— Ну конечно, что за вопрос, — важно ответил Уолтер, нажимая кнопку вызова такси. — Сегодня я видел ваше имя в газете, мисс Никльс.
— Неужели?
— Да. Мне очень жаль, что так получилось с вашим свадебным платьем.
— Мне тоже, — сказала Шона. — Такой ужас, как представишь, на что бывают способны некоторые люди…
— Просто жуть, — поддержал ее Тайлер.
Двери отворились, и Шона с Тайлером заторопились к выходу.
Арнольд и Памела поймали такси у входа в церковь и поспешно назвали водителю свой адрес.
— В чем дело? Что-то стряслось? — спросил Арнольд.
— У тебя бывает такое чувство, будто ты сделал что-то не так? Будто тебя попросту обвели вокруг пальца? — спросила Памела, обмахиваясь перчаткой. От волнения ее бросало в холодный пот.
Арнольд заглянул ей в глаза:
— Ты имеешь в виду Шону и Тайлера?
— Да, — едва слышно выдохнула Памела.
— Надеюсь, они не приняли нас за парочку старых, выживших из ума маразматиков.
Памела зарыдала.
Риган и Джек как раз повернули за угол и, очутившись на Пятой авеню, увидели, как Шона и Тайлер собираются садиться в такси.
— Вот они! — воскликнула Риган. — Они уезжают!
— Что ты собираешься делать? — спросил Джек.
— Постараюсь их задержать, — выпалила Риган. — Шона! — закричала она и бросилась к такси; услужливый швейцар уже заканчивал грузить чемоданы в багажник. У Шоны на плече висела велюровая сумочка с цветочным орнаментом, явно набитая до отказа. И вообще эта сумочка была совсем не в ее стиле.
Шона повернула голову. Выражение ее лица было далеко не таким счастливым, как накануне.
— Мне надо с вами поговорить, — быстро сказала Риган, подходя к ней вплотную.
— Сейчас я не могу. Мы опаздываем на самолет, — нетерпеливо проговорила Шона.
Тайлер стоял с другой стороны машины. Он уже открыл дверцу.
— Это займет всего пару минут, — сказала Риган.
— Она же сказала, мы опаздываем! — рявкнул Тайлер, пытаясь сдержать закипавшую в нем ярость. — Мы и так на пределе.
У парадного остановилось еще одно такси. Из машины начала выбираться Памела.
— Моя сумочка! — закричала она.
Риган на какую-то долю секунды повернула голову в ее сторону; в тот же миг Тайлер и Шона сорвались с места и бросились наутек. Никто и опомниться не успел, а они уже пересекли Пятую авеню и понеслись в сторону Центрального парка.
Риган кинулась следом за ними. Джек выпрыгнул из машины и одним прыжком преодолел Пятую авеню. Перемахнув через невысокую каменную ограду, окаймлявшую парк, они возобновили погоню.
Джек мчался за Тайлером, в то время как Риган пыталась настигнуть Шону.
А она неплохо бегает, подумала Риган. Жаль, что сегодня я надела эти дурацкие ботинки на каблуках. Но у нее тяжелая сумка. Там наверняка полным-полно краденого добра, размышляла Риган, изо всех сил пытаясь прибавить скорость.
Люди, которые погожим воскресным утром неспешно прогуливались по парку, были потрясены, став очевидцами бешеной погони за Шоной и Тайлером. Одни испуганно шарахались, другие начали поспешно вытаскивать видеокамеры.
Сделав последний рывок и перелетев через дорожку, по которой бегали трусцой и гоняли велосипедисты, Риган нагнала Шону и набросилась на нее сзади; обе упали на землю. Риган пригвоздила бегунью к земле, надавив коленом ей на спину. Задыхаясь, она схватила сумочку, которая во время борьбы упала на землю, и раскрыла ее.
Сумочка была до отказа набита сверкающими драгоценностями.
— Вы, очевидно, собирались продавать это на главной площади Санта-Фе? — иронически осведомилась Риган.
Шона ничего не ответила.
— Риган! — закричал ей Джек. Он быстро приближался к ней в сопровождении двух полицейских. — Женишка мы уже взяли. А вот и пара браслетов для невесты.
— Позвольте мне, — сказала Риган. Она взяла у Джека наручники и плотно застегнула их на тонких запястьях Шоны.
Когда Джойс начала приходить в себя, ей потребовалось немного времени, чтобы понять, что проснулась она не у себя дома. И это не был дурной сон — она по-прежнему находилась в мрачной убогой комнатушке. А еще ей показалось, что она спала очень, очень долго.
Старуха сидела на стуле и, сложив на коленях руки, клевала носом. На ней были разношенные черные штаны, облепленные собачьей шерстью, старые, разбитые кроссовки и потрепанная шерстяная кофта грязно-коричневого цвета. Повсюду лежали, вытянувшись, спящие собаки.
