— Такого уговора у нас не было.
— Вы будете работать столько, сколько мы сочтем нужным, если не хотите потерять контроль над рынками области. На вас материалов набралось больше, чем на беглых зеков. Взять вас ничего не стоит, такое количество недвижимости вы не бросите. Вам расчищают дорожку, никакого риска.
— В чемодане не менее трехсот миллионов. Если вы принуждаете нас работать, мы хотим получать свои проценты с добычи.
— Мечтатель. Даже мы ничего не имеем с этих денег, все забирает заказчик. А с ним торговаться бессмысленно, вы же понимаете, с кем мы имеем дело.
— Чего уж тут не понять… Машина притормозила у обочины.
— Удачи!
Пассажир забрал папку и вышел.
8.
В одном из тихих недешевых баров Олег Громов и Лев Заикин сидели у барной стойки и пили. Олег — свой излюбленный коньяк, его коллега предпочитал водочку.
— Я тебе одно могу сказать, Олежек, со мной руководство не считается. Я ноль. Бригада в сборе, графитовая доска начала заполняться, работа идет круглосуточно, но руководит ею Костя Цимбал. Я у него мальчик на побегушках. С тобой такой фокус не прошел бы. Какой же с меня спрос?
— Фотографий беглецов до сих пор нет?
— Боюсь, что не будет. Одно знаю твердо, выяснил по своим московским каналам: Родион Брелев классный шнифер, а не грубый медвежатник. Он ни одного сейфа за свою практику не раскурочил. Открывает замки, не оставляя следов. Были случаи, когда он опустошал сейфы и вновь их закрывал, меняя при этом коды. А тут кувалдой работали.
— Удобный случай свалить все на беглых и под их марку поднять бурю в стакане воды.
— Слава богу, никого не пришили.
— Подожди, Лева, лиха беда начало. Обстановку надо накалять постепенно. Материалы в виде «бомбы» свое отжили, одного взрыва не достаточно. После шока люди начинают приходить в себя, спадает напряжение. В этом случае заложен другой принцип. Тебя готовят к взрыву. Нагнетают напряжение. Будет взрыв или нет — неизвестно. Читатель оказывается на крючке, с которого уже не может сорваться.
— Для нашего издания это неплохо.
— Плохо. Если выяснится правда, то грош нам цена.
— Вольнов этого не допустит.
— И я о том же. Дирижерская палочка в его руках, я в этом уверен.
— Поговори с ним сам, а мне пора возвращаться в редакцию. Работы невпроворот.
Заикин похлопал приятеля по плечу и ушел. Олег допил коньяк и заказал еще порцию. Рядом с ним прожурчал приятный женский голосок:
— И мне, пожалуйста, двойную порцию «Хеннесси».
Громов повернул голову. На месте Левы сидела обворожительная блондинка лет тридцати в дорогах украшениях и черном облегающем платье с глубоким декольте. Ее лицо, волосы, формы, притягивали к себе взгляд. На таких мельком взоры не бросают.
— Крепкие напитки пьете, барышня.
— Не в крепости дело, а в качестве. Кажется, вы того же мнения придерживаетесь, Олег?
— Вы меня знаете?
— «Талантлив, имеет аналитический склад ума плюс чутье. Слабости: живет не по средствам, пьет коньяк «Хеннесси», носит пестрые безвкусные галстуки, одевается в дорогие костюмы, любит женщин и автомобили, обожает свое отражение в зеркале, заносчив, горд». Это несколько строчек из вашего досье.
— Где же вы его читали?
— В кабинете Вольнова. У меня туда свободный доступ.
— Любопытная птичка села на мою ветку. Зачем же раскрывать карты раньше времени? Теряется интрига.
— Интрига не в нашем знакомстве, я не собираюсь заводить с вами роман. Интрига в событиях. Я кое-что знаю, чего не знают другие.
— Вы фаворитка Вольнова и хотите ему посыпать соль на раны?
— Была. Теперь у него новая фаворитка. Я вышла в тираж. Загубит жизнь следующей дуре, но конвейер не остановится, пока он ползает по земле.
— Похоже, ваши раны были глубже и соли на них высыпали больше.
— Он меня держит возле себя, потому что я слишком много знаю. Мне не исполнилось шестнадцати, когда я приехала в Москву. Павел Иваныч, тогда Пашка-гвоздь, работал сутенером на трех вокзалах. В его сети не одна такая дурочка, как я, попала, но мало кто выжил. Убить человека ему ничего не стоит. Главным его достоинством остается умение плести интриги и сталкивать лбами противников. Тюрьмы он избежал благодаря связям отца. Тот еще прохвост в генеральских погонах. Жизнь Паши достойна пера великого Дюма, но того уже нет на свете, приходится надеяться на собственные силы, ну, может быть, воспользоваться и талантом Громова.
