Кажется, это камешек в мой огород? Позорный онанист! Я открываю рот, чтобы достойно ответить извращенцу, но тут же захлопываю. В столовую входит чета Бахманов, а за ними появляется целая армия. Впереди огромный краснолицый Сквортцоф, за ним старые знакомые: мужчина-полицай с головой черепахи, женщина-полицай с головой мужчины и полицай-облегчённая версия Сквортцофа. Потом любители компьютерных танчиков из офиса. Последними – ещё несколько представителей закона, которых я не помню. Идут и идут. Кажется, что им не будет конца.
– Сервус! Халло!
– Халло! Сервус!
Полицейская армия стремительно оккупирует столовую. Коллеги Сквортцофа перекрывают двери, занимают свободные места за столом. Теперь добрая половина находящихся здесь людей одета в жёлто-зелёную форму. Бахман и Понтип устраиваются рядом со мной и Эрихом. Понтип тут же снимает сандалики и забирается с ногами на стул. Маэстро достаёт неизменную трубку. Я невольно морщусь. Сейчас задымит как заводская труба! Лиля хочет уйти на кухню, но инспектор раздражённо останавливает её:
– Прошу вас тоже сесть!
Лиля испугано плюхается возле мужа. Эрих протягивает ей свой бокал с замковым вином.
– Выпей, дорогая. Это тебя успокоит.
Лиля послушно делает несколько глотков. Тем временем Сквортцоф, проходя вдоль стола, медленно оглядывает присутствующих. На некоторых лицах его свирепые глазки задерживаются лишь на мгновение, на других дольше. Все молчат – ждут каких-то слов от Сквортцофа, но верзила не спешит. Мотает нам нервы, гад.
– Чем обязаны столь позднему визиту, герр инспектор? – наконец, нарушает тишину Эрих.
На губах Сквортцофа появляется та самая неприятная улыбка, которой я поклялся никогда не улыбаться.
– У меня неожиданно появилась необходимость задать несколько вопросов.
– Кому же?
Сквортцоф останавливается напротив Никса.
– Что у вас с губой, герр Никс?
Очкарик невольно трогает опухоль.
– Ничего серьёзного. Возможно, герпес. Здесь очень сыро.
Великан наклоняется к дохляку.
– Вот как? Герпес? А у меня есть другие сведения о вашей разбитой губе.
– Какие сведения? – заметно нервничает Никс. Его очки сползают на кончик носа, и он поскорее отправляет их обратно.
– После обнаружения тела Бернхарда Курца Мария Бахман рассказала мне, что накануне убийства вы подрались с Курцем, и он разбил вам губу. Что вы на это скажете, герр Никс?
Никс пытается вскочить с места, но полицай с большими, как сабли, усами кладёт ему руку на плечо, заставляя сидеть. Сквортцоф грозно ревёт:
– Почему вы не сообщили мне о драке?!
Никс растерянно бормочет:
– Мне просто было стыдно. Признаю, Харди ударил меня. Ну и что?
– Куп! – удовлетворённо восклицает инспектор. – К вашему сведению, молодой человек, в полиции есть протокол допроса Марии Бахман. Она утверждала, что это вы напали на Курца!
– Это была обоюдная драка! – защищается Никс. – Он меня вынудил! Постоянно издевался!
Никс кричит, брызгая слюной. Бледное лицо очкарика краснеет. Чтобы очки не слетели, он придерживает их рукой.
– А что вы можете сказать по поводу ваших волос, найденных в комнате Марии Бахман? – наносит новый удар Сквортцоф.
Никс дёргает узкими плечами.
– Волосы ничего не доказывают. В Замке мы живем довольно тесно. Я постоянно общался с Мари. И в столовой всегда сидел рядом с ней. Каждый может это подтвердить.
– Вы умеете водить машину? – задает инспектор следующий вопрос.
– Прав у меня нет.
– Не лгите, герр Никс! – гремит Сквортцоф. – Не так давно за езду в нетрезвом состоянии вы были лишены водительского удостоверения, но, думаю, что из-за этого машину вы водить не разучились. Не так ли?
Никс подавлено кивает.
– Вы обвиняете Цедрика в двух убийствах, герр инспектор? – робко подаёт голос Селина. Сквортцоф поворачивается к ней и с презрением разглядывает остроносую польку с высоты своего великанского роста.
– Вы необыкновенно проницательны, фрау Калиновски.
– Что за дикие предположения?! – подпрыгивает Никс. – Я никого не убивал! Ни Харди, ни, тем более, Мари! Я любил вашу дочь, герр доктор!
– Спокойнее, молодой человек, – ухмыляется Сквортцоф. – Ваши соседи опознали велосипед.
– Какой ещё, к дьяволу, велосипед?! – кричит Никс, трясущимися руками поправляя очки. На него жалко смотреть.
– Тот самый. Который вы спрятали в кустах.
Не находя больше слов, Никс с недоумением молча смотрит на торжествующего инспектора. Теперь Сквортцоф объемлет небо и землю.
– Сегодня мы показали найденный у стены велосипед вашим соседям, герр Никс. Они в один голос утверждают, что он принадлежит вам. Рама покрашена в чёрный цвет, без багажника. Вспоминаете?
