Мисс Силвер расстегнула жакет, продемонстрировав брошь из мореного дуба в форме розы с жемчужиной в центре. Сержант Эбботт уставился на нее, как зачарованный.
— Моди, вы великолепны!
Чопорные аккуратные черты лица попытались принять суровое выражение и потерпели неудачу.
— Мой дорогой Фрэнк, — с упреком сказала мисс Силвер, при этом улыбаясь ему, как любимому племяннику, — когда это я разрешила тебе называть меня по имени?
— Никогда. Но если я не буду хоть изредка это делать, у меня разовьется комплекс неполноценности.
— Не болтай чепуху, — снисходительно промолвила мисс Силвер.
Но так как она знала, что молодые люди не болтают чепуху в разговоре со старшими, к коим не испытывают привязанности, ее тон не обескуражил Фрэнка. Он продолжал говорить в том же духе, пока официант не убрал тарелки из-под супа и не подал им маленькие порции дряблой белой рыбы с листиками петрушки и чайной ложкой неестественно розовой подливы. На вкус блюдо оказалось еще хуже, чем на вид.
— В «Овне» кормят лучше, — извинился Фрэнк, — но при сложившихся обстоятельствах нам не стоит там появляться. Местный суперинтендант утверждает, что миссис Симпкинс — жена владельца — в состоянии внушить вам, будто Гитлер никогда не появлялся на свет и вы едите довоенную пищу.
— Да, — кивнула мисс Силвер. — Мисс Фелл говорила мне, что миссис Симпкинс раньше была кухаркой старого мистера Донкастера. В те дни они были состоятельными людьми, но когда он умер, выяснилось, что его доход в основном состоял из пожизненной ренты.
Фрэнк резко взглянул на нее.
— Вечно вы все скрываете.
Мисс Силвер кашлянула.
— Я не хотела создавать у тебя предубеждение перед твоими расспросами в «Овне». Скажи, дали ли они какие-то результаты?
Эбботт склонился вперед.
— Думаю, да. Но не берусь судить, приблизили ли они нас к цели. Там все хорошо знают Буша и его сестру, мисс Грей. Они говорят, что он всегда заходит к ним выпить, когда бывает в Марбери. Правда, никто не может поклясться, что он заходил в тот понедельник, но все заявляют, что наверняка должен был зайти, если побывал у Греев. Мисс Донкастер тоже хорошо знают — она постоянно заходит выпить чаю, когда ездит за покупками.
— Да, мисс Фелл говорила мне это. Они подают очень хороший чай даже теперь. Вообще, нища в «Овне» хорошая, хотя заведение выглядит убого.
— Ладно, не стоит жаловаться — сейчас не до роскоши. Давайте продолжим. Они уверены, что мисс Донкастер заходила к ним в тот понедельник, так как она отвлекала миссис Симпкинс разговорами, пока та не опоздала на автобус. Миссис Симпкинс была очень недовольна — она собиралась навестить сестру в Марфилде. А вот с мистером Эвертоном вышла неудача. В «Овне» его не знают — портье сказал, что Эвертон не принадлежит к постоянным клиентам. «В нашем холле все джентльмены похожи друг на друга», — добавил он. Это истинная правда — холл там узкий и темный. По словам портье, во время чая люди постоянно входят и выходят. Джентльмены обычно пьют чай в кафе — особенно если хотят солидную закуску. Миссис Симпкинс подает там сосиски, тушеные овощи и тому подобное. Но кто в какой день побывал там в начале прошлой недели, никто ответить не мог. Когда я напомнил, что в тот день миссис Симпкинс ездила к сестре, они вспомнили какого-то джентльмена, похожего на коммивояжера. Новая кухарка приготовила ему яичницу-болтунью на тосте, а миссис Симпкинс, когда вернулась, отругала ее, так как блюда из яичного порошка следует готовить по-особому, А «Овен» должен поддерживать свою репутацию. Но как я на них ни давил, никто не мог описать этого джентльмена, вспомнить кого-нибудь еще из посетителей или опознать мистера Эвертона по фотографии. Все выглядит как эта мерзкая сосиска — бесцветно и бесформенно.
— По-моему, ты отлично поработал, — утешила его мисс Силвер.
Фрэнк Эбботт покачал головой.
— Есть еще два пункта — я приберег их на конец. Если никто в «Овне» не помнит Эвертона, то никто не помнит и Харша, однако мы точно знаем, что Харш заходил туда. Даже в полдень холл похож на склеп. Но — и это второй пункт — если открыть дверь в кафе, оттуда проникает яркий свет. На против этой двери два окна. Предположим, Харш подошел к двери кафе, и она открылась — он бы оказался лицом к выходящему и к тем, кто находился в кафе. Но что бы он при этом увидел? Я произвел опыт с портье. Свет ударяет в лицо внезапно, и выходящий из кафе выглядит силуэтом, но свет падает на правую сторону лица и фигуры. Если открытая дверь, о которой Харш говорил Дженис Мид, была настоя щей дверью в «Овне», то именно это он бы и увидел — силуэт с освещенной правой стороной головы и правым плечом, Конечно в полицию с этим не пойдешь, но этого достаточно, чтобы вызвать страшный шок, если он увидел то, что много раз видел в концлагере, когда открывалась дверь в освещенный коридор, впуская одного из его мучителей. — На лице Фрэнка отразилось смущение. — Знаете, вы опасны. Вы разрушите мою карьеру. Из-за вас я даю волю воображению и перестаю быть уверенным, кто я — полицейский или персонаж пропагандистского фильма. Что бы сказал мой шеф, если бы слышал меня сейчас, я не знаю и надеюсь никогда не узнать. Лучше перейдем к Мадоку. Как насчет бумаг Харша? Вам удалось что-нибудь из него вытянуть?
