– Лежать! – приказал кто-то грубовато сверху.
И Гуревич тотчас почувствовал на своем затылке жесткую подошву ботинка.
– Процессор не трогать, я его сам запакую, – приказал майор.
У компьютерного стола послышалась какая-то деловая возня.
– Сумку держи пошире, – прозвучал все тот же начальственный голос. – Ага, вот так… Теперь он никуда от нас не денется… Поднимите этого орла.
Две пары рук потянули Гуревича за ремень, оторвали от пола и впихнули в кресло. Напротив него сидел крепкий мужчина лет сорока в черном костюме.
– А руки-то зачем завязали? Куда он отсюда денется?
– Так понадежнее будет, товарищ майор.
– Ладно, я в ваши дела не лезу, сами знаете что делать. Вот что мне скажи, как это тебе удалось проникнуть в банк «Империал»? Где прежние программы?
– Какой еще банк «Империал»! – воспротивился Гуревич. – Какие программы?
Майор внимательно посмотрел на Аркадия.
– Вижу, что у нас задушевной беседы не получится. Не будем терять времени. Пакуйте его! Развяжем язык на месте.
– Чего сидим? Подняли его и в машину! – распорядился капитан.
Гуревича привели в автофургон, втиснули в кресло. На матерого преступника он не тянул. Переборов сомнения, Половцев позвонил полковнику.
– Выехали по названному адресу, упаковали хозяина квартиры Аркадия Гуревича, – отчеканил капитан. – Это тот самый человек, который нам нужен? – с сомнением посмотрел Половцев на задержанного.
– Не сомневайся, капитан! – усмехнулся полковник. – Ты даже не представляешь, какого бобра словил! Только за последнее время он из американского банка вывел около пятнадцати миллионов долларов. А уж об отечественных деньгах я даже не говорю!
– По-крупному работает.
– По-другому, видно, не умеет.
* * *
– Ты не раздумала? – спросил Никодим, поднимая сумку.
– Нет, слишком долго я ждала этой минуты.
– Знаешь, у меня такое же чувство, – зашагал Никодим к двери.
– Мы кое-что забыли, – произнесла негромко Дарья.
– Это ты о чем? – удивленно посмотрел он на девушку, потом обвел взглядом квартиру. Вроде бы захватили все, что было нужно: паспорт, наличные на первое время…
– Перед дорогой нужно посидеть. Такова традиция, – едва улыбнулась Дарья и взяла сумку. – Иначе удачи не будет.
– Ах, вот оно что… Верно. Тогда давай присядем.
Никодим пододвинул девушке стул, а сам присел рядом на табурет. Помолчали, как будто бы подвели черту под прошлым, чтобы с новым настроением шагнуть в будущее.
– Теперь нам должна сопутствовать удача, – объявил после минутной паузы Никодим. – Такси уже ждет.
– Главное – не возвращаться, – напомнила Дарья.
– Вот этого точно не будет.
До аэропорта Шереметьево добрались быстро, удачно миновав пробки. Некоторое время просидели в зале ожидания, пролистывая журналы, чтобы убить время до начала регистрации, а когда наконец ее объявили, то оба почувствовали значительное облегчение.
– Главное – вести себя хладнокровно, – напомнил Никодим, когда они встали в конец длинной очереди.
– Я это знаю, – отвечала Дарья.
Никодим внимательно посмотрел на девушку: оказывается, они думали об одном и том же. А если он чего-то не просчитал, а если ошибся, а вдруг все пойдет не так, как рассчитывал поначалу. Расстроить первоначальный план могла любая неучтенная случайность.
– Не беспокойся, все будет как нужно. Верь мне! – твердо проговорил Никодим и почувствовал, что после сказанного сделался немного сильнее. Вот что значит сила убеждения.
Прошли регистрацию, дальше таможенный контроль.
– Раскройте вашу сумку, – попросил Панкратова таможенник в строгом темно-зеленом костюме. Вроде бы и сказано было нестрого, с любезной предупредительностью, но ощущение было таковым, что он вознамерился скрутить ему руки.
– Пожалуйста, – вжикнув замком, Никодим раскрыл сумку. – Только личные вещи, ничего лишнего, – попытался улыбнуться Никодим.
– А это что такое? – показал таможенник на тюбик.
– Это крем для бритья, – удивился Никодим. – Разве его нельзя перевозить?
– Пройдемте с нами, мы сейчас проверим, что в нем, – сказал таможенник, подняв сумку.
– Никодим, что происходит? – встревоженно спросила девушка.
– Дарья, ты не волнуйся, ничего страшного, я сейчас подойду, – и подошел к поджидавшему его таможеннику.
Совсем по-приятельски, сталкиваясь локотками, они зашагали по залу, потом повернули в небольшой коридор, выкрашенный в белый цвет, а дальше была неприметная дверь в самом тупичке.
