— А вы, Дженет?
— Да, я тоже.
Адриана бросила взгляд через плечо.
— Герти?
Мейсон закусила удила:
— Я не понимаю, что вы хотите узнать от меня, но спрашивайте на здоровье, если желаете. Я поужинала и поднялась сюда, наверх, и разложила все для вас, думая, что вы мечтаете лечь в постель. Затем я включила радио и вдоволь посмеялась над женщиной, которая учила свою бабушку высасывать яйца, — детям это доставляет массу удовольствия и не приносит никакого вреда. И поблагодарила Бога за то, что дал нам чувство юмора — где бы мы все без него были! Затем пришли вы, а уложив вас, я тоже отправилась в постель — причем с большим удовольствием.
— Когда ты в последний раз видела Мириэл?
Мейсон тряхнула головой.
— Можно подумать, вы сами не знаете — я же сразу после этого пришла к вам забрать поднос! Она была на лестничной площадке и налетела на меня, словно фурия!
Обозвала меня сплетницей — видите ли, я рассказала вам, что она пролила кофе на новое платье, которое надела на субботний прием! А я таких слов никому не спущу! Сплетница! Нашла, понимаешь, секрет! Весь перед платья кофе залила — поди такое спрячь! И что толку прятать-то? Я не стерпела, и у нас вышла настоящая перебранка, так что мистер Джеффри и миссис Эдна вышли из своих комнат, а мистер Ниниан и Симмонс все слышали из холла! Ей стоило бы держать себя в руках, и так я ей и сказала! Платье-то порвано! Ладно кофе, так она еще и порвала его об изгородь у пруда! Хотела бы я знать, что она там делала!
Я так и спросила, а она заявила, что в жизни близко не подходила к этому месту! Но она же там была — недаром мисс Силвер нашла клочок от ее платья на кусте, я так ей и сказала! А что привело ее в это ужасное место, один Господь знает да еще, может, бедная старенькая Мейбл!
Но для нее это плохо кончилось!
Мейсон замолчала и в гостиной воцарилась тишина.
Наконец мисс Силвер спросила:
— Мистер Форд, вы все это слышали?
Джеффри сказал мрачно:
— Они ссорились — в этом нет ничего нового. Кое-что из этого я слышал.
— А вы, миссис Форд?
— О да. Мириэл совсем не умела держать себя в руках.
Видите ли, это ничего не значит — она была такой возбудимой!
— Но вы слышали, как говорилось о разорванном платье?
— Говорилось о пролитом кофе. Такая жалость — это было совсем новое платье.
— Но вы слышали слова Мейсон о том, что платье было порвано о куст у пруда, не так ли?
— О да. По крайней мере, я так думаю. Они ведь ругались и притом очень громко. Я не могу припомнить все, о чем они говорили.
— Конечно, — сказала мисс Силвер и повернулась к Ниниану:
— Мистер Ниниан, вы были в холле. Вы слышали слова о том, что мисс Мириэл порвала свое платье у пруда в субботу вечером?
Ответом ей был прямой и честный взгляд.
— Да, я слышал.
— Можете ли вы рассказать нам, что именно вы слышали?
— Мейсон сказала, что вы нашли клочок платья Мириэл на кусте изгороди, что вокруг пруда. Мириэл очень рассердилась и ответила, что никогда не была там, а Мейсон продолжала утверждать, что была, иначе как бы кусок ее платья оказался на кусте?
— А кто-то другой, если он находился в тот момент на лестничной площадке, мог ли он слышать то, что слышали вы?
— Я думаю, да. Если только он не совершенно глухой.
Адриана подняла руку с аметистовым кольцом.
— Хорошо. Джеффри, ты единственный не рассказал нам, что ты делал вчера вечером, после того как ушел из гостиной.
Джеффри вскинул голову, и их взгляды встретились.
— На самом деле… я не понимаю…
Рука Адрианы опустилась.
— Ну, я на это и не рассчитывала. Однако, мой дорогой Джеффри, сегодня настал судный день. И если полиция тебя еще не спросила об этом, то в следующий раз спросит непременно. И они снова будут расспрашивать обо всем на дознаниии, поэтому лучше сразу рассказать все как есть и покончить с этим. Куда ты пошел после того, когда покинул гостиную?
Джеффри смотрел не на Адриану, а мимо, на стеклянную дверь за ее спиной. Сквозь нее виднелись плетистые розы, увивающие дом, усыпанные ярко-розовыми цветками. Они были очень душистыми, но окно было закрыто, и в гостиную не проникало ни капли запаха. Он сказал упрямо:
— Я не вижу во всем этом никакого смысла. Если вам так интересно, то я ходил прогуляться.
Эдна смотрела на свою иглу, поднеся ее к свету. Она вдела в нее лимонно-зеленую шелковую нитку и сказала:
— Он пошел навестить Эсме Трент.
