Несмотря на общественное мнение, я испытываю отвращение от вида бесполезного кровопускания, особенно, когда оно применяется в отношении меня. Хотя в свое время я кое-кому и пускал кровь, однако делал это не прибегая к хитрым технологиям. И все же, как можно было отказать бедолаге во втором шансе на жизнь, особенно учитывая тот факт, что он – главный свидетель диких происшествий в монастыре?
— Скажи, — начал урчать я слабым тоном, который не расслышал бы ни один из надзирателей, — кто твой тренер по стрейчингу?
Мой свежий подход заставил все его четыре лапы дрогнуть, хотя повреждены были только две. Порой шок – лучший стимул. Он слабо зашипел, а потом произнес:
— А кто спрашивает?
— Твой кровный брат из соседней клетки. Мое имя Полуночник Луи. А как зовут напавшего на тебя?
— Я – пацифист, — сказал он после недолгого молчания.
— Ты – игольница, — грубо замечаю я. — И лучше тебе сказать мне правду, потому как кто заречется, что твой друг Павел или еще какие местные парни не попадут в такую же переделку?
— А ты что можешь с этим поделать? — вопрошал он тихим, но ироничным тоном.
— Побольше, чем ты, — заявил я ему. — А теперь говори.
Так он и сделал: говорил и говорил с перерывами, когда приходили надзиратели. Рассказ, который я из него вытащил, особо не помог. Похоже, с ним не очень-то болтали, просто схватили. Правда, Петр сказал одно слово: «похитили». Эти коты-пацифисты – что-то из ряда вон, однако у всех есть право на выбор политических пристрастий.
Я нашел все это интересным. Больше походило на продуманное преступление, чем на случайную заварушку. Многих кошек уничтожали просто потому, что они оказывались не в то время, не в том месте. Как например, на улице, когда у какого-нибудь психа случился приступ агрессии. Некоторые становились жертвами преднамеренного насилия. Я не стану говорить о том, что не описать словами, — о привлекательности моего вида, которую отмечают. Но существует довольно мало скверных причин, из-за которых мы можем стать жертвами преступлений. Бейкера и Тейлора украли с книжной ярмарки, только чтобы запутать свой след. Интересно, не разыгрывается ли такая же схема действий здесь и сейчас?
Петр, не без моей помощи, конечно, рассказал и еще кое-что: ему на морду набросили сырую тряпку, которая пахла «сладко» и «была тяжелой, как детская пеленка».
Я констатировал наличие хлороформа. Так же Петр показал, что был без сознания, пока совершалось нелицеприятное действие по прибиванию его конечностей к двери. Испытывал ли злоумышленник сострадание или желание тихо и быстро совершить задуманное? Полагаю, скорее, последнее.
После того, как я выудил все, что мог, из бедного парня, я откинулся назад, обмозговать печальные факты, которые только что добыл. Во-первых, Петра поймали, чтобы сделать объектом какого-то зловещего ритуала. Во-вторых, злоумышленник приготовился к совершению акта; это был не необдуманный порыв. В-третьих, преступник либо психически больной, либо у него – или у нее – были скрытые мотивы, помимо терроризирования мисс Тайлер и любого случайного прохожего, в чью компанию включается также моя хорошая подруга мисс Темпл Барр и ее хороший (и он становится все лучше) друг мистер Мэтт Девайн. Ничто не сближает противоположный пол так, как общий шок.
Жаль, что шок, из-за которого я оказался у ветеринара, выкачавшего из меня добрую половину крови, не прибавил мне любви к таким котам, как Петр.
Глава 21 Смертельные осложнения
Когда телефон зазвонил, Темпл проснулась, осознавая, что утренний свет уже давно тычет своими спицами сквозь мини-жалюзи на французской двери и прокалывает собой голый деревянный пол.
Она хотела потянуться к телефону, чтобы поднять трубку, но на ее груди сидел Кинг-Конг. Она чуть оттянула веки, чтобы сфокусировать зрение – мисс Темпл Барр была слегка близорука. Черт возьми! Это не Кинг-Конг, это Кот-Конг! Удобно расположившийся на ней и подобравший свой хвост, Черныш Луи отбивал альтернативный ритм по ее животу и многозначительно смотрел ей прямо в лицо.
— Кыш! — задергалась Темпл. — Кыш!
Она успела схватить трубку на четвертом звонке, до того, как включился ее автоответчик, однако прежде чем ответить, сначала отдышалась:
— Алло?
— Мисс Барр? — к тому времени Темпл уже нащупала очки на тумбочке и надела их: часы показывали семь.
— Да.
— Это сестра Серафина О'Доннелл, — прорезался голос, да такой деловой, что Темпл бессознательно села на кровати и вся вытянулась, словно аршин проглотила.
