– Ирма? – Михаил посмотрел на меня уже явным изумлением. – А разве…
– Что – разве? – уточнила я, поскольку Михаил запнулся.
– Вы кто? – помолчав, спросил он вместо ответа.
– Неважно, кто я. Мне просто нужно узнать, что произошло с твоей сестрой. И, если честно, Миша, твое поведение начинает вызывать у меня смутные подозрения, что ты причастен к ее исчезновению.
В глазах Михаила появилась тревога.
– Я ничего вам не скажу, пока не узнаю, кто вы, – произнес он, попытавшись встать со скамейки, но я решительным жестом усадила его обратно.
– Послушай, – твердо произнесла я. – Я детектив, которого наняла мать Ирмы вскоре после исчезновения ее дочери! В России заведено уголовное дело по этому факту. А я приехала сюда, чтобы выяснить кое-какие детали, поскольку милиция наша ограничена в средствах и не может послать в Германию своего сотрудника. Но работу свою милиция знает хорошо, а уж выбивать показания умеет просто прекрасно. Российская камера – это тебе не Германия, так что даже и не надейся попасть в местную тюрьму с отдельным номером, душем и телевизором. Ты отправишься вместе со мною на родину, и там с тобой поговорят по-русски.
– За что это меня – и в тюрьму?! – возмутился Михаил. – Я, вообще-то, ничего не сделал! Приехать в Германию – это уже преступление?
– Нет, не преступление. Но ты отказываешься от сотрудничества со мной, а я представляю одни интересы с милицией. Так почему же ты не идешь на контакт?
– У меня свои интересы, – в сторону пробормотал Михаил.
– Понимаю, – кивнула я. – Тем более, если ты не причастен к исчезновению сестры, тебе лучше рассказать мне об этих твоих интересах. К тому же тебе нужно найти отца, так? Без моей помощи ты все равно не сможешь это сделать. Может быть, заключим временное сотрудничество? Ты поможешь мне – я тебе.
Михаил посмотрел на меня недоверчиво, потом сказал:
– Документы покажите!
– Это пожалуйста, – улыбнулась я, доставая свое удостоверение частного детектива.
Михаил внимательно посмотрел его и вернул мне.
– Я просто хотел поговорить с отцом насчет наследства, – сказал он.
– Отлично, вот у нас и началось взаимное содействие, – обрадовалась я. – Только предлагаю все же не мерзнуть на улице, а отправиться в какое-нибудь кафе.
– Не пойду, – помотал головой Линдгардт-младший.
– Почему? – удивилась я.
– У меня денег мало, – стыдливо признался он.
– А домой как ты собираешься возвращаться?
– В смысле? У меня есть билет на самолет!
– На сегодня?
– Ну да… Я и так на эту поездку занял, чтобы номер в гостинице снять.
Я усмехнулась:
– Ладно, я тебя угощаю. Пойдем, а то ты себе уши отморозишь! – я дернула его за козырек кепки.
Михаил поднялся со скамейки, и мы направились в ближайшую кондитерскую, где наш разговор и продолжился.
– Отец никогда не думал обо мне, – прихлебывая свежесваренный кофе с булочкой, с обидой говорил Михаил. – Теперь еще и драгоценности отдал Ирме! А я что, рыжий, что ли?
– Вообще-то, почти, – заметила я, бросая взгляд на его золотистые кудри. – Ладно, извини. Продолжай. Откуда тебе известно, что он отдал ей эти драгоценности?
– Так он сам мне сказал!
– Значит, ты виделся с ним?
– Нет, он мне позвонил. Жаловался на здоровье, сказал, что плохо себя чувствует, часто вспоминает о своих детях и хочет оставить мне наследство. Я спросил про Ирму, а он ответил, что уже подарил ей шкатулку с прабабкиными драгоценностями. Потом он сказал, что перезвонит мне – и тишина! Меня такое зло взяло! Ей, значит, драгоценности, а мне фигу с маслом?
Михаил с досады сделал слишком большой глоток и чуть не поперхнулся.
– И что же дальше?
– Пошел я к сестрице: так, мол, и так, говорю, бог делиться велел. А она – в отказ. Тебе, мол, отец денег даст, он обещал. Я отцу звоню, звоню, а он не отвечает! Я и подумал, что они с сестрицей договорились меня кинуть!
– Что за бред? – удивилась я. – Зачем им это нужно? Если бы отец не хотел оставлять тебе наследство, он не стал бы звонить и что-то обещать.
– А куда же тогда подевалась Ирма? – задал мне Михаил вопрос, ответ на который я и сама искала уже несколько дней.
– Сам-то как думаешь? – тихо спросила я.
– У меня две версии, – признался Линдгардт. – Первая – она кинула вообще всех! Свалила с этими драгоценностями подальше от своей постылой работы и такого же постылого муженька!
– Почему постылого? – насторожилась я. – Ирма рассказывала, что ей надоел ее муж?
