На следующий день Катя поехала в центр решать невыполнимую задачу — как купить все, если в кошельке нет почти ничего. Город жил веселой предпраздничной суетой. Бесконечные елки, мишура, радостный блеск в глазах молодых девчонок — какое платье купить для новогодней ночи? Где и с кем ее встретить?..
Катя, в сравнении с ними, чувствовала себя усталой и старой. Какие могут быть наряды, если она на самое необходимое еле-еле наскребла…
И когда уже возвращалась домой, на одном из красивых, украшенных иллюминацией домов вдруг увидела вывеску: «ОФИС ДЕДА МОРОЗА». Массивные двери и мраморная лестница пугали — но Катя все-таки вошла внутрь. Вдруг остатков ее сбережений хватит, чтобы заказать для детишек настоящего Санта Клауса? С бородой, посохом и мешком, откуда он извлечет ее немудрящие подарки?
— Слушаю вас, — кривя губы, обратилась к ней надменная секретарша.
Мгновенно, в один взгляд, оценила и ее старенькую дубленку, и нахлебавшиеся зимней слякоти сапоги.
— Мне бы пригласить Деда Мороза… Для детей… — робко произнесла Катя.
— Вот прайс-лист. Ознакомьтесь, — секретарша презрительно швырнула на стойку отпечатанные на плотной бумаге расценки.
И Кате чуть дурно не стало — да здесь один визит Дедушки дороже всех ее подарков раз в пять!
— Спасибо. Я подумаю, — Катя сунула прайс-лист в свою обтрепанную сумочку.
— Думайте, — ехидно кивнула секретарша. — Только имейте в виду: за два дня до Нового года расценки удваиваются.
— Придется, наверно, мне быть Дедом Морозом самой… — пробормотала Катя, покидая негостеприимный офис. — Самой. Все — самой…
Она не заметила, каким пораженным и сочувственным взглядом ее провожают из окна.
…И вот наступил Новый год. Утка, купленная на дешевом рынке, оказалась жестковатой, шампанское — чересчур сладким, дочкин Снегурочкин наряд — слишком скромным, а грузовик для сына — маленьким. Но все равно их крошечной, но дружной семье было весело. Точнее, Катя старалась веселить детей, придумывала им игры, пела песни — а сама изо всех сил скрывала черную, всепоглощающую тоску на душе.
И так теперь будет всегда? Она и затейница, и хозяйка, и мать?
А к часу ночи в дверь позвонили.
— Дед Мороз! — радостно закричал сын.
«Соседка. Я у нее тысячу до Нового года занимала», — мелькнуло у Кати.
Дочка распахнула дверь и пискнула:
— Ой…
На пороге и правда стоял Дед Мороз. Но совсем не похожий на тех поддатых, плохо пахнущих дедов, что приходили в их школу и к соседским детишкам. У этого — и борода была окладистой, и шапка роскошной, и шуба — с натуральным мехом, и пахло от него лесом и свежим морозцем…
— Здра-авствуйте, ребята! — нараспев произнес он.
И вывалил перед растерявшимися детьми мешок подарков — где оказался и роскошный наряд Снегурочки, и огромный, вызывающе красный грузовик, и конфеты, и книги, и еще множество милых, но недоступных Кате вещей.
Дети с восторгом кинулись разбирать подарки. А Катя строго обратилась к незнакомцу:
— Извините, но я не смогу все это оплатить.
— Тсс… — Дед Мороз приложил палец к губам. — Не надо, чтобы дети слышали.
Поманил Катю за собой в кухню, скинул свою роскошную шапку, отцепил бороду — и впился в ее губы жарким, совсем не снежным поцелуем.
— Мишка… — отцеловавшись, пробормотала Катя.
Ее отставленный еще в институте поклонник.
— Но откуда ты про нас узнал?!
— Ты приходила ко мне в офис, — усмехнулся он.
— Я к тебе? В офис?!
— Ну да. Офис Деда Мороза на Тверской. Это моя фирма. Я увидел, как ты выходишь, бросился за тобой… но ты была такая расстроенная… ничего не замечала. И я просто шел за тобой до самого дома, узнал, в какой квартире ты живешь, а твоя соседка рассказала мне, о каких подарках мечтают твои дети, зря ты, что ли, соль у нее занимала… — Он вновь обнял ее, прижал к себе, зарылся лицом в волосы: — Господи, Катя!.. Я нашел тебя! Нашел! — И вдруг, неожиданно: — Выйдешь за меня? Станешь моей Снегурочкой?
Ответить Катя не успела — на кухню прибежала дочь. Недоуменно взглянула на растрепанного, без бороды и шапки, Деда Мороза и строго сказала:
— Но Снегурочка — это ведь я, правда, мама?!
— Правда, правда! — засмеялась Катя.
А Мишке, Деду Морозу, шепнула:
— Пойдем пока что есть утку. И шампанского выпьем.
Я погибла в прошлую пятницу.
А все потому, что меня никто не ждал.