Луи оставался лежать подле нее, куда он скатился, когда Темпл поднималась, прилизывал свою взъерошенную шерсть и искоса бросал злые взгляды на свой бывший матрац. Ему еще повезло, что она все еще не его бывшая хозяйка, подумала раздраженная Темпл. Она никогда нормально не просыпалась, Господь Бог и Фокусник Макс знали это, хотя и по разным причинам.
— Как вы узнали мой номер? — спросила она.
— Нашла в «желтых страницах». Вы есть в разделе «Связи с общественностью».
— Ааа, Мэтт вчера упоминал мою профессию, — вспомнила Темпл. — Вы ничего не забываете.
— Надеюсь, что так, — Серафина звучала мрачно. — Главное, я должна не забыть о важном деле. И вы тоже, — она вздохнула, а потом добавила: – Простите, что звоню так рано…
— Это вы простите: я забыла позвонить вам вчера вечером, — перебила Темпл, — сестра, — последнее, что она произнесла, казалось ей нелепым. Не помогло даже использование ее звания в качестве отдельной мысли, уже после сказанного предложения. — С Петром все будет хорошо…
— Отлично, — тон монахини был довольно неэмоциональным.
Но до того как Темпл успела отреагировать на это странное безразличие, голос в трубке начал разгораться все сильнее, оживая фраза за фразой, каждая из которых была хлестче предыдущей:
— Боюсь, вы должны снова приехать в монастырь. Когда Роза пришла забрать мисс Тайлер на шестичасовую мессу, она была уже мертва. Ее смерть очень… подозрительна. Мы позвонили в полицию. Лейтенант Моллина хочет задать несколько вопросов и вам тоже, — потом была пауза. Темпл слышала шуршание: Серафина закрыла трубку рукой, чтобы послушать кого-то еще на другом конце провода. — Вообще-то, — переключилась она, когда наконец снова говорила с Темпл, — лейтенант Моллина не хочет допрашивать вас, но боится, что обязана.
Рапорт монахини звучал все же довольно сухо.
— Как же, я – обязательное интервьюируемое-лицо. А что насчет Мэтта? — спросила Темпл.
— Я еще не сказала ему, — молвила сестра Серафина после долгой паузы. — Это его сильно расстроит. Может быть, будет лучше, если вы скажете, когда будете забирать его. Лейтенант Моллина хочет видеть и его тоже.
Темпл отметила, что вот последнее утверждение не требовало никаких дальнейших исправлений. Но винить лейтенанта Моллину она не могла. Если лейтенанту приходится допрашивать кого-то об убийстве в семь часов утра, то определенно стоит начинать день приятно – с Мэтта Девайна.
Не вешая трубку, Темпл нажала на сброс и набрала номер Мэтта, который уже почти знала наизусть. Почти? Она запомнила его сразу же, как только впервые увидела.
Когда он снял трубку, Темпл вздрогнула. Сегодня Мэтту удалось поспать всего три часа. Это даже было слышно по голосу.
— Да?
— Это Темпл.
— Темпл?
— Я знаю, сейчас у тебя середина ночи, но мы нужны полиции.
— О чем ты говоришь?
— Твоя любимая длинная рука закона, лейтенант Моллина.
— Темпл, что происходит?
— Ночью умерла мисс Тайлер. Если выражаться пассивным слогом: возможно, была убита, — он вдруг странно затих, так что Темпл продолжала: – Очевидно Моллина проводит допросы в монастыре. Так как мы одни из последних, кто видел жертву живой, я полагаю, наши показания будут ей крайне интересны.
— Ей будут крайне интересны наши показания. Точка, — Мэтт звучал огорченным. — У меня сейчас реально срывает крышу, да?
— Ну, да, — призналась Темпл. — Но я никому не расскажу о времени, когда ты убивал быков, обещаю.
— Спасибо. Сестра Серафина сказала, как умерла мисс Тайлер?
— Нет. Может быть, мы должны быть удивлены.
— Сто процентов, — сказал Мэтт. — Дай мне три минуты, и я буду готов или хотя бы одет.
— Очень жаль, — пробормотала Темпл, повесив трубку. Последнее время все становилось только хуже: они с Мэттом постоянно вытаскивали друг друга из постели, вместо того, чтобы наоборот затаскивать. Хотя учитывая последние новости, это, возможно, было к лучшему.
— Еще одна голубая мечта стерта в блестящий порошок, — сказала она Чернышу Луи, перекидывая через него свои ноги, чтобы наконец встать.
Кот наградил ее взглядом, который означал: тот, кто так бесцеремонно относится к его комфорту, сам заслужил неудобства. Потом он вновь принялся приглаживать свой блестящий бок: из-под сияющих белых усов высунулся красный язык, Луи нежно лизал роскошную черную шерсть.