Голова так и раскалывалась от боли; вдобавок очень хотелось пить. Она попыталась сесть, но боль только усилилась. Неужели я настолько ослабела, подумала она, обессилено валясь на подушку. Одна из собак, лежавших в ее ногах, приподняла голову и едва слышно тявкнула, а затем снова положила голову на лапы.
Старуха разом проснулась. Проворно соскочив со стула, она прямым ходом направилась к Джойс.
Джойс в ужасе отпрянула.
— С добрым утречком, — проскрипела старая ведьма. — Как хорошо, что ты наконец проснулась! Но ты неплохо вздремнула, прямо скажем. А это очень важно. Теперь можно и поболтать. Меня зовут Хэтти.
— А я Джойс.
— Не волнуйся, детка, я хорошо о тебе позабочусь. У тебя здоровенная шишка на лбу. Не шишка, а прямо-таки целое яйцо! — Старуха рассыпалась дробным отвратительным смешком и замахала руками. — Мои собачки — Порги, Джинджер, Панг и Тор жутко переволновались, когда ты вчера, потеряв сознание, грохнулась у меня на ступеньках! Все так и норовили лизнуть тебя в лицо! Ну что, будем завтракать?
— У меня голова болит. Мне бы домой.
Лицо Хэтти потемнело от гнева:
— И не мечтай! Ты останешься здесь до тех пор, пока окончательно не поправишься! Недавно у меня умерла лучшая подруга. Я так и не смогла ей помочь. А я должна была это сделать! Должна! Но теперь я помогу тебе.
— Но я в порядке.
— Нет, не совсем! — настойчиво возразила Хэтти. — Ты только что сказала, что у тебя болит голова.
Джойс решила сменить тактику и попытаться задобрить старуху:
— Мне… мне очень хочется пить, — жалобно проговорила она. — У вас не найдется стакана воды?
— Водичка-то, надо признать, у меня ржавая. Ее надо кипятить. Все дело в старых трубах. А почему бы тебе не выпить чашечку моего замечательного чая?
— Хорошо.
Джойс снова попыталась сесть, но не смогла.
— А вы, случайно, не знаете, где моя сумочка?
— А?
— Моя сумочка.
— Не видела я никакой сумочки.
— Там лежал мой сотовый телефон.
— Не слышала я никаких звонков.
— А можно мне от вас позвонить?
— Деточка, у меня нет телефона. Когда тебе никто не звонит, телефон тебе задаром не нужен.
— Вы сказали, что вчера я упала на улице, у вас на ступеньках. Может, глянете, а вдруг она до сих пор там? Это маленькая черная сумочка с ремешком через плечо.
Хэтти презрительно пожала плечами. Она открыла входную дверь, за которой начиналась лестница, ведшая из полуподвала наверх, на улицу. Два одиноких листочка слетели с дерева и, покружив в воздухе, упали на порог. Хэтти поспешно вскарабкалась на две ступеньки, повернула голову и осторожно осмотрелась кругом. Все было спокойно и тихо. С той же поспешностью она вернулась назад, захлопнула дверь и крепко заперла ее.
— Ничего. Наверное, ее давно уже кто-нибудь стащил.
Это какое-то безумие, подумала Джойс. Мне надо как можно скорее выбираться отсюда. Предположим, она и вправду не похищала меня. Я слишком много выпила и сама навлекла неприятности на свою голову. А она — добрая самаритянка, у которой не все дома. По крайней мере, будем надеяться, что она вполне безобидна. Но теперь мне действительно пора домой.
Хэтти включила чайник. Через несколько минут она поднесла Джойс дымящуюся чашку, до краев наполненную горячим травяным чаем.
— Выпей. Ты сразу почувствуешь себя лучше, — сказала она. На ее сморщенном лице появилось странное выражение. Она схватила подушку и подоткнула ее под голову Джойс.
Джойс села и осторожно хлебнула обжигающего отвара. Если бы я не умирала от жажды, то ни за что на свете не стала бы пить эту дрянь, подумала она.
Некоторые травяные отвары на вкус просто отрава. Она медленно прихлебывала чай, задаваясь вопросом, ищет ли ее кто-нибудь. Фрэнсис вообще бог знает где, мама за тридевять земель, наслаждается круизом; но Синди… Синди наверняка волнуется. Я должна дать ей знать, что со мной ничего не случилось. Ее размышления прервал неистовый собачий лай, причем все находившиеся в комнате собаки молчали.
— А ну, живо заткни свою пасть! — заорала Хэтти. — Это пес моей подруги. Он сидит у меня в спальне. Ума не приложу, что мне с ним делать. Он здоровый, как теленок, и очень злой. Наотрез отказывается сходиться с другими собаками.