— Вы пишете мемуары? Женщина кивнула.
— Более четырехсот страниц уже.
— Кто это сегодня будет читать! Даже если книга выйдет, ее никто не купит.
— Она не выйдет, об этом и думать смешно. А купит ее Паша. Вы же хотите вернуться на свое место и стать независимым редактором, работающим не по указке?
— Узнай он о существовании такого материала, я и дня не проживу.
— Самый банальный детективный сюжет: «Если со мной что-то случится, оригиналы попадут прокурору на стол!» Единственное место, где у Вольнова нет связей, — прокуратура.
— Выпьем за знакомство.
— С удовольствием. Меня зовут Ирэн. Они выпили коньяк и заказали еще.
— Как ему удалось так разбогатеть?
— Паша — марионетка. За ним стоят серьезные дельцы, для которых он отмывает деньги за жалкие проценты. Им нужен именно такой прохвост с отличным чутьем, умеющий молчать, держать марку и пускать пыль в глаза. Этот напыщенный гусь не гнушается грязных притонов, только там он чувствует себя в своей тарелке. Выходя из вонючих подвалов, надевает маску великого деятеля и мучается от сдавливающих шею воротничков, галстуков и дорогой обуви. Его удел — поношенные кроссовки. Он привык бегать по точкам, стричь купоны и уносить ноги, избегая облав. Лишившись кроссовок, ожирел и обленился. Тело превратилось в желе, но мозги продолжают работать в том же направлении.
— Слышал бы он вас сейчас. За вами нет хвоста?
— Я бы заметила. Сейчас он редко вспоминает обо мне.
— Бармен! Повтори!
Очень привлекательная, но не очень трезвая парочка прогуливалась по залитому огнями ночному городу. Им было весело, они много смеялись, заглядывали в бары, выпивали по рюмке и шли дальше.
У витрины художественного салона Кальпицкого они остановились.
— Мне нравится этот мастер, — громко произнес Олег.
— Вкус у него есть.
— Вот только денег нет. Не в то время не в том месте родился. У меня три его картины. Две дома, одна в кабинете. Надо выручить парня. Что скажешь об этих «Трех грациях»?
— Волнует.
— Покупаем.
Они зашли в салон. Ни одного человека. Слева картины, справа антиквариат.
— Докатился. Старыми самоварами торгует.
Хозяин салона — высокий, худой, бородатый молодой человек — его услышал:
— Сожалею, но это так. Нужны деньги на аренду помещения, вот старый хлам и выручает. Антиквариат нынче в моде.
— Я покупаю «Три грации» с витрины. Снимите ее с подрамника и сверните в рулон.
— Картина каталожная, стоит дорого.
— Послушайте, Кальпицкий, я покупаю, вы продаете. Это все. Плачу наличными в долларах.
— Тысяча.
— А говорите дорого!
Олег достал бумажник, отсчитал деньги и получил скрученную в рулон картинку.
— Удачи. Я уважаю талантливых людей, Кальпицкий. Сам талантлив, но в своей области.
Олег и Ирэн пошли дальше.
— А что ты скажешь о Косте Цимбале? — спросил Олег.
— Отморозок! Вечная шестерка. Ни принципов, ни мнений. Когда-то мечтал выбиться в лидеры, но Паша наступил ему на горло. Валялся у меня в ногах. Пару раз я допустила его к себе, но кроме тошноты он ничего не мог вызвать.
— Амбиции все же есть? На что аллергия у Вольнова?
— Зачем тебе?
— Хочу сделать подарок, от которого ему стало бы плохо.
— Подари резной стол. Или нож. Он боится острых предметов, после того как его однажды пырнули, и не выносит завитушек. Не отдыхает в арабских странах, там любят узоры. Поэтому и я ношу только прямые волосы.
— Подарим ему кальян. Я знаю бар, где в меню есть такая услуга, как кальян. Это недалеко.
Каким был по счету бар, в который они спустились по крутой лестнице, никто сказать не мог. Тут веяло Средним Востоком со всех сторон. Ковры, вместо стульев пуфики и подушки, на стенах изогнутые сабли. Ароматный голубой дым от множества кальянов. Был здесь и хороший коньяк. Уселись на ковре, дурачились и наконец позвали хозяина. Тот наотрез отказался продавать кальян, мол, самим не хватает.
Ирэн указала на висящий на стене кривой кинжал в резных ножнах.
— Сайд, продайте нам тот кинжал. Вы не прогадаете, мы можем дать о вас хорошую рекламу в газете. Бесплатно. Выгодная сделка.
Сайд поломался и согласился. Кинжал оказался настоящим, и Олег не торговался, выложил за него восемьсот долларов.
