мог увидеть кто-то другой. И все-таки она отказалась, и он удивленно, даже, как ей показалось, немного обиженно отступился.
На самом деле причина заключалась вот в чем: книжка была единственным, что осталось у нее от Алины. За время их короткого общения спутница успела неоднократно подпортить Даше настроение, была жестока и эгоистична, и все же… Даше ее не хватало. Не хватало ее уверенности в себе, способности решить за две минуты любую сложную ситуацию или спокойно принять ее. И маленькая записная книжка, лежащая в кармане, казалась Даше невидимым якорем, соединявшим ее с Алиной, потому что была такая же, как Алина, — красивая, дорогая и совершенно непонятная. Даша не могла толком объяснить свои чувства даже себе. Она просто поглаживала пальцем по мягкой кожаной обложке, и ей становилось немного… спокойнее, что ли. Да, спокойнее.
Сейчас Даша опять листала блокнотик. В номер ей не хотелось подниматься, и она ждала Максима, о чем-то спорившего около столовой с группой парней с Володей во главе, чтобы деликатно выспросить у него их планы на вечер. «Ага, уже „ваши планы“, — прорезался внутренний голос. — Может, у него свои собственные планы!» А вот и выясним, парировала Даша и тут заметила направляющуюся к ней компанию.
Маша, Лева, Никита и Борис с Аллой.
Оживленно переговариваясь, они подошли к фотографиям, внимательно рассмотрели их и стали обсуждать, сколько и кому снимков следует заказать.
— Пойдемте за столик сядем! — предложил Лева, и все дружно направились к Дашиным диванам.
Поздоровавшись с ней, они начали записывать, кто какие фотографии хочет взять. Больше всего снимков нужно было Борису, который собирался послать их пяти друзьям и четырнадцати родственникам. Алла попросила себе только один, Никита ограничился тремя.
— Даша, а вы не хотите заказать фотографию? — спросила Маша.
— Хочу, — призналась Даша. — А сколько они стоят?
Маша назвала сумму, и Даша, прикинув предстоящие еще расходы, решила, что может себе позволить такую трату.
— Хорошо, сделайте мне одну, пожалуйста, — попросила она.
И тут Никита, внимательно смотревший на Алинину записную книжку в ее руке, потянулся к ней со словами:
— Позвольте посмотреть?
Он уже почти взялся за блокнот, когда Даша, возмущенная такой бесцеремонностью и некстати вспомнившая про выхваченные им у нее из-под носа баклажаны, дернула ее на себя. Никита выпустил блокнотик, но и Даша не удержала его в руке, он выскользнул из пальцев и, раскрывшись, упал на пол. Листочки рассыпались, пакетик из-под Алининого кольца выпал, а кожаная обложка испачкалась. Сердито взглянув на Никиту, Даша уселась на корточки и принялась собирать все вместе. Собрала, отряхнула и положила в кармашек сарафана.
— Тебе что, жалко, что ли? — весело поинтересовался Никита.
— Ты сначала разрешения спрашивай, а потом уже хватайся, — хохотнул Борис.
— Да чего такого, обычный блокнот. Я его уже видел где-то, но не могу вспомнить где.
— Вы его видели у Алины, — сухо обронила Даша, снова перейдя на «вы». — Это ее блокнотик. И Борис прав, разрешение надо спрашивать.
— А почему вы так смело распоряжаетесь чужой вещью? — прищурился на нее Никита. — Вам Алина подарила ее, что ли?
— Завещала, — кратко ответила Даша и с удовлетворением отметила: Никита не нашелся что сказать. Она уже собралась сходить за Максимом — сколько же можно болтать? — но тут вспомнила, что хотела спросить у гидов.
— Маша, скажите, пожалуйста, а что стало с Алиниными вещами? — повернулась Даша к девушке.
Та переглянулась с Левой и спросила:
— Простите, вы просто из любопытства спрашиваете?
— Не просто! — разозлилась Даша. Сколько можно ее подозревать?! Вчера администратор заподозрила, что она сама себе какой-то гадости напихала в замочную скважину, сегодня, похоже, Максим не вполне поверил ее рассказу про Женечку. Да что ж такое?! — Я спрашиваю, потому что Алина купила себе здесь хорошее кольцо, и вообще у нее украшений было достаточно много. Конечно, они были не очень дорогие, — она покосилась на Аллу, — но все-таки. Вот я и хотела узнать, куда это все делось? И вообще, кто-нибудь делал, например, перечень ее вещей?
— Не знаю, — пожала плечами Маша. — Что касается того, куда их отправили, то должны были в Питер, к какому-то ее родственнику, так же, как и тело. А вот перечень… Вы боитесь, что драгоценности украли? — напрямик спросила она.
