— Почему?
— Да потому, что они начинают предъявлять на мужика права, капризничают, устраивают ему истерики, выясняют отношения и лезут в душу.
— Но ведь я сейчас тоже лезу тебе в душу.
Как и большинство женщин, задав рискованный вопрос, Лара хотела услышать не подтверждение, а опровержение своим словам. Расспрашивать мужчину о его прошлой жизни, а тем более интимной, — для нее непривычно, и хотя было ужасно любопытно, но в душе таилось опасение, что Казанова поставит ее в ряд с прежними женщинами, которые так же лезли ему в душу и выспрашивали.
Но умница Игорь тут же развеял ее опасения:
— Ты — совсем другое дело. Во-первых, ты моя любимая женщина и тебе позволено то, что не позволено другим, а во-вторых, я знаю, что ты не переиначишь мои слова, чтобы найти в них что-то обидное для себя, и не устроишь по этому поводу сцену. Ты совсем другая, понимаешь? Те — бабы, бабье, телки, а ты — Женщина. Бабского в тебе нет совершенно. За это я тебя и люблю. У тебя есть свои болезненные точки, которые я порой нечаянно задеваю, ты уж прости меня. Но я ведь не по злому умыслу, а лишь по глупости своей и незнанию. Так я обращался с телками, а тебя еще очень мало знаю. Ты неожиданная, непредсказуемая и меня к себе в душу не пускаешь. Я и не собираюсь к тебе лезть и докучать расспросами.
— Когда-нибудь я тебе все расскажу, если ты захочешь меня выслушать.
“Никогда я не расскажу тебе всей правды, — подумала при этом Лариса. — Только часть правды”.
— Конечно захочу. А бабье обычно само любит рассказать про своих прошлых мужиков, про мужа, детей и свои проблемы, хотя основная проблема этой бабы в том, что она дура. Я терпеть не могу, когда такая начинает шмыгать носом у меня на плече, желая разжалобить или пытаясь чего-то добиться. В такие моменты я злюсь и мечтаю поскорее от нее отделаться. Причем причина-то ее слез и соплей — обычно пустяковая, а все проблемы — куриные. А у тебя были серьезные проблемы, я же видел, что у тебя глаза будто пеплом засыпало — куда девался мой любимый изумрудный цвет! — а ты не только ни словечка об этом, но даже старалась не показывать, как у тебя тяжело на душе.
— Когда я была с тобой, мне сразу становилось легко.
— Я это видел. Старался как мог отвлечь тебя. Но ты во всем не такая, как все. Любую бабу после секса тянет на душещипательные разговоры. Обязательно ей нужно мужика за нервы подергать. Она думает, что одарила его невесть каким блаженством и теперь может себе позволить поиграть на его чувствах. Ты же — ни разу, ни слова.
— Да ты мне и не давал передышек, чтобы я успела вставить хоть слово, — рассмеялась Лара.
— А другая бы на твоем месте воспользовалась даже минутной паузой. Некоторые и во время траханья умудряются что-то говорить, спрашивать, канючить.
— Может быть, тебе просто не везло с партнершами...
— А я что говорю? Конечно не везло. Все это было не то. Зато теперь наконец-то повезло.
— Я тоже так считаю. Ты — мой любимый мужчина. Мой любимый Казанова.
— Я готов тебе все рассказать, вывернуться наизнанку, лишь бы еще раз это услышать. Что ты еще хочешь узнать обо мне?
Ларисе хотелось узнать самое главное — любил ли он кого-нибудь из прежних женщин. Хоть Игорь теперь не обращает внимания на других, постоянно признается ей в любви, но вдруг кого-то он любил сильнее и воспоминания об этом у него остались. А может быть, он даже сравнивает ее с той, давней любовью?
Как и большинство женщин, на первое место она ставила чувства. Какая разница, скольких женщин трахал Казанова, если он их не любил?! Физическая близость — ерунда. Вот любовь — другое дело. Если с прежними партнершами у него были всего лишь сексуальные отношения, то ее душа успокоится.
Раньше ее тревожило, не был ли Игорь влюблен в каждую из своих любовниц, пусть на день-два, на неделю. Она не ревновала к ним, но боялась, а не будет ли и с ней того же — добившись своего, со временем он остынет.
Сама влюбчивая, Лара теперь с легкой улыбкой вспоминала свои прежние увлечения. Да все ее интрижки не идут ни в какое сравнение с тем, что сейчас у нее с Игорем! Может быть, и у него так же?
Возможно, в кого-то он влюблялся, кого-то просто использовал для секса, но кого-то — любил? Пусть среди общего числа его любовниц их было не так много, но если он любил и разлюбил, то же самое может быть и с ней. А она не хотела, чтобы он ее разлюбил.
Казанова говорил, что хотел бы быть с ней всегда, ей тоже хотелось быть с ним всегда. А вдруг их страсть недолговечна?
