Опасливо бросив взгляд по сторонам, я натянула капюшон, застегнула молнию до самого подбородка и пошла, не разбирая дороги, туда, откуда должен был начаться путь к торжеству справедливости.
— Каждый должен получить то, что заслуживает! — исступленно бормотала я, подбадривая себя подобным образом. — Когда-то все это должно было закончиться, так пусть это случится именно сейчас!..
Сказать, что мне было страшно в тот момент, значило бы сильно приуменьшить правду. Мне было жутко до дикости. И дело было не только в темноте и разыгравшейся стихии, обрушившейся на наш город. Перед глазами всплывали видения обезображенного трупа Михаила и молодого паренька, найденного нами с Лизой в зарослях крапивы. Я вполне отдавала себе отчет, что очень сильно рискую, но пути назад не было.
— Сейчас или никогда! Сейчас или никогда! — едва не плача, снова и снова повторяла я, пробираясь по дебрям нашей окраины. — В этой истории не хватает лишь малюсенькой точки, чтобы я окончательно убедилась…
— Эй! Куда гребешь?! — раздался грубый окрик, заставивший меня присесть от неожиданности. — Остановись, кому сказано!
Я послушно притормозила и стала ждать дальнейших указаний. Они не заставили себя долго ждать. Посветив мне в лицо фонариком, мужчина, без намеков на какую-либо любезность, предложил:
— Может, пройдемся?
— Может, и пройдемся, — согласилась я и вошла под козырек подъезда. — Подожди минутку…
Достав из внутреннего кармана, застегивающегося на молнию, сухой носовой платок, я отерла им лицо и сказала:
— Веди, я готова…
Малик сидел на диване, по-турецки поджав под себя ноги, в окружении трех полуголых девиц. Их ноги, руки, груди так переплелись, что барышни напоминали сиамских близнецов. И если бы не различие в их разукрашенных физиономиях, то ощущение было бы полным.
— Пришла, значит, — хмыкнул Малик, окинув меня взглядом с головы до ног. — А не в падлу к таким уркам судье приходить?..
— Может, и так, но у меня нет выбора и очень мало времени, — судорожно сглотнула я. — Каждый просроченный час, может стоить жизни одному человеку.
— Ну, ну, проходи, садись, коли пришла, — Малик что-то невнятно бормотнул стоящему " поодаль парню, тот исчез и через мгновение появился, неся в руках стул с плюшевым сиденьем. — Присаживайся, не побрезгуй…
Девицы захихикали и зашевелили конечностями, при этом они настолько сильно смахивали на гигантского спрута с тремя головами, что я невольно усмехнулась.
— Чего радуешься? — быстро среагировал Малик. — Телки мои не нравятся? Зря… Они молодцы… Могут и тебе приятность доставить.
Не хочешь?
— Нет, спасибо, — поспешила я отказаться от сомнительного удовольствия и сразу без переходов бухнула:
— Я слышала, что твоего человека в СИЗО держат по подозрению в убийстве.
— Допустим, а что? — Он хищно прищурился и, опершись ладонями на согнутые колени, подался вперед — сходство его при этом с далеким предком-завоевателем было поразительным.
— Я знаю, что он не убивал того паренька, — начала я осторожно. — И не хочу, чтобы его осудили за преступление, которого он не совершал.
— Он за свою жизнь много чего натворил, так что судимостью больше, судимостью меньше — какая разница… — философски изрек Малик, лишая меня последнего шанса убедить его.
— Послушай! — Резко вскочив со стула, я принялась нервно ходить взад-вперед по комнате. — Давай заключим сделку: я помогаю вызволить твоего парня, а ты называешь мне имя человека, совершившего убийство. Идет?
— Нет, не идет. Считай, ты зря проделала такой путь по темноте да еще в грозу. Я ничего тебе не скажу…
С этими словами он отвернулся от меня и, сдернув с одной из девиц остатки одежды, стащил ее с дивана, поставив на четвереньки перед собой. Дабы не быть свидетелем столь гнусного зрелища, я поспешила удалиться.
Буря на улице начала стихать, сея мелкой изморосью. Я опять натянула капюшон и совсем уже было собралась выйти под дождь, когда меня кто-то осторожно тронул сзади за плечо. Я оглянулась и наткнулась взглядом на сумрачного вида молодого мужчину с маленькой серьгой в правом ухе.
— А ты в натуре можешь Сивого освободить? — сипло спросил он.
— Если мне удастся доказать и, главное, найти истинного убийцу, то да… — стараясь быть убедительной, ответила я.
— Сивый все видел. Пришел, рассказал Малику, но был под парами, и никто ему не поверил. — Мужчина переступил с ноги на ногу. — Никто, кроме меня.
