Пэро сделал совсем маленькую паузу, чтобы дать горлу отдохнуть.
Никто за эти несколько секунд даже не пошевелился.
Потом он шумно набрал в легкие воздух, оповещая этим, что собирается продолжать.
— Странно было бы, если б такой умный человек, как Майкл Холборн, полностью воспроизвел старую схему преступления. Новая схема была и та, и не та. Каспер на этот раз должен был иметь безупречное алиби. И он всячески старался давать чувствовать мисс Бакли свое присутствие. Убийство должен был совершить Клайд. Он пришел из Саутпорта, вдоль кромки берега, не видимый никем, и спрятался в замке. Точно также он должен был вернуться потом обратно в город. В замке он оказался заблаговременно, с помощью Каспера. А уйти должен был сам. Только он не знал, что когда будет искать проход в каменном туннеле, три лишних шага приведут его к гибели. Клайд должен был убить Джеральда Холборна в холле, когда тот будет спускаться по лестнице, либо, если обстоятельства не позволят этого сделать, в парке. Для последнего случая вы, Каспер, обвязали колокольчик тряпкой. Поэтому никто и не мог слышать звонка от входной двери. Но судьба и на этот раз в последний момент смешала карты — Клайд перепутал молодых людей!
Словно желая поставить точку в словах моего друга, переливчато ударили каминные часы. Стрелки показывали восемь. Пэро посмотрел на них, а потом сверил со своими и, непонятно отчего, поднял брови вверх. Потом снова повернулся к Касперу:
— Вам надо было что-то срочно предпринять. И не имея времени все тщательно продумать, вы стали действовать, инстинктивно стремясь направить события поближе к их первоначальной цели. Именно вы подбросили в траву предусмотрительно захваченную на поляне гильзу, когда подошли к телу для его опознания. А ту, настоящую, Клайд подобрал и вместе со своим наганом спрятал в условленном месте где-то там, в каменных коридорах. Так что оружие мистера Джеральда, — Пэро на секунду перевел взгляд на молодого человека, — не имеет к случившемуся отношения. Потом, уже спокойно поразмыслив, вы подсунули ему пузырек с кофеином. И опять вам не повезло! Инспектор Джап попался на вашу удочку, но здесь оказался я. Поняв, что меня провести не удастся, вы попытались бежать. Еще бы, убийство трех человек: лорда Чарльза, Стива и сэра Джона.
— Нет! Я не убивал сэра Джона! — Голос Каспера сорвался на крик, и искреннее отчаяние послышалось в нем. — Я его не убивал!
Он, задыхаясь, вытащил из кармана большой клетчатый платок и почти закрылся им, судорожно вытирая лицо. — Не убивал… нет!
Я заметил, что даже полоска коротких волос вдоль его лба стала мокрой от выступившей испарины.
С минуту слуга приходил в себя, и постепенно его дыхание выровнялось. Наконец, он сложил платок вчетверо и неловко засунул его карман широких штанов, так что край остался торчать наружи.
— Ваша взяла, мистер Пэро, — глуховато произнес он, — ваша взяла… правильно вы рассказали про нас с мистером Майклом. Только я не убивал сэра Джона и даже не держал в руках этот кофеин, — он опустил голову и, кажется, снова хотел полезть за платком, но передумал, — и я рад, что с мистером Джеральдом ничего не случилось.
Я взглянул на того и чуть не вскрикнул. Молодой человек был неестественно бледен, будто силы оставляли его. Но тут же я увидел глаза — волевые и очень жесткие.
— Вы намерены продолжать, мсье? — спросил Кагерли.
— Конечно, лейтенант, мы ведь еще не разобрались со смертью сэра Джона.
— Тогда я должен принять дополнительные меры.
Кагерли быстро подошел к двери, открыл ее и что-то проговорил подчиненным. В комнату почти тут же вошел изрядных размеров полицейский, а еще через минуту он вместе с Каспером сидел в противоположном от нас углу. На левом запястье полицейского поблескивал браслет наручника, такой же точно виднелся на правом запястье Каспера. Его это, похоже, уже мало беспокоило, как, впрочем, и все остальное, происходящее вокруг.
— Странный все-таки случай с этой пропажей стаканчика для лекарств. — Пэро недовольно и пристально поглядел на кончики своих блестящих башмаков, будто оттуда могло последовать объяснение этого факта. — Мне не остается ничего другого, как поверить словам Каспера, что он непричастен к смерти сэра Джона. Ну и вправду, зачем это делать, когда и так было ясно, что его больное сердце не выдержит известия о гибели сына. — Пэро заложил руки за спину и, не спеша, прошелся до камина и обратно. — Теперь предположим, что это Джеральд Холборн подлил отцу кофеин в лекарство. Тогда непонятно, почему, избавившись от содержащего остатки кофеина стаканчика, он не избавился от самого кофеина? Слишком странная, согласитесь, нерасторопность. — Он неожиданно быстро повернул голову в сторону доктора. — Остаетесь только вы, мистер Бакли.