В эту минуту Симмонс открыл дверь. Он вошел в гостиную и произнес вполголоса:
— Мадам, здесь полиция — старший инспектор Мартин и инспектор Дин. Они спрашивают мистера Джеффри.
— Проси их подняться сюда! — сказала Адриана.
Джеффри протестующе обернулся:
— Нет-нет, лучше я сам спущусь вниз.
— По-моему, не стоит. Я бы хотела с ними поговорить.
Пригласите их сюда, Симмонс! И прошу всех оставаться на местах до тех пор, пока они не придут!
Джеффри вскочил со своего кресла и наклонился к Адриане, что-то настойчиво втолковывая. Эдна, не поднимая глаз, продолжала вышивать стежок за стежком. Мисс Силвер выудила из сумки очередной клубок. Из коридора внизу послышались тяжелые шаги и Симмонс распахнул дверь, объявив имена пришедших. Мимо него прошли двое мужчин, и дворецкий вышел, закрыв за ними дверь.
Адриана их уже видела — старшего инспектора, светловолосого и краснолицего гиганта, и инспектора, с рыжеватыми волосах и характерной скороговоркой.
— Добрый день, — кивнула она, — у нас здесь что-то вроде семейного совета — делимся соображениями по поводу случившейся трагедии. Почему бы вам обоим не присесть?
Старший инспектор собирался допросить мистера Джеффри Форда наедине, но, догадываясь, что Джеффри этого-то и надо, он решил, что неплохо бы узнать не только ответы самого мистера Форда на задаваемые вопросы, но и реакцию других членов семьи на эти его ответы. Он окинул взглядом людей, находящихся в комнате, и решил, что это весьма пестрая смесь, которую не помешает перемешать еще разик. Поэтому он сел в предложенное Адрианой кресло и указал инспектору на другое.
— Хорошо, мэм, — сказал он, — поскольку все вы собрались здесь, есть одна-две вещи, которые я хотел бы довести до вас всех, хотя я и собирался поговорить в основном с мистером Джеффри Фордом… Возможно, сэр, вам лучше сесть.
Застигнутый врасплох повелительным взглядом Адрианы и властным тоном старшего инспектора, Джеффри Форд сел. Старший инспектор Мартин посмотрел на Дженет и спросил:
— Это девушка, которая отвозила в город маленькую девочку, мисс Дженет Джонстон, не так ли? — И, когда Дженет сказала «да», коротко расспросил ее о событиях прошлого вечера, закончив допрос следующей фразой:
— Сколько времени вы знали покойную?
— Всего несколько дней — с тех пор как приехала сюда.
— У вас с ней были какие-либо конфликты или ссоры?
— Нет.
Офицер кивнул.
— Тогда последний вопрос. Вы играете в гольф?
— Я не играла год или даже два.
— Почему?
— Я работала в Лондоне.
— Вы привозили сюда клюшки?
— О нет.
— Кто-нибудь предлагал вам здесь сыграть в гольф — с покойной или кем-нибудь другим? Кто-нибудь просил одолжить клюшку?
В честных глазах девушки застыло недоумение:
— Нет.
Полицейский повернулся к Джеффри.
— Мистер Форд, вы играете в гольф?
Джеффри пожал плечами.
— Не слишком хорошо.
— Но вы играли?
— Да, случалось.
— Тогда я могу предположить, что у вас есть свой комплект клюшек.
— Ну да.
— Где они хранятся?
— В гардеробной, рядом с дверью в сад.
Старший инспектор посмотрел на Эдну.
— А вы играете, миссис Форд?
Ее руки были сложены поверх вышивки.
— Ну, раньше я немного играла, но не играю уже довольно давно. В таком большом доме, как этот, всегда так много работы, да и здоровье уже не то, что прежде. Боюсь, что беготня по пересеченной местности уже не для меня.
И она снова взялась за свою иглу.
— А кто-нибудь еще из живущих в доме, — спросил старший инспектор Мартин, — играет в гольф? Ах да, вы, мистер Рутерфорд — я помню. У вас ведь неплохие результаты, не так ли?
Ниниан рассмеялся.
— В прошлом году я играл отвратительно. Для лондонца прямо-таки позорный результат.
— Вы тоже храните свои клюшки внизу?
— Нет, я их даже не привез. Не думал, что у меня будет время для гольфа.
— А почему вас так интересуют эти клюшки? — спросила Адриана своим низким грудным голосом.
Лицо Мартина посуровело.
— Потому что мисс Мириэл Форд была убита ударом клюшки для гольфа.
Казалось, что все в гостиной ахнули одновременно.
Адриана в своем лиловом халате и озаренными солнцем медными волосами, по-прежнему сидевшая очень прямо, произнесла вслух вопрос, которым мысленно задались все:
