– Да? – равнодушно удивился Вадим. – Мне казалось, они дружили.
– Дружили, – улыбнулась она. – Поэтому и ругались. Я вот тоже с сыном ругаюсь, а со всеми другими вежливая.
Опять подул ветер. Тихо зашуршала по асфальту сорванная тополиная веточка.
– Из-за чего же они ссорились?
– Из-за бизнеса. – Она пожала плечами. – Володя хотел большие дела с мэрией закрутить, а Слава опасался.
– Я на днях Володю с каким-то депутатом встретил.
– Ну, теперь Володе дорога открыта. – Она поднялась, опять сняла очки, повертела в руках. – Прими мои соболезнования, Вадик. Мне очень жаль Славу.
– Спасибо.
– Не знаю, сколько я еще здесь проработаю. – Она посмотрела на дверь офиса. – Осокин заведет все по-новому, наберет новых людей…
Вадиму нечем было ее утешить. Он посмотрел, как за ней захлопнулась дверь, и теперь уже без помех выехал из двора.
Коробки Вадим привез в студию. Поставил их в угол единственной комнаты, достал телефон и позвонил зятю Николаю.
Телепин остановился перед шлагбаумом офисной стоянки. Рядом притормозила, пропуская его, серая «Тойота». Стоянка была еще наполовину пуста, заполнялась она позже, часам к одиннадцати.
«Тойота» въехала следом за ним, из нее выбрался Максим Садовников, кивнул Телепину, Телепин кивнул в ответ.
Он собирался расспросить Садовникова о том, как идут дела, но Максим быстро пошел к зданию, и Телепин не стал его задерживать.
Прошел через проходную и вновь увидел Максима, когда один из лифтов как раз открывал двери. Максим шагнул внутрь, придержал дверь, заметив Телепина.
В лифте они оказались вдвоем.
– Видел твою статью, – сказал Телепин. – Молодец. Хорошо написано.
На похвалу Максим не отреагировал, посмотрел куда-то вбок и неожиданно спросил:
– Помните, Николай Александрович, у Снетко на похоронах бабка про убийцу говорила?
– Бабка? – удивился Телепин. Бабку он помнил, ее трудно не запомнить. – Помню. Со странностями старушка. А что?
– Ее убили.
Лифт остановился на этаже Телепина, он нажал кнопку, не давая дверям закрыться.
– За что? – с удивлением спросил он Максима.
– Не знаю.
– Подожди… – не отставал Телепин. – Убийства связаны?
– Понятия не имею, – пожал плечами Садовников. – Просто… любопытно.
Телепин тоже пожал плечами и отпустил кнопку.
Ему тоже было любопытно. Максим не знает, связаны ли убийства. А полиция знает?
Двери лифта закрылись, и он пожалел, что не спросил, как убили бабулю. И вообще, откуда у Садовникова такая информация? Впрочем, какая ему разница?
Секретарша, сидя за столом, красила ресницы. При виде Телепина смутилась, сунула зеркало в ящик, он понимающе улыбнулся, отпер кабинет.
Однажды Вероника тоже красила глаза, прибежав на работу. Тогда все они приходили к девяти часам, опоздание на минуту считалось почти уголовным преступлением. Жуткая глупость, он отменил это сразу, как получил право менять идиотские правила.
Вероника забилась в угол лаборатории и водила черной щеточкой по ресницам, наблюдая за результатом в маленькое круглое зеркало. Он увидел ее сумку, брошенную на стол, и пошел искать ее среди шкафов с оборудованием, нашел и обнял вместе с тушью и зеркалом. Он тогда целовал мягкие губы, а она вырывалась, потому что боялась, как бы кто-нибудь их не увидел.
Он до сих пор помнил, как ему в грудь упирались ее кулачки и как хорошо и весело было ему тогда.
В конце концов Вероника уронила и тушь, и зеркало. Копеечное зеркало раскололось, и Вероника всерьез расстроилась.
– Не к добру, – повторяла она, а он не понимал, как она может нести такую чушь.
– Ну что за глупость? – удивлялся он. – Ты же умная.
Он тогда собрал осколки и выбросил в мусорное ведро.
Это было незадолго до того, как он встретил Вику.
Телепин отбросил ненужные мысли, сосредоточился на делах и удивился, как быстро прошло время, когда зазвонил телефон.
– Привет, Вадик, – удивился он неожиданному звонку.
– Коля, мне надо с тобой поговорить, – быстро сказал Вадим.
– Ну… давай. Это срочно?
– Не очень. Но лучше поговорить. Хочешь, я приеду к тебе на работу?
– Ну… давай, – согласился Телепин. – Пропуск я тебе закажу. Захвати паспорт.
Он продиктовал адрес, Вадим записал.
Звонок заставил нервничать. Телепин пожалел, что не спросил, что все-таки произошло.
Что-то с Викой?
Он быстро взял телефон, позвонил жене. Вика ответила через несколько гудков, голос у нее был обычный.
– Привет, Викуша, – с облегчением выдохнул он. – Чем занимаешься?