“Спросить или не нет?” — размышляла Лариса, разглядывая любовника.
Она была уверена, что Игорь ей не солжет. Он уже так много рассказал о себе и был так искренен, наверняка и сейчас не станет врать. Ей и хотелось узнать правду, и страшновато было. А вдруг Казанова признается, что он кого-то любил так же, как и ее? Она уже не раз расспрашивала его, и каждый раз ей было больно. Может быть, лучше не знать правды?
“Спрошу”, — решила Лара.
Зачем она хотела его спросить? Лариса не смогла бы дать внятный ответ на этот вопрос. Чтобы знать, что ее ожидает? Вряд ли. Человек может любить и два, и пять, и десять раз, и каждый раз это будет по-другому, каждая новая любовь не идет ни в какое сравнение с тем, что было прежде. Ведь та любовь ушла, значит, была причина.
Почему мы расспрашиваем других людей? Конечно, не для того, чтобы услышать ответ, который огорчит. Подсознательно каждый надеется услышать то, что ему хочется. Сомневающийся хочет, чтобы его разуверили в сомнениях, любящая женщина хочет услышать, что она единственная, любимая, и до нее мужчина никого не любил и впредь никого не полюбит.
Любая женщина верит словам любимого, даже если это явная ложь, потому что хочет, чтобы было так. Даже говоря: “Я тебе не верю”, она ждет, что он будет ее разубеждать. Ей самой хочется верить, и чем чаще мужчина ей будет повторять, что любит только ее, тем больше она в это будет верить, даже если сделает вид, что сомневается.
— Игорь, а ты любил кого-нибудь из прежних любовниц? — все же задала свой главный вопрос Лара.
— Нет, малышка. Ни одну из них я не любил.
Ни разу, ни одной женщине Игорь не сказал, что любит ее. Бабье после койки сразу лезло с расспросами: “Ты меня любишь?” Как только Казанова это слышал, тут же по-быстрому делал ноги. И ни одной ничего не обещал: ни жениться, ни любить, ни встречаться. Хотел — встречался, не хотел — не встречался.
Ларисе Игорь уже сто раз сказал, что любит ее. Но она об этом никогда не просила. Он сам говорил, потому что это так и есть, и ему хотелось без конца повторять, что любит свою малышку, она его сладкий кусочек, детка, принцесса, девочка, котенок, и у него все внутри дрожит от непередаваемой нежности к ней.
— Я тебе скажу очень простую истину, которая раньше мне почему-то не приходила в голову. До меня это дошло совсем недавно, несколько дней назад, когда я смотрел на тебя спящую: много женщин — это означает, что нет одной, единственной. Ты посмеялась и не поверила, когда я сказал, что перетрахал многих потому, что искал тебя. А ведь это так и есть. Но тогда я еще не знал, что это будешь ты. Может быть, ты мне не поверишь, но это святая правда — я всегда знал, что рано или поздно встречу женщину, от которой меня ударит током, и она станет той единственной, которую я искал всю жизнь, и другие мне будут уже не нужны. А когда я тебя увидел, то сразу понял — вот она!
— Почему же ты мне этого не сказал?
— Разве ты поверила бы мне тогда? Я по тебе страдал целый год, и тем не менее ты мне не верила. А уж во время первой встречи и подавно решила бы, что я говорю дежурные слова, которыми соблазняю всех женщин. Ни разу в жизни я не был так растерян, как в день нашего знакомства. Влюбился в тебя с первого взгляда и сразу поглупел, нес какую-то чушь и с ужасом думал, что сейчас все испорчу и ты во мне разочаруешься.
— А по-моему, все было нормально. Обычный светский разговор.
— Вот именно. Но я-то понимал, что ты для меня не просто красавица и бизнес-леди, которая пришла на тусовку, а женщина, о которой я мечтал всю жизнь. Разве здесь уместны светские разговоры?! Не думал, что так растеряюсь, встретив свою любовь. Илья, который нас познакомил, потом сказал: “Что это с тобой, Казанова? Я тебя не узнаю”. Я и сам себя не узнавал.
— Он потом шепнул мне, что ты ему все уши про меня прожужжал. И Никита Фомин говорил то же самое.
— Конечно прожужжал. Я ни от кого не скрывал, что полюбил тебя. Правда, им это не очень понравилось — они почувствовали во мне потенциального соперника. Они оба к тебе неровно дышат, заметила? Да и многие другие тоже.
— Заметила, — рассмеялась Лариса. — Только мне это безразлично.
— Тогда было ясно, что ни одному из нас ничего не обломится. Мне Никита потом передал твои слова: “Казанова не мой вариант”. Я готов был его придушить. В древности казнили гонцов с плохими вестями, вот и я чуть не дал ему в рог, когда он попробовал ухмыляться и подкалывать. Он-то ведь раньше спал с тобой. Хоть это и было давно, но Никитка смотрел на меня свысока.