– Нет, она вообще мало что рассказывала, – признал старший брат.
– Ты общался с ней в Тарасове?
– Заходил к ним иногда.
– Зачем?
– У меня… сложный период в жизни образовался, – неохотно проговорил Михаил. – На работе платить стали меньше в связи с кризисом, потом и вовсе сократили. А у нее – стабильный заработок, к тому же муж… В общем, сестра не бедствовала, у нее всегда можно было денег перехватить.
– Прекрасно! – усмехнулась я. – Перехватывать деньги у сестры, да еще и младшей!
– Так я же ей долги возвращал! – вскинулся Линдгардт. – И потом, она добровольно мне деньги давала, никто ее не заставлял. Правда, муженек ее недовольство проявлял из-за того, что я к ним прихожу, но я его быстро на место поставил!
– Это каким же образом? – полюбопытствовала я.
Михаил допил кофе, вытер губы салфеткой и заговорил с насмешливыми интонациями в голосе:
– Пришел я как-то в выходной, Ирмы дома не оказалось, а он там с бабой!
– Это ты с чего такое взял?! – с расширившимися глазами спросила я. – Видел?!
Михаил посмотрел на меня снисходительно:
– Тут семи пядей во лбу не нужно, чтобы все правильно понять. Дверь он открывать не хотел слишком долго – это раз. А я видел, что машина его у подъезда стоит, значит, он дома. Крикнул ему из-за двери, мол, открой, я знаю, что ты дома, я, мол, на минутку. Виктор, наверное, побоялся, что я Ирме настучу, что он мне не открыл, и решил реабилитировать себя. Едва штаны, наверное, натянуть успел! Улыбается мне, хотя всегда терпеть меня не мог, заискивать даже передо мной пытался. А дверь в комнату Ирмы была закрыта. Да и видно было по нему, что он не один. Ирмы, говорит, нет, ее внезапно на работу вызвали, а я, мол, задремал. Ну, думаю, свисти, свисти!..
Вышел я, короче, на улицу и решил покараулить немного. Весной дело было, почему бы мне не постоять на свежем воздухе? Вскоре она и появилась. Видная, конечно, бабенка, хотя и не фонтан, честно говоря! – скривил он губы. – Меня даже обида взяла за сестрицу!
– С чего ты взял, что именно та женщина была у Виктора в гостях?
– Так она голову подняла, когда из подъезда выходила, и на их балкон посмотрела. Он, правда, не вышел – все-таки не совсем уж он дурак, наверное. А потом я его к стенке прижал!
– И что? Он признался в интимной связи?
– Нет, он ничего признавать не стал, сказал, что мне все это померещилось, но с тех пор больше не вякал на тему, чтобы я не приходил, потому что я ему прямо намекнул – Ирма вполне может узнать о его проделках. Больше он в наши дела с сестрой не встревал.
– Так-так… – я постучала кофейной ложечкой по крышке столика. – Как выглядела та женщина?
– Примерно его возраста, волосы темные, в джинсах, голубых, и в майке с вырезом, грудь ее оттуда аж чуть не вываливалась. Видно, этим она его и прельстила, – с презрением сказал Михаил.
– Узнать ее сможешь? – сосредоточенно размышляя, спросила я, жалея, что у меня нет с собой фотографии Марины Казначеевой.
– Не знаю. На ней, вообще-то, очки темные были.
– А духи? Запах опознаешь? – я буквально тыкалась в разных направлениях.
– Да вы что?! – вытаращил на меня глаза Михаил. – Я в них не разбираюсь! Да и нюхал я их пару минут, не больше.
– Тьфу ты! – в сердцах выругалась я. – А может, это вообще девочка по вызову была?
– Не похоже, – покачал головой Михаил. – Да и показалось мне, что отношения вполне определенные между ними имеются.
– Почему?
Он задумался.
– Не могу объяснить, – ответил он наконец. – Интуиция.
– Когда это точно произошло, помнишь?
– В конце мая, жарко уже было. Хотя точное число я, конечно, вам не назову.
– Ты говорил, что у тебя есть две версии относительно того, что случилось с Ирмой, – напомнила я ему. – Какова вторая?
– Что убили ее, понятное дело, – пожал плечами Линдгардт.
– Кто? И из-за чего? – спросила я.
– Из-за шкатулки, конечно! Из-за чего же еще? А вот кто… Может, и муженек ее! А может, кто-то еще, кому она наболтать об этом успела. Вы же знаете, что бабы вообще языком метут, не думая. Проболталась, может, на работе, ее и грохнули.
Самым обидным было то, что я не знала наверняка, известно ли кому-то еще о шкатулке, полученной Ирмой от ее отца. Никто, ни единая душа не упоминала об этом! Ни Виктор, ни коллеги Ирмы по работе, ни Виктория Суханова, ни даже Екатерина Михайловна!
– У Ирмы был любовник? – спросила я наконец.