– Оксана обед готовит. – Вика заговорила тише. Телепин вспомнил, что сегодня соседка должна была приготовить им еду. – У нее в квартире воды нет, наверное, кто-то водосчетчики ставит, она у нас готовит. У меня так разболелась голова… Не могу дождаться, когда она уйдет.
– Потерпи, – посочувствовал Телепин. – Или пойди пройдись. На улице хорошо. Не жарко и не холодно.
– У меня болит голова, Коля, – удивилась Вика. – Как я могу куда-то идти?
– Прими что-нибудь, – снова полез он с советами. – Анальгину, что ли.
– Мне анальгин не помогает.
– Ну просто полежи. Попробуй поспать. Я тебя очень люблю, Викуша.
– Я тебя тоже.
Вадим приехал быстро. Видеть брата жены у себя в кабинете было непривычно. Телепин кивнул ему на стол для заседаний, сам сел рядом.
– Коля, – Вадим замялся, уставился на собственные пальцы, сцепленные замком, – я кое-что выяснил… Короче, ситуация такая. Осокин хочет замутить какие-то игры с мэрией. Я сам его недавно с депутатом видел.
– Депутат и мэрия не одно и то же, – машинально поправил Телепин.
– Наплевать. Неважно. Осокин хотел влезть в государственные деньги, а Слава был против.
– Ну и что? – не понял Телепин.
– Так, может?.. – Вадим поднял на него глаза. Глаза у шурина были уставшие.
– Ерунда, – облегченно откинулся на стуле Телепин. – Осокин с Вячеславом сто лет вместе. Наверняка это не первые их терки.
– Но… через мэрию, наверное, идут хорошие бабки.
– У Осокина и свои бабки наверняка неплохие. Нет, Вадик, я не верю, что Володя мог заказать Славу, чтобы прикоснуться к городскому бюджету. Этого не может быть.
– А если заказал депутат? Или кто-то, кому нужна прикормленная фирма?
– Кончай! Прикормленными бывают только власти. А фирмы за деньгами в очередь выстроятся. Тут спрос выше предложения, это я точно знаю.
Николай был прав. Вадим почувствовал себя дураком. Нужно было уходить из роскошного кабинета зятя, но он продолжал сидеть.
– Послушай, – наконец выдавил из себя Вадим, – если допустить, что кто-то хочет заплатить киллеру… Считай, что это абстрактное допущение. Если ты хочешь заплатить киллеру, как ты это сделаешь?
– Уж точно не стану пачку зеленых в туалете на вокзале передавать, – хмыкнул Николай. – По мне, так лучше с киллером не встречаться, следов не оставлять. Переведу деньги со счета на счет. Наверное, так.
– С личного счета или со счета фирмы?
Николай опять задумался.
– Оба варианта возможны. Но если платить со счета фирмы, нужны липовые бумаги. Какой-нибудь договор на выполнение работ. Или на закупки. Вадик, я не верю, что Осокин…
– Я тоже не верю, – перебил Вадим. – Это я так… на всякий случай.
– Отследить перевод денег со счета фирмы крайне трудно, даже не пытайся, не трать время. Кстати, – вспомнил Николай, – помнишь, на похоронах Ирины какая-то бабка стала говорить, что убийцу бог покарает или что-то в этом роде?
– Помню, – кивнул Вадим.
– Ее убили.
– Бабку?
– Да.
– Ничего себе! Откуда ты знаешь?
– У меня парень один работает, он тоже на похоронах был. Это он мне рассказал. Сегодня утром. Жалко, я не спросил, как убили и когда.
– Так что, выходит, бабка намекала, что знает, кто убил? И ее за это пришили?
– Не знаю, Вадик. Правда не знаю. Я сам обалдел, когда услышал.
– Занятно… – Вадим поднялся.
Ему не хотелось уходить от Николая. Сестре Вике здорово повезло, на свете немного людей, от которых Вадиму не хотелось бы уходить.
– А точно старушку из-за нашего дела укокошили?
– Да не знаю я, – пожал плечами Николай.
– Ну, пока.
Вадим вышел из кабинета, улыбнулся Колиной секретарше. Она посмотрела на него с интересом, улыбнулась в ответ.
Москва, как и обычно летом, была почти пуста, и все-таки два придурка ухитрились столкнуться, перегородив Вадиму дорогу. Начала образовываться пробка. Вадим прижался к тротуару, вышел из машины, понаблюдал, как водители столкнувшихся машин бродят возле своих транспортных средств. Оба при этом говорили по мобильным, то ли оба гаишников вызывали, то ли им приспичило немедленно решать какие-то жизненно важные проблемы.
Вывеску «Нотариус» он заметил случайно. Вывеска была невзрачная и желания посетить нотариальную контору не вызывала, но он, помявшись, толкнул железную дверь.
Внутри контора производила более приятное впечатление. Девушка за стойкой ласково с ним заговорила, и через полчаса он вышел, держа в руках упакованное в пластиковый уголок завещание. Отныне все его движимое и недвижимое имущество переходило Дине. Странно, что он не догадался сделать этого раньше.
