кабинета вместе с мэром города, губернатором, тогдашним министром здравоохранения и прочими людьми, условно причисляемыми к категории «сильных мира сего».
Здесь же ничего подобного не было, и только присмотревшись к женщине внимательнее, Женька поняла почему. Тамара Петровна была ведьмой. Причём, судя по всему, ведьмой достаточно взрослой и опытной.
Она смотрела на вошедших пристальным взглядом изумрудно-зелёных глаз и не торопилась начинать разговор, предоставляя эту инициативу гостям.
— Тамара Петровна, добрый день. — Нифонтов чуть наклонил голову, обозначая приветствие. — Вам большой привет от Олега Георгиевича. Он сказал, что вы наверняка помните о его скромной персоне, поэтому не откажетесь немного помочь его коллегам.
— И вам здравствуйте, — неторопливо ответила женщина, всё так же внимательно разглядывая оперативников. — Не могу сказать, что сильно удивлена вашим визитом, но сразу предупреждаю, что местный ковен к происходящим событиям отношения не имеет.
— Вы про какие-то конкретно события? — продолжал улыбаться Николай, правда, на сей раз одними губами. Рекомендация Ровнина значила, конечно, много, но и расслабляться в подобной компании было бы абсолютно неправильно.
— Хорошую смену растит себе Олег Георгиевич, — сухо заметила ведьма. — По крайней мере, внимательную. Молодые люди, я повторю еще раз. Наш ковен не имеет к происходящему никакого отношения. Мы живём скромно и абсолютно не заинтересованы в привлечении внимания Олега Георгиевича и его подчиненных. Поэтому, если у вас есть конкретные вопросы, то спрашивайте.
«Редкая готовность сотрудничать, — промелькнуло в голове у Нифонтова. — Как-то не очень похоже на поведение типичной ведьмы. Ладно, посмотрим, что из этого выйдет».
Ведьма сделала глубокий вдох, как будто собиралась что-то сказать, но потом передумала и промолчала. Николай отметил этот жест и понял, что она не собирается проявлять инициативу, и уж тем более говорить что-то лишнее. Придется спрашивать самому.
— Хорошо, Тамара Петровна, — согласно кивнул оперативник. — Тогда скажите, пожалуйста, о каких именно событиях вы только что упоминали?
— Ну как же, — пожала плечами ведьма. — Исчезновение кошек по всему городу. Счет идет уже на десятки, об этом не только блогеры, но и местные телеканалы говорят.
— Как интересно, — на автомате протянул Николай. — Если честно, вы меня сейчас удивили.
— В смысле? — изумилась Тамара Петровна. — Так вы здесь не по этому поводу?
— Нет, — честно признался Нифонтов. — Мы даже не слышали о столь массовом геноциде семейства кошачьих в вашем городе. Нас интересует пациент вашей больницы, который в одну ночь из состояния полноценного члена общества перешел в разряд умалишенных. Сможете прокомментировать?
— Синицын? — нахмурилась ведьма. — Да уж, интересный случай. Но только совсем непонятно, при чём здесь сотрудники отдела 15-К? Там же чисто медицинская проблема.
— Простите, Тамара Петровна, — пожал плечами Николай, — но нам показалось иначе. Может быть, конечно, мы и ошибаемся, но посудите сами. Сначала в одной из лабораторий вашего города появляется призрак ученого из начала прошлого века, а потом выясняется, что племянник, ради которого он вернулся в наш мир, тот самый Синицын, который так внезапно оказался здесь в больнице под наблюдением психиатров. Вас лично ничего в этой хронологии не смущает? Тем более что вы сейчас рассказываете нам о массовом исчезновении кошек. Очень похоже, что кто-то в городе балуется запретными ритуалами.
Веки Тамары Петровны дрогнули, но в целом ведьма прекрасно владела собой и сумела сохранить самообладание. Николай видел, что новости про призрака и его связь с Синицыным были для женщины неожиданностью, но внешне она постаралась максимально скрыть свои эмоции от оперативников.
Нифонтов с Мезенцевой молчали, мяч был на стороне Тамары Петровны, и сейчас многое зависело от ее ответа на слова Николая, но ведьма продолжала молчать, о чем-то напряженно размышляя. Пауза откровенно затягивалась, но ведьма всё-таки первой нарушила молчание.
— Наш ковен здесь ни при чем, — повторила она убежденно. — Но я прошу время для того, чтобы ответить на ваши вопросы.
Петрович медленно шёл по городу и улыбался. Утренняя грусть исчезла без следа, уступив место самодовольству и... наверное, надежде.
Поначалу Латунин даже не смог понять причину так внезапно нахлынувшей эйфории, а затем вдруг осознал, что увидел свет в конце длинного туннеля. У него появилось самое главное в жизни. У него появилась цель.
Петрович никогда не принадлежал к когорте офисного планктона, а потому категорически не желал быть как все и плыть по течению. Утром на работу, вечером с работы. Жена, двое детей. Почему двое? Так стандарт же. Один — мало, вырастет эгоистом, трое — много, да и дорого по нынешним временам. Двое — вот прямо оптимально, чтобы соседи вопросов не задавали, да и самим приятно.
Вечерами пиво, отпуск, в идеале, конечно же, в летние месяцы, чтобы можно было загрузиться с семьёй в тесное купе стандартного вагона и двое суток трястись в ожидании моря. Заселиться в номер полулюкс, провести две недели кверху пузом на пляже — и обратно в купе.
А там и дети школу закончили, и на море особо не хочется, да и жизнь, впрочем, прошла. Серая, обыкновенная, такая же, какой живёт достаточно большая часть современного общества.
Петрович так не умел, причём сам с собой соглашался, что это хорошо и плохо одновременно. Он всегда жил по-своему, даже не пытаясь сравнивать свои принципы с общепринятыми.
Пока перед ним стояла хоть какая-то цель, он мог идти к ней, проламывая стены и находя силы на очередной рывок к звёздам, но как только этот огонёк угас, Латунин почти сразу же сломался.
Алкоголь служил способом заполнить эту пустоту без вечного движения к намеченной точке, и хотя Петрович прекрасно понимал, что это не лекарство, а медленно убивающий яд, с ним жить получалось гораздо легче.
Положа руку на сердце, Латунин даже как-то признался сам себе, что уход жены стал для него облегчением, а не вселенской трагедией. Отношения доставляли радость в самом начале, тогда, когда ещё была жива эйфория от новизны чувств и эмоций, а потом всё скатилось к бытовухе, в которой невозможно было найти более-менее значимую цель. Ну не считать же целью откладывание с зарплаты на новый холодильник.
Петрович, кстати, помнил скандал, потому что не согласился с супругой о размере ежемесячного взноса при покупке хранителя кухни в кредит, а затем ещё больший скандал, когда через три дня привёз с ребятами домой новенький двухкамерный «Атлант». Что-то с тем