— А кто он вам? — невольно вырвался у меня вопрос, и я тут же пожалела о своем любопытстве, потому что мужчина печально выдохнул:
— Он мой.., бойфренд… Мне плохо без него…
— Понятно, — быстро среагировав, я поспешила направить его мысли в нужное русло. — Так кого он видел в ту ночь?!
Мужчина мгновение посопел, потеребил серьгу в мочке уха и без лишних заморочек произнес имя того, кто однажды перечеркнул все мои мечты о счастье.
* * *
— Сергей Иванович! — едва не плакала я, битых полчаса убеждая настырного, жаждущего мести бандита прислушаться к моим словам. — Я клянусь вам, что это именно так!
— Ишь ты! — злобно оскалился тот. — Тимку взялась защищать. Чем уж он тебя так взял? В постели, что ли, хорош или слова сладкие говорить умеет?
— Прекратите! — Не выдержав его тона, я изо всех сил шарахнула кулаком по столу. — Ненависть лишила вас зрения и проницательности, но если вы пристрелите его, то тем самым не отомстите за своего брата! Как раз напротив.., дадите еще один повод для торжества истинному убийце!
— Мне говорили, что ты была неплохим адвокатом, — задумчиво произнес Хлобыстов. — Как говорили и то, что ты никогда не бралась за дела, если вина подсудимого была очевидна…
— Да! — с пылом воскликнула я, интуитивно почувствовав, что лед, наконец-то, тронулся. — Я не стала бы защищать его, если бы не была уверена в его невиновности!
— Странный вы народ — бабы! — заухмылялся Сергей Иванович. — То сдаешь мне его со всеми потрохами, то со слезой прощение ему вымаливаешь… Пойми вас, попробуй…
Влюбилась, что ли?
Этот самый вопрос мне неплохо было бы задать и самой себе, но времени для анализа своих чувств сейчас не оставалось: мне необходимо было все успеть.
— Ладно, — миролюбиво протянул он. Расслабься, водочки вон выпей, промокла вся.
— Ну так как? — подалась я вперед, машинально принимая в руки протянутый стакан с «Кремлевской» — Вы не тронете его?! Он же не виноват, поймите…
— Не дави на меня, — повысил голос Хлобыстов и чуть тише добавил:
— Я этого не люблю. А над остальным подумаю… Хотя парень скользкий! Уйти так ловко!..
Хлобыстов принялся что-то бормотать себе под нос, сложив пальцы рук домиком и уставив немигающий взгляд в сторону темнеющего окна. Поняв, что в данной ситуации лучше набраться терпения и помолчать, я залпом выпила предложенную водку и потянулась за бутербродом.
Удивительно, когда менее часа назад я ворвалась в административный корпус ресторана и, минуя охрану, влетела в кабинет Хлобыстова, мой взгляд, затуманенный тревогой, не остановился ни на роскоши убранства, ни на хлебосольности накрытого стола. Только сейчас мне в полной мере удалось оценить по достоинству и первое и второе.
Помпезная дорогая мебель, тяжелые портьеры на окнах, стены, обтянутые мерцающим шелковым штофом, все это было бы кричащим и гнетущим, если бы не стильные светильники по углам и не множество гравюр на стенах. Диковинное переплетение этих двух, казалось бы, несовместимых направлений создавали атмосферу богатства, легкости и уюта.
Накрытый к ужину стол, который я теперь внимательно рассмотрела, особой изысканностью блюд не отличался, но дымящаяся горка раков, масса всевозможных бутербродов, мясных и рыбных ассорти вкупе с разноцветной икрой могли насытить и взыскательного гурмана.
— Ты закусывай, закусывай, — подбадривал Хлобыстов, заметив, что моя рука с вилкой нерешительно застыла над тарелкой с отварными языками. — Ты уж извини, Анна Михайловна, что я тебе «тыкаю». Ситуация такая, сама понимаешь, не до субординации.
— Ничего, я понимаю, — кивнула я ему с набитым ртом. — Сейчас посижу немного и пойду, мне только нужно дождаться вашего решения…
Он молча пожевал губами и нехотя произнес:
— Хорошо… Я сделаю так, как ты просишь, но у тебя всего два дня…
— То есть?!
— У тебя два дня для того, чтобы представить мне истинного убийцу моего брата, если тот, кого ты так рьяно защищаешь, таковым не является. Затем мои действия, как это вы любите повторять, выйдут из-под контроля вашей юрисдикции… — Увидев проблеск возмущения в моих глазах, Хлобыстов жестко добавил:
— Ты меня не пугай властью своей! Мы тут с тобой один на один, без свидетелей. Доказать ты ничего не сможешь. Да и если Тимку твоего потом на помойке найдут с переломанными костями, следов, ведущих ко мне, тоже не обнаружите, пригласи хоть Интерпол для расследования.