– Заходи, – потянул таможенник на себя дверь.
Никодим Панкратов прошел в просторную комнату, оборудованную мониторами, с которых просматривались зал ожидания, неприметные тупички и места прохождения таможенного контроля. В комнате сидели три человека, двое, уставившись в мониторы, всматривались в увеличенные лица людей, пытаясь угадать по сдержанной мимике внутреннее состояние пассажира. Третий человек, с черной густой шевелюрой, сидевший за небольшим столом, что-то усиленно писал. Взглянув на вошедших, он одобрительно кивнул и отложил ручку в сторону. Никодим понимал, что именно этот человек главный, и от его решения зависит не только предстоящий полет, но, возможно, и его судьба. Невольно поежившись от нехорошего предчувствия, Панкратов смело посмотрел на этого человека. Взгляд брюнета был заинтересованный, прямой, открытый, обычно таковой достается только уверенным в себе людям, осознающим собственную силу.
– Вот, товарищ подполковник, привел, – сказал таможенник.
Никодим невольно хмыкнул:
– А крем для бритья, вас, стало быть, больше уже не интересует?
Брюнет радушно улыбнулся:
– А ты не без юмора, это хорошо. Значит, поладим. Я подполковник ФСБ Бобровский. Куда думаешь лететь?
– В билете все сказано, – буркнул Никодим.
– Хотелось бы это от тебя услышать.
– В Берлин.
– Разреши свой паспорт, – протянул брюнет руку.
– А это еще зачем? Я не знаю, в чем меня подозревают? Что я такого совершил?
– Не отбирать же паспорт у тебя силой?
– Пожалуйста, – протянул Никодим документ.
Брюнет с безучастным видом внимательно пролистал каждую страницу и сунул паспорт в карман.
– Мы вынуждены задержать вас.
– Это по какому же праву?! – от негодования выдохнул Никодим.
– Это вам объяснят в отделении. Игорь, – обратился он к таможеннику, – пригласи полицейских, пусть они его проводят куда нужно.
– Есть! – отвечал таможенник, направляясь к двери.
Неожиданно на столе в конвульсиях забился мобильный телефон, глянув на его экран, брюнет неодобрительно хмыкнул:
– А это еще что такое? – Подняв трубку, Бобровский громко произнес: – Слушаю… – Некоторое время он продолжал молчать, все более хмурясь, после чего ответил: – Ты уверен, что это именно тот хакер, что взломал «Империал»? Фамилия, говоришь, Гуревич… Значит, нашли? Ладно, хорошо, я все понял. – Отключив телефон, подполковник небрежно положил его на кипу бумаг. – Вот что, Игорь, – обратился он к таможеннику, продолжавшему стоять в дверях в ожидании. – Не нужно никаких полицейских, все выяснилось. Это не он. – Вытащив паспорт, он протянул его Никодиму. – Возьмите. Недоразумение вышло. Все в порядке, мы вас спутали с другим человеком.
– А я и не сомневался.
– Вы ничего не везете запрещенного?
– Меня уже об этом спрашивали, – сердито отвечал Никодим и с облегчением спрятал паспорт во внутренний карман куртки. Преодолена еще одна неприятность, по-настоящему можно будет вздохнуть только тогда, когда он окажется в салоне самолета. – Я не занимаюсь незаконными делами.
– Что ж, вы свободны, желаю вам приятного полета.
Никодим Панкратов вышел из комнаты в сопровождении все того же таможенника.
– Тюбик-то вернешь? – угрюмо спросил Никодим.
Губы таможенника растянулись в бедовой ребячьей улыбке:
– Забирай! Пускай эмигрирует. В мужской красоте крем после бритья – вещь не последняя.
Дарья, уже прошедшая таможенный контроль, сидела на стуле в зале ожидания и, вцепившись руками в белую кожаную сумочку, с волнением посматривала в их сторону. Никодим ободряюще улыбнулся, давая понять, что все проблемы разрешены. Уверенно прошел таможенный контроль и подошел к девушке:
– Все! Теперь только посадка.
– Я так за тебя волновалась. Что они спрашивали?
– Сказали, что ошиблись. Гуревича уже вычислили, если бы этого не произошло, то взялись бы за меня.
Через десять минут объявили о посадке. Держась за руки, Дарья с Никодимом встали в конец длинной очереди, энергично потянувшейся в сторону широкого гофрированного рукава, соединявшего с самолетом зал ожидания. Стюардессы, как всегда, милы и с профессионализмом небесных фей одаривали каждого пассажира по улыбке. Вот всю жизнь бы так, чтобы кругом были одни светящиеся лица!
Заняли в самолете свои места, и Никодим незаметно для себя самого, видно, под воздействием накопившихся переживаний, мягко погрузился в глубокий сон. Открыл он глаза только тогда, когда самолет пошел на посадку. Рядом безмятежно посапывала Дарья (ее можно было понять).