— Разумеется, — кивнула мисс Силвер.
— Быть не может! Вам следовало бы с гать укротительницей львов! И вы не получили ни единой царапины? Вы и представить не можете, как он бросался на нас с шефом. Мы удалились, понурив голову и без всякой информации.
— У мистера Мадока очень скверный характер и дурные манеры, — серьезно сказала мисс Силвер, — но в душе он, по-моему, легко ранимый человек. Грубость для него вроде защитной брони.
Фрэнк рассмеялся.
— И вы вытащили его из этой брони, как моллюска из раковины! Ну А что с бумагами? Где они?
— Мистер Мадок повел себя достаточно благоразумно. Когда он не ослеплен гневом, то способен мыслить вполне логично. Подобно Дженис Мид, мистер Мадок не мог поверить, что мистер Харш покончил с собой. Если его убили, то, скорее всего, с целью завладеть записками и формулой харшита. Поэтому мистер Мадок собрал все бумаги, какие смог найти, и отправился в Марбери в среду утренним поездом. Он открыто признает, что отчасти руководствовался желанием вывезти бумаги мистера Харша до приезда сэра Джорджа Рендала. Не будучи уверенным в том, какой властью обладает военное министерство, он хотел посоветоваться с адвокатом и обдумать свое положение пацифиста, государственного служащего и душеприказчика мистера Харша одновременно.
Фрэнк Эбботт с интересом слушал.
— Что же он предпринял?
— Поместив объемистый запечатанный конверт в сейф филиала банка «Ллойде» в Марбери, он посетил здешнего юрисконсульта, мистера Меривейла.
— Значит, бумаги в «Ллойдсе»?
Мисс Силвер улыбнулась.
— В том конверте была пустая бумага, А по дороге домой мистер Мадок зашел на почту и отправил второй конверт в главный офис банка в Лондоне. Весьма ловкий ход. Бумаги там.
Фрэнк приподнял бровь.
— Вам не говорили, что в ночь с субботы на воскресенье была попытка взлома филиала в Марбери?
— Боже мой! — воскликнула мисс Силвер. — Хотя меня это не удивляет. Хорошо, что, благодаря предусмотрительности мистера Мадока, бумаги находятся в Лондоне.
Фрэнк с одобрением посмотрел на нее.
— Похоже, вы его околдовали! Он будет есть у вас из рук, как и мы все! Между прочим, полагаю, Мадок не изменил мнение относительно передачи харшита правительству?
Мисс Силвер просияла.
— Как странно, что ты спросил об этом! У нас было время для разговора, пока мы ждали тебя, и мистер Мадок сообщил мне, что, подумав, принял следующее решение. Будучи душеприказчиком мистера Харша, он обязан действовать так, как действовал бы сам мистер Харш, независимо от собственных убеждений, которые остаются неизменными.
— С этим даже вы ничего не сможете сделать. Ладно, это увлекательная тема, но нам не до пустяков. Я хочу поговорить с вами о заявлении Мадока. Не знаю, каким образом вы убедили этого упрямца его сделать, хотя шеф всегда ожидает, что вы вылетите из окна на помеле… Но вернемся к заявлению — это ставит перед нами новые препятствия. У меня еще не было времени подумать над ним, но если Мадок прав насчет расстояния, то Буш никак не мог застрелить Харша. А так как Мадок не мог убить Эзру Пинкотта, у нас остается человек, который вышел с кладбища на огороды с Эзрой по пятам. Мадок не знает, мужчина это или женщина — никто, кроме Эзры, не находился от него достаточно близко, чтобы это определить. Трудно избежать вывода, что Эзра видел не только это, но и нечто более важное, попытался заняться шантажом и в результате был убит.
— Совершенно верно.
— Ну и что же нам делать дальше?
— С одобрения старшего инспектора, я бы снова расспросила Глэдис и Сэма. Они прогуливались вокруг огородов и, вероятно, вошли на кладбище после без десяти десять. Глэдис говорит, что не обратила внимания на выстрел — значит, в тот момент они, по-видимому, находились на некотором расстоянии от церкви. Она думает, что они пробыли на кладбище минут десять, прежде чем Буш вышел из церкви и часы пробили десять. Они вошли туда после Буша, так как не видели, как он входил в церковь. Но мне хотелось бы знать, начали они свою прогулку по дороге, которая идет мимо домов, или же направились кружным путем, А той дорогой вернулись назад. В последнем случае они могли встретить человека, которого не узнал мистер Мадок и который покинул кладбище почти сразу же после выстрела.