— Вы упустили еще одного человека, — уверенно возразил тот.
— Вы имеете в виду Харди-Конерса? — тут же отреагировал Пэро. — Не упустил, а ждал — кто первый на него укажет. И очень рад, что это оказались вы. — Мой друг галантно улыбнулся, но доктору совершенно определенно эта улыбка не пришлась по вкусу. — Теоретически вы совершенно правы, мистер Бакли, Стив, следуя указанию своего хозяина, вполне мог отправить в лучший мир сэра Джона. Более того, его преждевременный уход, несомненно, был запланирован, но, — он поднял вверх указательный палец, обращаясь теперь не только к доктору, а и ко всем присутствующим, — нарушается логика! Если Стив, до того как вышел в парк, убил Джона Холборна и подсунул флакон с кофеином Джеральду, это означает попытку внушить полиции, что тот является убийцей своего отца. Тогда зачем же прятать стаканчик с остатками содержимого, которые должны были, наоборот, подтолкнуть полицейских к мысли об убийстве? Где логика? — Пэро покрутил головой из стороны в сторону. — А мы, смею вас уверить, имеем здесь дело с прекрасным логическим мышлением!
Он снова перевел взгляд на доктора.
— Мисс Гивейрас — богатая женщина, вы мне сказали. Зачем же вам понадобилось передавать ей десять тысяч фунтов за день до ее отъезда?
Доктор Бакли не стал спешить с ответом. Некоторое время он сидел молча, не пытаясь скрыть, что раздумывает.
— Мисс Гивейрас не просто моя пациентка, но и хорошая знакомая, еще по Буэнос-Айресу, — наконец, заговорил он. — Ей срочно понадобились деньги на какое-то важное дело, здесь в Англии, и я одолжил.
Внимательный взгляд доктора устремился на Пэро, и во мне появилось непонятно откуда взявшееся ощущение, что за внешним безразличием мистера Бакли кипит страстное желание проникнуть в мысли моего друга.
— Должен вас огорчить, мистер Бакли, — сочувственно произнес тот, — мисс Гивейрас, мягко говоря, ввела вас в заблуждение. У нее не было в Англии срочных финансовых дел. А ваши деньги она сразу же по приезде домой положила в банк под проценты. Кстати, когда берут взаймы, да еще такую крупную сумму, то выдают расписку. У вас ее, конечно, нет, мистер Бакли.
В глазах доктора вспыхнуло протестующее чувство, но Пэро, упреждая выставив вперед ладонь, не дал ему выразиться.
— Нет, мистер Бакли, я не сомневаюсь в честности ваших друзей и мисс Гивейрас, в частности. Но люди, вообще-то, смертны, а переплывая океан, они всегда немного рискуют. Откуда наследники при несчастном стечении дел получат доказательства, что должны вам десять тысяч фунтов?
Хотя доктор быстро овладел собой, ощущение возникшего в нем враждебного напряжения не исчезло. Однако казалось, Пэро этого совсем не заметил.
— Я ведь опять пытаюсь смотреть на вещи глазами простых присяжных, — заявил он. — Это люди бесхитростные, что называется, простые обыватели. И хотя и их душам не чужды благородные порывы, они должны ясно понимать мотивы чужих поступков. В этом и заключается их главная и единственная обязанность при судебном разбирательстве. Деньги без расписок так не отдают, мистер Бакли, трудно заставить присяжных в подобное поверить. Тем более, что эти деньги были переданы при очень странных обстоятельствах. Вы привезли их через четыре часа после убийства Харди-Конерса, в сумерках, желая быть незамеченным, для чего воспользовались не машиной, а велосипедом. Вас опознала служанка, та самая Ева Смит. На ваше несчастье она случайно оказалась в это время в соседнем доме. А раньше, днем, вас видел капитан Дастингс: вы входили в собственный дом примерно без двадцати трех минут три, то есть минут через семь после выстрела в парке. Это важное свидетельское показание, мистер Бакли. Как и то, которое даст мисс Гивейрас. Не думаю, что она будет долго выгораживать вас, когда ее станут всерьез допрашивать, да еще в присутствии представителя британского посольства.
Судя по выражению лица доктора, он сейчас не столько слушал Пэро, сколько поспешно и с напряжением обдумывал что-то. Как шахматист, когда истекает за доской его время.