Впрочем, расскажу свою историю по порядку. Несмотря на посттравматический синдром, я сохранила способность излагать мысли последовательно. И прекрасно помню, с чего мое дикое приключение началось.
Итак, я возвращалась в Москву из командировки…
По большому счету, во всем виноваты командировки. Денис давно зудел, что ему надоели мои бесконечные мотания по стране. Что он безумно хочет, чтобы я сидела дома. Хотя бы вечерами. И чтобы в нашем доме пахло свежеприготовленной едой: «Ладно, пусть не пирогами, я уже устал просить тебя испечь пироги… Делай мне по вечерам хотя бы, я не знаю, яичницу!..» — «Ну, яичницу ты и сам можешь себе приготовить», — возразила я ему тогда. И, наверно, зря, потому что тут он совсем взбеленился: «Вот именно! Именно, что сам!.. Я сам готовлю себе яичницу, сам глажу себе рубашки, потом один ложусь в холодную постель — где тоже обнимаю себя сам!.. Тогда позволь узнать, дорогая Ксения , — бог знает, сколько яду вложил он в эти последние два слова, — зачем ты мне нужна?!.»
В общем, после ссоры — а я как раз собирала сумку для той, последней, поездки — он ушел. А те слова, что он сказал напоследок, оказались самыми злыми и самыми для меня горькими: «Раз ты не хочешь быть рядом — всегда! — может, мне поискать на это место другую женщину ? Чтобы не я ее вечно ждал, а — она меня? »
Он ушел и даже дверью не хлопнул. И это было ужасно. Денис ведь уже дважды пытался убегать от меня. И оба раза шарахал дверью так, что штукатурка сыпалась. А я понимала: раз злится, значит, вернется. И он действительно оба раза возвращался. И приносил охапку цветов, и падал на колени, и просил прощения… Теперь же тихо затворившаяся за ним дверь означала, что случившееся — всерьез. И на сей раз он, пожалуй, ушел навсегда.
Всю неделю, что я провела в городе К***, на душе у меня скребли кошки. Несмотря на роскошную погоду, я отвергала все предложения местного руководства, которое пыталось зазвать меня то в ресторан на свежем воздухе, то на барбекю на брегах водохранилища. Я возвращалась в свой номер, смотрела старые фильмы по спутниковому каналу, иногда плакала и рано ложилась спать.
Командировка, наконец, кончилась — в пятницу вечером.
До аэропорта меня проводил директор одного из местных магазинов, из числа принадлежащих нашей мега-сети — я для него все-таки большое начальство. Когда я распрощалась с ним и прошла предполетный контроль, тут же позвонила к нам на квартиру. Разумеется, номер не отвечал — как не отвечал все последние пять вечеров. И тогда я набрала мобильный Дениса — чего не делала ни разу за те пять дней, что провела в К***.
Голос Дениса, звучавший в телефоне, был холоден и отчужден — хотя он прекрасно видел, чей номер высветился на определителе. А в трубке слышался гомон, веселые женские голоса, переливчатый смех.
— Да! Говорите! — сухо, безлично бросил Денис, и тогда я повесила трубку. Он своего добился. Вот теперь уж точно — с ним у меня все кончено.
А может, мой номер не определился на его мобильнике? При междугородных звонках такое бывает… Может, позвонить ему еще раз?
«Ну уж нет, — сказала я себе. — Все! Хватит! Баста! Я не буду перед ним заискивать и его добиваться. Кончено — значит, кончено. Прощай, мой дорогой Денис, прощай навсегда!..»
И знаете, что? Когда я приняла это решение, мне вдруг сразу стало легче. «Да кому ты нужен!.. — чуть не вслух сказала я, адресуясь к своему теперь уже экс-любовнику. — Бездарь, никчемный художник, мазила!.. Ты думаешь, на тебе свет сошелся клином?.. А не кажется ли тебе, что свет сошелся клином, скорее, на мне — двадцатипятилетней, ответственной, много зарабатывающей, а главное — такой красивой и сексапильной?!.»
И я пошла по лестнице на второй этаж, в предпосадочный зал. Волнующая походка, небрежные взмахи сумкой от настоящего «Вюиттона» — меня провожали не один и не два мужских взгляда… А я еще, дура, переживала из-за того, что меня бросил этот неудачник!
В зале отлета аэропорта К*** имелся уютный барчик — я знала о его существовании по своим прошлым визитам, когда приезжала сюда школить персонал местных магазинов, входящих в нашу сеть. Сейчас мне просто необходимо было слегка выпить. И для того, чтобы отпраздновать свое внутреннее освобождение от Дениса, — а в тот момент я верила, что оно наконец наступило, и для того, чтобы потом не страшно было лететь. Из К*** в столицу фланировали столь жуткие таратайки, они так тряслись (или, как выражались аборигены, трусились) при взлете, а также в воздухе, не говоря уж о посадке, что путешествовать на них следовало только под легким (а может быть, даже под тяжелым) наркозом.