– У меня есть чёрный велосипед, – произносит Никс. – И что? Это преступление?
В ответ великан басит:
– Экспертиза установила, что на колёсах вашего велосипеда засохла земля из Ведьминого леса, а именно там мы нашли автомобиль Курца! Вы ещё не решили сознаться в убийствах?
Но очкарик не сдаётся.
– Даже если вы нашли мой велосипед, это ещё не значит, что я убийца! Он хранится в общем подвале вместе с соседскими велосипедами. Перед выставкой я туда неделю не заглядывал. Его мог взять кто угодно!
– Но взяли его вы! – грохочет Сквортцоф. – Я расскажу, как было дело. После опроса ваших знакомых у меня сложилась полная картина преступлений. Может быть, тогда вы поймёте, что ложь вас не спасёт.
На это Никс ничего не отвечает. Остальные творческие личности тоже молча ждут.
– Я так понимаю, что вы, герр Никс, давно затаили зло на вашего более удачливого соперника – Бернхарда Курца. В самом деле! Перед нами классический любовный треугольник. Два школьных товарища и их одноклассница. Один – парень из обеспеченной семьи, красив, талантлив, пользуется успехом у женщин. Второй – беден, неудачлив, не может похвастать симпатичной внешностью. Вас сжигала бешеная зависть, герр Никс. К зависти добавилась ревность, когда Мария Бахман полюбила Курца.
Никс хочет что-то сказать, но великан останавливает его жестом своей лапищи.
– Помолчите, молодой человек! Сейчас говорю я. Так вот. Вы задумали устранить соперника перед открытием художественной выставки. Для этого в понедельник ночью вы пробрались в Замок, чтобы заранее осмотреть его. Вы решили убить соперника в закрытом на ремонт восточном крыле. Подобрали себе оружие – кинжал у фигуры рыцаря на втором этаже в южном крыле. Затем перед приездом в Замок вы спрятали велосипед в Ведьмином лесу.
– Боже, какой бред! – восклицает дрожащим голосом Никс и закрывает лицо руками.
– Это не бред, герр Никс! – рявкает, как медведь, Сквортцоф. – Вас тогда заметил герр писатель. Кроме того, каждое мое слово подтверждают результаты экспертизы, показания свидетелей или людей, хорошо вас знающих. Я собрал достаточно доказательств для вашего ареста и осуждения.
Я удивлён, но не очень. Значит, это была тень Никса, а не Бахмана? Что ж. Вполне возможно.
– Я думаю, Цедрик, что вам нужен хороший адвокат, – скрипит Кельвин. – Могу порекомендовать.
– Давайте сначала выслушаем инспектора, – перебивает Эрих плешивого консультанта. Кельвин с недовольным видом замолкает.
– Адвокат молодому человеку, разумеется, скоро понадобится, – ухмыляется Сквортцоф, – но я продолжаю. Слушайте!
Гигант угрожающе нависает над плюгавым Никсом.
– Итак, у вас всё готово: велосипед стоит в укромном месте, найдено оружие, выбрано место убийства. Однако ваша ненависть к Курцу требует выхода, и в среду за ужином вы затеваете с ним безобразную ссору.
– Харди сам виноват, – тихо говорит Никс. Но Сквортцоф его не слушает.
– После ужина вы, герр Никс, подкарауливаете своего врага в коридоре и снова бросаетесь на него с кулаками. Курц наносит вам встречный удар, разбивает лицо и прогоняет прочь. Затем он провожает Марию в её комнату, а сам возвращается к себе на третий этаж. Его видел вон тот албанец.
Сквортцоф показывает пальцем на Кокоса, который испуганно начинает оглядываться вокруг себя.
– Да-да! Этот самый толстяк видел Курца в полночь ещё живого. Я не знаю, как вам удалось договориться со своей жертвой, герр Никс, но факт остается фактом: чуть свет Курц пришёл на стройку, где его ждали вы. С кинжалом!
– Неправда! – протестует Никс. – Я спал в своей комнате!
– И вы можете это доказать? Нет? Ну, вот, видите. Тогда я продолжаю. Судя по всему, Курц не ожидал беды. Вы убиваете его, забираете ключи от машины и сваливаете труп в чан с известью. Потом при помощи алебарды заталкиваете тело поглубже. Вам ведь известно, что известь уничтожает любые следы.
Слушая суровый бас инспектора, Никс только беспомощно качает головой и стонет:
– Бред!
– После убийства вы хотите вернуть оружие на место, но на винтовой лестнице в башне слышите шаги. Кто-то спускается навстречу. Тогда вы оставляете на ступенях алебарду, выходите через подземный ход на стоянку и уезжаете на родстере Курца в Ведьмин лес. Там вы прячете машину в зарослях, чтобы все думали, будто Курц уехал домой. Затем возвращаетесь на велосипеде в Замок и, пока все завтракают, избавляетесь от кинжала: засовываете его обратно в ножны на поясе рыцаря. Ведь вы в то утро не были на завтраке, герр Никс, не так ли?
